Ольга Силаева - Драконье лето

Марек закусил губу, скрывая улыбку.

— Хорошо, в Галавере «что-то» происходит каждый день. Если устроишься в замок горничной, будешь знать немногим меньше меня. Что-нибудь изменится?

— Нет! Будет еще хуже, и ты прекрасно понимаешь почему! Хватит издеваться, ты… — Я вдруг поняла, почему он меня спрашивает, и сглотнула. — Ты заранее меня жалеешь и прикидываешь, чем мне помочь, если тот маг ошибся.

— Как его звали? — перебил Марек.

— Того, кто дал мне огненное имя?

— Нет, юношу, распевающего серенады под твоими окнами! Волшебника, разумеется.

«Не следует доверять магам больше, чем они того заслуживают», — сказал мэтр. Он потерял руку… где? Заслуживают…

— Извини, нянюшка забыла его спросить, а меня как-то больше интересовали мокрые пеленки, — отрезала я. — А потом он вообще взял и умер.

— Больная тема, — кивнул Марек. — Хорошо. Отставим волшебника в сторону, пусть постоит в углу. Поговорим о свободе, которую ты так рьяно отстаиваешь. Ты всерьез думаешь, что маг счастливее только оттого, что он маг? Что все драконы стремятся в небо и ни один волшебник не поменяется местами с крестьянином за право гулять под дождем? А власть избавляет от унижений?

— Я запуталась, — жалобно сказала я. — Перестань морочить мне голову! Ты хочешь сказать, что счастье есть где угодно, хоть в хижине, хоть с подносом в трактире? И вовсе не стоит стремиться к богатству и славе?

— Нет, — он качнул головой. — Но на них мир не зациклился. Тебе никогда не приходило в голову, что слава, положение, огненное имя привлекательны лишь потому, что такими их видят другие?

— Ой ли? Если нет куска хлеба во рту, что тебе до других?

— Ты голодала? — Марек спросил в упор.

Я вздохнула и откинулась на подушку.

— Каждый выбирает, что ему дорого, — сказал Марек. — Если огонь — все, чего ты хочешь, я не смогу тебе помочь. Впрочем, — он улыбнулся, — я не навязываюсь.

— Спасибо, — вздохнула я. — Только вот завтра, когда я проснусь, мир ничуточки не изменится. Сколько правильных слов ни скажи, а…

— …свинья везде грязь найдет, — закончил он. — Если кто-то твердо решил удариться в холуйство, не нам его разубеждать. Но кто сказал, что мы должны жить, как решили остальные? Что, часовщик в Теми хуже мага в Галавере, потому что так сказал Анри де Верг?

— Пепел, Марек, да что тебе от меня нужно? — Я повысила голос. Фигура на соседней кровати заворочалась, и я продолжила шепотом: — Мы знакомы всего полдня! Я даже не знаю, волшебница ли я! А ты заранее толкаешь меня домой, расписываешь прелести сельской жизни, говоришь о гордости — с какого перепугу? Не потому ли…

Я осеклась.

— Потому что моя сестра хотела бы, чтобы я тебя предупредил, — очень внятно сказал Марек. — Анри не единственный, кто считает людей ниже себя, и он еще из лучших. Драконы считали нас пылью. Потому что жизнь среди магов — не сахар, если ты не сильнее их, а ты должна быть сильнее, Лин, ведь сквозь любую магию сияет и пробивается человеческое. Потому что ты не готова ни выбрать другое ремесло, ни уйти путешествовать, как твои сверстники.

— И что мне делать? Возвращаться в Темь?

— Да нет же, — Марек присел рядом с кроватью. — Если поймешь, что можешь быть кем угодно, ты свободна. Если приклеишь себе ярлык «без огня я никто», сломаешься.

— Но я хочу быть волшебницей… — тихо, отчаянно прошептала я.

Он тяжело вздохнул и встал.

— Значит, ничего не получится. Прости. Мне почему-то кажется, что с огненным именем дело не выгорит, извини за каламбур. Когда мечта разбивается вдребезги, трудно уберечься от осколков. Я пытался понять, чем тебе помочь.

— Марек…

Он обернулся от двери.

— А ты уклонился от осколков? Там, в Вельере? Или сам стал — кем? Челядью у сильных и свободных?

Марек грустно улыбнулся. Покачал головой. И закрыл за собой дверь.

Я сердито окулечилась и уткнулась носом в подушку. Перед взором проносились картинки: Анри фыркает: «Прислуга-а», Квентин отводит взгляд, Марек мягко уговаривает меня забыть об огненном имени.

Похоже, мэтр был прав насчет магов.

Чесались глаза. Но плакать не хотелось.

Ни капельки.

Утром я проснулась от криков со двора. Соседняя постель была смята, цветное одеяло комом валялось на полу. Я машинально потянулась к вещам — кортик исчез, но под матрацем я ощутила что-то твердое. Ага, Марек задержался не просто так!

Выудив кортик из-под матраца, я потянулась за одеждой. Нога уже не болела, под коленом темнел небольшой синяк. Забавно: вчера в это время — ну хорошо, часов на пять раньше — я одевалась у себя дома. Всего один день, а кажется, что… а, кстати, что?

Кажется, что я совсем другая. С утра голова свежая, и гадости за ночь исчезают? Нет, не только. Дома на меня привыкли смотреть, как выразился бы мэтр, определенным образом: проще говоря, как на надоедливую девчонку с манией величия. А Квентин, Марек, Анри меня не знают, и с ними можно вести себя как угодно. Иначе.

Может, Марек вчера об этом и говорил?

Я наскоро умыла лицо и руки в холодной мыльной воде, собрала вещи и сошла вниз.

В зале было тихо и солнечно. Анри и Марек удобно расположились за столиком в дальнем углу.

— А вот и Лин, — приветливо сказал Марек.

— Лучше бы завтрак, — буркнул Анри и снова уронил голову на руки.

— Мы проснулись полчаса назад, — пояснил Марек, — и сразу отправились на поиски съестного. Увы, остальные дилижансы укатили с белой зарей, а радушные хозяева посчитали, что сейчас слишком поздно для завтрака, но слишком рано для обеда. К счастью, мне удалось их переубедить.

— Как они осмелели с утра пораньше, — сказала я, усаживаясь рядом с Анри. — С чего бы вдруг?

— Я сделал все, чтобы изгладить первое впечатление, — развел руками Марек. — Как видишь, у вежливости есть и обратная сторона.

Со стороны кухни вошла угрюмая женщина средних лет. Не здороваясь, она бухнула на стол миску с картошкой, рядом поставила доску с крупно нарезанным черным хлебом. Так же молча и неулыбчиво она расставила по углам стола тарелки и вышла.

— Неожиданный ход, — ошеломленно пробормотал Анри. — Поверите ли, я не нашелся, что сказать.

— Может быть, повторишь трюк с плетью? — раздалось над моим ухом.

К нашему столику неслышно подошел Квентин.

— Где ты был?

— Гулял неподалеку, — он уселся напротив. — Ты меня искала?

— Нет, просто интересно, — я с любопытством посмотрела на него. Выглядел Квентин куда лучше, чем накануне ночью, но на тыльной стороне запястья багровел свежий ожог, а левый рукав был сожжен до локтя.

— Упражнялся? — Марек указал на раненую руку.

— Хотел повторить мой вчерашний фокус, — едко бросил Анри. — Я выполнил его одной рукой, и он хочет знать как.

Квентин пожал плечами.