Морис Делез - Слуги паука 2. Пленники паука

Лицо жреца расплылось в слащавой улыбке, как жидкое тесто на сковороде

— Я почитаю только Крома, запомни это, жрец.

— Так зачем же ты пришел сюда, варвар? — прошипел служитель, и лицо его мгновенно сделалось злым.

— Я Конан,— киммериец сбросил на пол позаимствованный плащ,— и если тебе мое имя ничего не говорит, назови его Харагу и скажи, что я хочу встретиться с ним.

— Хараг занят важными делами! — надменно ответил жрец.

— Скажи и увидишь, что для меня он время найдет!

Жрец еще раз внимательным взглядом окинул гиганта-незнакомца, и что-то подсказало ему, что тот действительно пришел не просто так.

— Жди меня здесь.

Конан кивнул, и жрец удалился.

Ожидание продлилось недолго. Киммериец еще не успел соскучиться, когда почувствовал слабый ток воздуха, словно где-то рядом открылся невидимый проход, и мгновенно обернулся.

В паре локтей от него отворилась потайная дверь, и в проеме показался коротышка толстяк в жреческой мантии.

Чутким слухом киммериец уловил едва слышное бряцание оружия внутри, но никто больше не появился, и дверь закрылась, так что Конану осталось лишь гадать, что случилось бы, не обернись он вовремя.

— Гостю Харага нечего опасаться в храме Затха! — словно угадав мимолетные мысли молодого варвара, поспешил успокоить его коротышка и с любопытством посмотрел на молодого варвара.— О чем ты хотел говорить со мной?

— Меня наняли охранять Мелию.

— Никогда не слышал о такой.

— Брось юлить, паук! — Лицо Конана посуровело.— Сегодняшней ночью я уже выловил одного. Он умер нехорошо, но перед смертью рассказал много чего интересного.

— Ты поднял руку на жреца Затха! — взревел толстяк, и лицо его побагровело.

Конан спокойно кивнул, недвусмысленно давая понять, что да, поднял.

— Значит, слышал о Мелии,— заключил он.

— Ее должны принести в жертву в нынешнее полнолуние, иначе все пропало! — вдруг выпалил жрец.

— Что ты вдруг разоткровенничался? — удивился киммериец.— Странно это.

— Я просто хочу, чтобы ты понял: ее ничто не спасет! — прошипел он.— Пусть приходит сама. Этим она облегчит жизнь всем!

Конан наклонился к жрецу, и тот испуганно отпрянул. Если с головы Мелии упадет хотя бы волос, клянусь Кромом я разорю вашу поганую паучью нору в Йезуде!

— Твоя девка все равно умрет! — зло прошипел коротышка, который, похоже, нормально говорить не умел вовсе.— Ты ничего не сможешь сделать, хвастун!

Еще никто не называл Конана хвастуном. Кровь прихлынула к его лицу.

— Я могу всех нас избавить от проблем.

Он шагнул к жрецу. Лицо киммерийца было страшным, и толстяк, почувствовав недоброе, попытался скрыться в потайную дверь, из которой вышел, но было уже поздно. Руки Конан стальным капканом сомкнулись на голове жреца и резко рванули ее в сторону. Раздался хруст, показавшийся оглушительным в огромном, пустом зале, и Конан разжал руки. Безжизненное тело комком тряпья упало на пол.

— Прекрасно проделано! — Раздавшийся откуда-то сверху голос был молодым и веселым.— Затху нужны умелые воины. Почему бы тебе не сменить нанимателя?

Конан вышел из-за ряда колонн. Молодой высокий жрец, стоявший на кольцевом балконе, был совершенно не похож на низкорослого толстяка, явившегося на зов варвара. Вероятно, он и был Харагом. Впрочем, Конан не жалел о сделанном: одним пауком стало меньше, а значит, воздух в Шадизаре станет лишь чище.

— Вероятно, ты и есть Хараг?

— Конечно.— Весельчак ухмыльнулся.— Неужели ты думал, что я лично выйду выслушивать объяснения какого-то вора?

— Однако ж ты здесь, клянусь лапами Затха! — усмехнулся киммериец, и улыбка сползла с лица жреца.

— Ты не ответил на мой вопрос! — резко бросил он.

— Отчего же не наняться? — Конан посмотрел в лицо Харагу.— Однако не раньше, чем закончу нынешнее дело. Всему свой черед. — Он сделал паузу и усмехнулся. — Если, конечно, ты к тому времени будешь еще жив.

Гнев исказил довольно приятное лицо Харага.

— Ты смеешь говорить это мне, варвар?!

В голосе его послышалась угроза, но Конан не отвел взгляда.

— Ты слышал, что я сказал этому мешку с дерьмом?— он указал на валявшееся на полу тело толстяка.— Выбирать тебе!

— Значит, ты не уйдешь отсюда!

Едва услышав эту угрозу, Конан отпрыгнул в сторону и обернулся. Меч будто сам собой вынырнул из-за спины и привычно улегся в ладонях. Похоже, за каждой из колонн была спрятана потайная дверца, потому что Конан оказался вдруг окруженным кольцом воинов и понял, что если дать им сойтись, они просто задавят его массой.

— Убейте его!

Свой приказ Харат сопроводил картинным жестом.

Конан замахнулся на двоих воинов, стоявших ближе всех к выходу, и тотчас услышал сзади топот бегущих.

Воины загородились щитами и отвели мечи для удара, но Конан не стал ждать, когда они нападут, не стал нападать и сам. Вместо этого он кувырнулся через голову и, проскочив, таким образом, между ними, совершенно неожиданно для нападавших оказался за их спинами. Мгновенно вскочив, он как-то по-особому крутанулся на правой ноге. Последовали два молниеносных удара, слившихся в одном движении, и две головы в шлемах, беспорядочно вращаясь, разлетелись в стороны.

Кровь брызнула двумя фонтанами, окрашивая алым мрамор зала и доспехи воинов, которые на миг замерли в оцепенении, но этого мига хватило Конану, чтобы двумя прыжками выскочить наружу.

До полудня было далеко, дневная жара еще не вступила в свои права. В таверне Абулетеса было пусто, царила приятная прохлада, и, пользуясь утренним затишьем, хозяин подсел к Конану, чтобы поделиться с ним последними новостями.

— Слышал я, что Маргаб ищет тебя. Похоже, все-таки он прибыл по твою душу.

Абулетес вопросительно посмотрел на молодого киммерийца, но тот лишь равнодушно пожал плечами:

— Мне сейчас не до него.

— Если меня об этом спросят, я могу так ответить.

Северянин кивнул:

— Чего еще слышно?

— Говорят, появились аренджунцы.

— Что значит — говорят? — удивился Конан.— Сколько их? Зачем прибыли? Где остановились?

Абулетес недовольно поморщился. Он любил показывать свою осведомленность во всем, что касалось событий, происходящих в Шадизаре, и терпеть не мог, когда что-то оказывалось не до конца ясным. В упомянутом же им деле вопросов было больше, чем ответов.

— Не знаю, Конан. Несколько человек видели их мельком. Никто не обратил на них особого внимания, а они, едва появившись, тут же пропали, словно и не было никого. Это-то и настораживает. Появились и исчезли! Ты ведь знаешь, у меня везде свои люди, но, сколько я ни старался, так ничего узнать и не смог. Ни где остановились, ни зачем приехали! Как в воду канули!

— А Маргаб? — поинтересовался киммериец.— Этот тоже прячется?