Олаф Локнит - Волки Севера

— Книга! — надрывно кричал Джареф.— Книга! Отдайте мне ее!

Тяжелые створки сошлись прямиком перед Бешеным. С той стороны долетел только сдавленный вопль:

— Книга принадлежит мне!

— Запечатывай,— шепнул Тотлант и подтолкнул варвара вперед.

Конан медленно обошел статую волка с человеческой рукой, коснулся ладонью громоздких деревянных створок, взялся за гарду Рангильдора и изо всех сил вогнал лезвие меча в дверь, ведущую в чужой мир.

— Я правильно сделал? — киммериец оглянулся на неотступно сопровождавшего его волшебника. Тотлант лишь кивнул.

Ворота начали изменяться — дерево потемнело, стало плотным и глянцевитым.

Потрогав створки, Конан понял: Врата Серой Дороги превратились в камень. Теперь их ничто не сокрушит. Фреки не вернется.

Обернувшись на странный шорох, варвар и Тотлант стали свидетелями удивительного зрелища: статуя зверобога начала обращаться в пыль. Рассыпались острые уши, опала невесомым пеплом поднятая человеческая рука, массивная голова стала облаком медленно оседающей мелкой крошки… Спустя несколько мгновений Фреки являл собой лишь бесформенное нагромождение песка и пыли.

— За-ме-ча-тель-но,— громко, по слогам произнес Гуннар, выбежав к постаменту, на котором недавно красовался зверобог.— Идеально чистая работа! Так, теперь разберемся с прочими делами…

— Разбирайтесь.— Тотлант отстранил немедийца и подошел к алтарю.— Уважаемый граф, ты не будешь возражать, если награду, причитающуюся нам за столь…— тут Тотлант смешно сморщился и передразнил Гуннара: — За столь чистую работу мы заберем сами? Лично я беру вот это!

Стигиец снял с алтаря Книгу Бытия и меч Скелоса. Книга немедленно канула под балахон волшебника, а меч остался в руке.

— Забирай,— легко согласился Гуннар.— Всем остальным награда будет определена после. Месьоры, позвольте, а где же король? Альбиорикс! Ты куда пропал?

Бывший капитан гвардии, сжимая ладонью рану на боку, полученную во время боя с оборотнями, хмуро посмотрел на немедийца.

— Счастлив приветствовать ваше королевское величество! — широко улыбнулся Гуннар.— Выражаю тебе искреннее почтение от государя Нимеда и хочу надеяться, что Бритуния всегда будет верным союзником нашего королевства. Преданность союзническим обязательствам, как я полагаю, Немедия сегодня доказала…

— А мне кажется,— тяжело проронил Альбиорикс,— что это было вмешательство в дела чужого государства. Но исключительно своевременное…

Пока Альбиорикс и граф Майль, скрывавшийся под именем Гуннара, обменивались любезностями, Конан уставился на Эртеля с Велланом, смирно сидевших у его ног.

— Превращайтесь обратно, дурни,— варвар потрепал обоих волков по загривкам.— Дело сделано.

Невзрачный трактир «Эфес», что стоит на улице Меча, нынешним днем превратился в место паломничества самых высоких особ.

Во-первых, на примыкавшем к «Эфесу» постоялом дворе обосновались полсотни вояк, в действительности являвшихся особым воинским отрядом немедийской гвардии, по слухам, откомандированным в Пайрогию, дабы помочь местным властям справиться со взбесившимися оборотнями. Возглавлял таковой отряд исключительно богатый, щедрый и добросердечный месьор Кеаран, граф Майль — разодетый в пух и прах вельможа, по мнению трактирщика, слегка походящий лицом на частенько забегавшего в «Эфес» рыжего стражника Гуннара. Впрочем, это наверняка было лишь случайное сходство и ничего более.

Во-вторых, «Эфес» облагородил своим посещением герцог Конан Канах, коему новый король изволил даровать земли на границе Бритунии и Пограничья. Звание герцога этому высокому темноволосому человеку средних лет шло, как корове — седло, но воля короля есть воля короля. С его величеством Альбиориксом, сменившим на троне беднягу Эльдарана (как говорили, старого короля зарезали бешеные оборотни, и в слухах все-таки была доля истины…), не особо поспоришь. Крут молодой государь.

В-третьих, к концу дня, когда вышеупомянутые граф и герцог уже успели приложиться к сосудам, из коих люди вдохновенные черпают красноречие, в «Эфес» явился сам король Альбиорикс с небольшим отрядом телохранителей, а трактирщик, неслыханно обрадованный высочайшим визитом, немедля отослал мальчишку в лавку красильщика и заказал новую вывеску. Теперь заведение, на которое снизошла монаршая милость, должно было именоваться «Королевский эфес».

А разговор тем временем шел напряженный. Конан (герцог Конан…) восседал вкупе с компанией трех беловолосых молодых парней и смуглого месьора в балахоне волшебника за самым дальним столом, пил, будто распоследний наемник, был угрюм, а иногда порывался вскочить и ухватить за грудки шустрого графа Майля. Герцога Конана общими усилиями усаживали обратно, подливали еще пива, и уговаривали не волноваться.

— Ну, ты и скотина! — орал Конан на рыжеволосого немедийского графа.— Неужели сразу не могли сказать, что дело так серьезно закручено? А Мораддин… Этому мерзавцу я лично все скажу, когда увижу!

— Граф Мораддин,— посмеиваясь, отвечал человек, похожий на стражника Гуннара,— специально предупредил меня, чтобы я ни в коем случае не открывал Конану из Киммерии — ах, извиняюсь, вашей герцогской светлости! — всей подоплеки. Мол, когда ты ничего не знаешь, ты действуешь по наитию, инстинкту, и у тебя все получается. Мораддин говорил, что это неоднократно проверено им самим. А позволь спросить, как же ты познакомился с месьором Мораддином?

— Путешествовали вместе двенадцать лет назад,— хмуро признался Конан.— С Мораддином и с одной девочкой по имени… Не помню. Кажется, Ринга? Она еще была не человеком, а вампиром. Причем кровь пила в любом смысле — в прямом и в переносном.

— Ясно,— загадочно покивал граф Майль.— Ну что, объяснить тебе, в чем состояла интрига? Или сам догадаешься? Мораддин спланировал дело досконально, его теперь называют в Бельверусе самым лучшим начальником тайной службы после знаменитого герцога Лаварона, умершего четыре года назад.

— Рассказывай,— безнадежно вздохнул Конан, вертевший в руках жалованную грамоту, полученную от Альбиорикса, в которой ясно указывалось, что наемник Конан Канах ныне является бритунийским герцогом с правом «сидеть в присутствии короля».

— Теперь я понимаю, отчего Мораддин сделал ставку именно на тебя,— начал немедиец.— Вы старые друзья — это раз. Он знал о твоих способностях — это два. Ты как раз направлялся из Зингары, где тебя хотели убить, на Полночь — это три. Мораддин приказал всем ищейкам Вертрауэна тебя немедленно отыскать и незаметно вовлечь в дело.