Виктор Федоров - Меч и щит

Я смерил взглядом, мягко говоря, не очень атлетическую фигуру сына Альвивы и счел, что от скромности он не умрет. А тот между тем невозмутимо рассказывал о себе дальше:

— Когда Агнар Вернулся в Логистадир со шкурой и когтями тигра, все удивлялись и говорили, что сын Альвивы, видно, будет достойным мужем, когда вырастет. Агнар попросил мать сшить ему из тигриной шкуры штаны и куртку, а из когтей сам сделал ожерелье и носил его с тех пор всегда и везде. — При этих словах он бессознательным жестом поднес руку к распахнувшемуся на груди халату и коснулся здоровенных когтей у себя на шее. Я решил, что завтра же закажу у какого-нибудь ремесленника ожерелье из когтей хуматана.

— А Эйольву, сыну Эйлива, сына Рагнара, сына Сигурда, он ничего не сказал, — повествовал дальше Агнар, — ни хорошего, ни плохого, и после пира Рагнар с внуками уехал к себе в Хримуль. И когда позже в Хримуле узнали, что Агнар ходит теперь в обновках из тигриной шкуры, Эйольв сочинил про него нид, в котором говорилось, что утскутт все равно останется утскуттом, в какие бы тряпки он ни рядился. А так как у каждого найдется хоть один друг даже среди врагов, то узнали о ниде и в Логистадире. Агнар снова ничего не сказал, но каждое утро уходил в лес на охоту и каждый вечер возвращался с охоты все позже. И ближе к середине лета он вооружился своим охотничьим копьем и отправился к усадьбе Хримуль. Он знал, что к пиру на Среднелетье Эйлив обязательно пойдет охотиться хотя бы на волка, иначе не только Фольквид, сын Рауда Кривого, воспитателя Агнара, но и все в округе будут говорить, что Эйольв умеет лишь плести словеса, но ничего достойного совершить не способен. И когда Агнар подкрался на следующее утро к усадьбе Хримуль, то увидел, что Эйольв и в самом деле отправился на охоту, да притом один. Агнар двинулся следом за ним, и, когда стало ясно, что Эйольв идет к Красной Скале, где завели себе гнезда могучие орлы, способные поднять в воздух взрослого мужчину в полном вооружении, он сделал крюк и опередил Эйольва, и поджидал его у Красных Скал, где лежало много осыпавшихся камней, а лес поредел. Когда Эйольв приблизился к Красной Скале, Агнар внезапно вышел из-за большого камня и сказал такую вису:

У Эйольва был с собой лук, и он успел вставить стрелу в тетиву и выстрелить в Агнара, — («Ну еще бы ему не успеть, пока ты упражнялся в поэтике», — промелькнуло у меня в голове), — и стрела взъерошила Агнару волосы. Тогда Агнар бросил копье и попал Эйольву прямо в грудь.

«Они теперь в моде — эти копья с широкими наконечниками», — сказал Эйольв и упал ничком на землю. Агнар извлек копье из тела и завалил труп камнями. Когда он это делал, то почувствовал исходящую от трупа сильную вонь и, присмотревшись, обнаружил, что перед смертью Эйольв успел наложить в штаны.

«Останься ты в живых, тебя б до конца твоих дней называли Эйольв Дерьмо», — сказал Агнар и вернулся в Логистадир и рассказал Рауду о случившемся.

Рауд изложил это ярлу Сигурду, подчеркивая, что Агнар сделал все как положено: защитил тело убитого в грудь вооруженного обидчика и сообщил об убийстве в первом же доме, где остановился. Сигурд-ярл сперва согласился, что Агнар совершил виг [38] Vig (норлан.) — убийство, совершенное «честно», в отличие от morder — подлого убийства. и должен лишь заплатить вергельд родичам Эйольва, и отправился к дяде в Хримуль договориться о размере вергельда.

Там он сказал обеспокоенным родичам, где они могут найти тело Эйольва, и передал рассказ Агнара о том, как было дело. Когда сыновья и внуки Рагнара услышали сочиненную Агнаром вису, то сильно разгневались.

«Если Эйольв — внук фриллы, то выходит, мы с Эйливом и Эйвиндом — сыновья фриллы и, значит, не имеем права наследовать отцу, — сказал Арнор, сын Рагнара, сына Сигурда, сына Гутхорма. — Кто же хочет заполучить Хримуль? Сыновья Хегни и Ульва, детей Гудреда, сына Гутхорма? Или, может, дети старшего брата Рагнара?»

«Ни я, ни братья мои на ваше наследство не притязаем, — ответил Сигурд-ярл. — И дети Хегни и Ульва тоже ни разу об этом не обмолвились. Мы все считаем вашу мать женой Рагнара, да он и сам пока жив и может подтвердить это!»

«Эйольв был любимым внуком Рагнара, — сказал на это отец Эйольва Эйлив, — и при известии о его смерти он сразу слег и, видимо, не доживет до утра. Так что твой племянник должен по справедливости отвечать за две смерти, а не за одну».

Сигурд-ярл вернулся в Логистадир и передал Агнару и сестре требования родных Эйольва. Агнар понял, что если на вергельд за смерть Эйольва он еще сможет набрать серебра с помощью друзей, то за смерть такого человека, как Рагнар, ему нипочем не расплатиться.

И поэтому он скрылся в лесу, не дожидаясь, когда сыновья Рагнара явятся мстить ему. Вскоре на тинге в Довраре Агнара объявляют вне закона — и он уходит на восток, за Драконью Глотку. Там он пристал к солеторговцам и стал ездить с ними от моря в глубь страны. Возглавлял солеторговцев Лодин Черный из Ставанеса. Он поставил Агнара присматривать за лошадьми. Всю ночь Агнару приходилось бодрствовать, сторожа лошадей, а платили ему мало и даже кормили не всегда досыта, хотя денег у них хватало. Но хуже всего было то, что ему никогда не дозволяли ездить верхом, как бы ни уставали у него ноги. Агнар бродил с солеторговцами почти два года, и удача его была невелика. Деньги, вырученные за соль, торговцы складывали в окованный железом сундучок, ключ от которого Лодин Черный всегда носил на шее. А сундучок Лодин возил притороченным к седлу на отдельном коне. В тот год солеторговцы продали особенно много соли и получили за нее плату золотом, но Агнару от их удачи не перепало ничего. Он решил, что это несправедливо, и задумал присвоить себе всю казну, так как считал, что солеторговцы в большом долгу перед ним. Запомнив вырезы на бородке ключа, он изготовил такой же из дуба и, улучив время, когда около сундучка никого не было, отомкнул его и пересыпал все деньги в свой кожаный мешок. После этого он идет к лошадям, за которыми ему полагалось присматривать, выбирает самого лучшего коня Лодина и уезжает на нем дальше на восток. Он считал, что теперь удача у него в мешке, но вскоре был вынужден убедиться, что ссориться с солеторговцами — это похуже, чем быть объявленным вне закона на Доврартинге. Ведь тогда его преследовали только сыновья Рагнара, а теперь против него поднялась вся округа, потому что друзья у солеторговцев имелись везде. Несколько раз за ним гнались, и ему удавалось уйти только благодаря резвости коня. Но на него устроили самую настоящую облаву, и приходилось уезжать все дальше на восток, к Болотным Лесам, где, как поговаривали, живут только колдуны.