Морис Делез - Слуги паука 2. Пленники паука

— Мне неизвестно, что нужно жрецам, но если Мелию захотят выкрасть… Мы ведь этого опасаемся?

Он вопросительно посмотрел на Аниэлу, и та кивнула.

— Ее выкрадут,— закончил Конан лаконично.

Мелия обмерла, ее мать и почтенная Сиотвия выглядели не лучше, даже бравый Тефилус хмуро молчал. Никто из них не ожидал такого ответа, и дело было даже не столько в мрачности предсказания Конана, а в том, каким деловым и спокойным тоном он это сказал.

— Во всяком случае,— добавил киммериец,— если бы мне заплатили хорошие деньги, я бы сделал это.

— Даже если бы ее охранял такой знаток своего дела, как Конан? — Тефилус уже пришел в себя и не замедлил поддеть ненавистного варвара.

— Да.— Конан спокойно посмотрел на него.— Нельзя предусмотреть всего. В любой защите найдется слабое место. Не на десятый раз, так на сотый.

— Неужели все бессмысленно? — Аниэла с надеждой посмотрела на Конана. Ей не верилось, что все так плохо.

— Ты спрашиваешь, можно ли спасти дочь, и хочешь знать, как это сделать? — Он обвел взглядом присутствующих.— Нужно увезти Мелию.

— Как… Куда?

Аниэла выглядела растерянной. Мелия подавленно молчала. Тефилус не выдержал.

— Ты! Варвар без роду и племени! Тебе легко рассуждать!

Конан пожал плечами:

— Это верно, и потому я говорю: лучше провести остаток жизни в Кордаве, чем закончить ее в Йезуде!

Пораженные мрачным пророчеством, все вновь замолчали, но Конану отчего-то казалось, что его здравому совету никто не собирается следовать.

— Неужели нельзя ничего придумать, чтобы не уезжать?

Конан с сожалением посмотрел на Мелию. Даже она, хоть и очень боялась, не понимала всей серьезности положения, считая лишь более или менее крупной неприятностью смертельную беду, стоявшую у порога.

— Можно попробовать отсидеться здесь,— ответил он со вздохом.

— Ты говорил, что умный вор обязательно найдет способ получить то, что нужно.

Тефилус упорно хотел показать всем несостоятельность Конана.

— Верно,— кивнул киммериец,— но кое о чем я не упомянул.

— Что же это?

— Время,— ответил он спокойно, и все поняли его мысль.

Даже Тефилус вновь умолк, задумавшись о том, что проклятый варвар прав, и все, в самом деле, зависит от находчивости вора и времени, отпущенного ему на перебор вариантов. И оттого, что такая простая мысль не пришла в голову ему самому, разозлился еще больше.

Он не признавался себе в этом, но подспудно чувствовал превосходство над собой молодого северянина, в сущности выражавшееся до сих пор лишь в трезвой оценке происходящего. Он видел, что, несмотря на все старания, остается в глазах жены и дочери на вторых ролях, а память упорно подкидывала воспоминание о той давней краже и порожденном ею унижении, скорее, надуманном, но не дававшем покоя ни на миг. И сколько, по-твоему, у нас времени?

— У них, — поправил Конан Сиотвию. — Об этом нам скажет жрец.

— Я пришел за ответом.

Жрец стоял у ворот, мрачно глядя на воина, который, следуя указаниям Конана, без лишних слов отпер замок и впустил его во двор, однако, когда служитель Затха хотел проследовать в дом, решительно преградил ему путь.

— Не велено!

— Вот как! — зло прошипел жрец.— Ну, так пошли кого-нибудь в дом!

Стражник обменялся взглядом со своим напарником, и тот быстро зашагал вглубь усадьбы.

— Надеюсь, мне не придется ждать слишком долго?

Вопрос его повис в воздухе, так и оставшись без ответа, но ждать слишком долго действительно не пришлось. Стражник еще не успел соскучиться по своему товарищу, как дверь отворилась, и он показался вновь, идя на этот раз не один, а в сопровождении почтенного Тефилуса.

Он остановился в двух шагах от незваного гостя и, не ответив на почтительный поклон последнего, что в данном случае было вполне уместно, задал не очень вежливый, но зато вполне естественный вопрос:

— Чего надо?

Выражение его надменного лица, носившего отпечаток постоянного недовольства, как нельзя лучше соответствовало этому разговору со столь же бесцеремонным, как и он сам, гостем.

— Я пришел за ответом,— напомнил жрец.

— Я не знаю вопроса.

Взгляд Тефилуса был тяжелым.

— Великий Хараг требует твою дочь!

— Зачем?

Тефилус оставался на удивление спокоен, хотя все внутри у него бурлило от ярости.

— Ее ждет почетная участь! — напыщенно, но совершенно неопределенно ответил жрец.— Многие мечтали бы увидеть свое дитя на ее месте!

— Вот пусть эти многие и займут его, а я не привык разбрасываться детьми! — Ответ Тефилуса был вполне логичен, но не понравился гостю.

— Хараг не привык к отказам!

— Это его трудности.— Тефилус пожал плечами.

— Ты не понял, человек,— гордо объяснил жрец.— Мой бог не принимает отказов!

— Мой ему придется принять! — не сдержавшись, выкрикнул Тефилус.

— Ты просто глуп. То, что мой бог не получает добром, он берет силой!

— Шакалий кал, твой Хараг! Возвращайся к нему, смрадный пес, и передай, что, если еще хоть один паучий выкормыш появится здесь, я скормлю его кишки мастафам!

Жрец зло сверкнул глазами и повернулся к выходу, на прощание бросив через плечо:

— Твоя дочь все равно умрет.

Вот это жрец сказал зря, ибо тут выдержка, качество, непривычное и неестественное для Тефилуса, окончательно изменила ему. Каким бы человеком ни был Тефилус, а дочь свою он любил, а потому, услышав столь недвусмысленную угрозу, выхватил у стоявшего рядом воина меч и проткнул им злосчастного слугу Затха.

— Умри, пес!

За мгновение до смерти жрец понял свой промах. Глаза его округлились от страха, рот исказился в беззвучном крике, когда он понял, еще не почувствовав боли, что острая сталь впивается ему в поясницу.

Он так и не закричал, лишившись жизни быстро и глупо, но безболезненно. Тефилус вытащил из его тела окровавленный клинок, и мертвое тело повалилось в пыль.

— Уберите эту падаль.

Он обернулся, так и не заметив, когда рядом появились Конан и три женщины: жена, ее мать и дочь.

— Не нужно было убивать жреца,— произнес Конан. Их взгляды встретились, и что-то в глазах киммерийца удержало Тефилуса от ругани. Быть может, он увидел в них понимание и сочувствие?

— Не твое дело, — мрачно огрызнулся он и посмотрел на жену, ища у нее поддержки.

Что-то подсказывало ему, что он допустил ошибку и произошел перелом, что он мечом своим провел кровавую разделительную черту между тем, что было до сих пор, и тем, что ждет их в будущем. Мелия и Сиотвия мрачно смотрели на валявшийся в пыли труп, и тяжелые предчувствия рождались в их душах.

— Не нужно было убивать жреца,— повторил Конан.— Еще до захода солнца об этом узнают в храме Затха, а мы не готовы.

Тефилус бросил на него злобный взгляд и на этот раз ничего не ответил.