Морис Делез - Слуги паука 2. Пленники паука

Варвар вернулся к загонам, открыл вторую загородку, и остальные девять животных — все почти такие же широкогрудые, как Рогчар, но все-таки уступавшие ему — по одному вышли наружу и обступили своего вожака.

— Ты уверен, что твои парни на местах? — обратился киммериец к Клинго, словно тот был человеком и мог ответить ему.

Гусь расправил крылья и, укоризненно посмотрев на Конана, что-то проворчал, давая понять, что лишь у людей и козлов принято жрать вино во время работы. После этого он высокомерно отвернулся, всем своим видом показывая, что нет поводов для беспокойства.

— И все-таки пойдем проверим.

Клинго встряхнулся всем телом и, взглянув на Конана, словно приглашая его за собой, вперевалку зашагал вперед.

Рогчар гордо стоял во главе ватаги таких же, как он, рогачей и тоже поглядывал на Конана, а когда тот пошел следом за Клинго, степенно двинулся за ними.

Солнце садилось. Его уже не было видно за крышами домов. Если бы Конан захотел, он мог бы, выйдя из ворот, полюбоваться закатом, но киммерийцу было не до красот. Судя по всему, ему предстояла бурная ночь. Конечно, он был далек от мысли, что усадьбу станут брать приступом, но то, что ночная стража так и не появилась, не оставляло поводов для сомнений в том, что человек, с которым он беседовал утром, не откажется просто так от своих намерений.

Конан, безусловно, не боялся столкнуться лицом к лицу с двумя тремя пятью бойцами, но понимал также и то, что, как бы ни старался, не сможет в одиночку уследить за всем. Абулетес говорил о десятке аренджунцев. Он упомянул имена Аль-Карама и Бен-Сауфа, а эти люди знали свое дело. И хотя киммериец был уверен, что его им не обмануть, но опять-таки понимал, что ожидаемых гостей может оказаться просто-напросто слишком много.

Пока он станет разбираться с двумя-тремя первыми появившимися для отвода глаз неопытными юнцами, кто-нибудь, кто действительно знает свое дело, запросто успеет проникнуть в дом так, что даже он не заподозрит неладного, пока не станет слишком поздно что-либо предпринимать.

Быстро темнело. Погруженный в свои мысли, Конан заметил, что обошел вокруг дома, только тогда, когда увидел перед собой левую стену флигеля, спрятавшегося в тени деревьев у задней наружной стены.

Клинго все так же неторопливо плелся вперевалочку, изредка оглядываясь, чтобы посмотреть, не отстал ли человек, а может быть, и спрашивая, доволен ли он.

Доволен ли?

Хоть и занятый своими мыслями, Конан отмечал в сгущающихся сумерках небольшие комки, словно специально разложенные кем-то через равномерные промежутки, от каждого из которых при их приближении вызмеивалась им навстречу клювастая голова. Но что самое удивительное, проходя мимо очередного сторожа, Клинго что-то тихонько крякал, и тот успокаивался, длинная змеиная шея делала обратное движение, голова пряталась под крыло, после чего Клинго глядел на человека и, дождавшись его одобрительного кивка, спокойно шел дальше.

На какое-то время в голову Конану закралось сомнение — а сможет ли гусь, уютно спрятавший голову под крыло, услышать едва различимые шаги осторожно пробирающегося к цели опытного вора?

Впрочем, тут уж ничего нельзя было изменить. Еще вечером он отправил Тушку восвояси, отдав ему Лисенка и один из Тефилусовых мешков с золотом. Этого в любом случае должно было хватить надолго. Теперь он остался один.

На всякий случай, больше для очистки совести, он заскочил в дом и потряс за плечо Бруна, которого сон сморил прямо у дверей, но тот был малоотличим от трупа, и Конан не стал повторять опыт, заранее уверенный в результате.

Он постарался трезво оценить свое положение — один против десятка профессиональных похитителей людей, которых возглавляют два опытных негодяя, доживших до седых волос и ни разу до сих пор не потерпевших неудачи. Два мерзавца, за которыми Тефилус, Конан знал это, гонялся не первый год.

Правда, киммериец знал и другое — гусь более чуток и осторожен, чем сторожевой пес, хотя сторожевых гусей не держал при себе никто. Люди предпочитали собак — быстрых зубастых хищников, способных не только поднять тревогу, но и защитить хозяина.

А что мог гусь?

Рогчар шагал рядом, изредка поглядывая на поглощенного невеселыми мыслями киммерийца, а позади них, отстав на пару шагов, следовало все стадо. Наверное, они представляли собой комичное зрелище: гусь-проводник впереди за ним человек в сопровождении десятника-козла, сзади девять рогачей. Так, дружной компанией, они и вернулись назад, к бочкам. Конан наполнил вином опустевшие емкости и уселся на прежнее место. Рогчар похлебал маленько и улегся напротив человека. Остальные последовали его примеру.

Стало тихо. Тихо и темно.

Солнце зашло, а месяц еще не поднялся над крышами домов. Конан подумал, что настало самое опасное, а значит, и самое подходящее для злоумышленников время. Он лежал, изредка прихлебывая из пузатого серебряного кубка, а ничего не происходило. Наконец взошел подросший месяц, и стало значительно светлее, хотя до полнолуния было еще далеко. Вокруг стояла мертвая тишина.

Конан усмехнулся. Так и должно быть. Слишком очевидным был бы такой ход, а те, кто затаился где-то за этими стенами, хотели дождаться, когда все в доме уснут наверняка. Что ж, вполне разумно. Быть может, и сам бы он действовал в подобной ситуации так же.

Конан потерял счет времени.

Он выпил уже не один кубок вина, стараясь быть умеренным, пару раз, чтобы развеять наползавшую на мозг, словно предутренний туман, сонливость, обходил дом и, к его удовлетворению, каждый из стражей, как ни осторожно он ступал, мгновенно и беззвучно вытаскивал голову из-под крыла, но, признав его, спокойно укладывался, возвращаясь к прерванному отдыху. Оба раза при его возвращении Клинго недовольно ворчал, словно сетуя на его недоверчивость.

Месяц добрался уже до наивысшей своей точки, залив все призрачным серебряным светом, когда варвар скорее почувствовал, чем услышал, что гости здесь.

Он бесшумно переместился в тень флигеля, став совершенно незаметным с пары шагов, но чуткий гусь мгновенно выпростал голову из-под крыла и уставился на киммерийца, словно на дворе стоял ясный полдень.

Конан приложил палец к губам, и Клинго, казалось, понял его. Быстро повертев головой, он оглядел двор и уставился в угол, расположенный как раз между ними и воротами. Конан тихонько вытащил меч и насторожился.

Он увидел вызмеившуюся длинную шею гуся и услышал его негромкое недовольное гоготание. Киммериец пригляделся. Ствол одного из деревьев показался ему очень уж неправильной формы. В следующее мгновение уродливый нарост отделился от дерева, вернув ему былую стройность, и осторожно двинулся к дому.