Грегори Арчер - Конан и алтарь победы

— Трактирщику Феридуну? — спросил Хоорс.

— Ему.

— Ну-ну, странно, что он целый пол-золотой не пожалел. Это ж для него бешеные деньги!

— Отец! — нахмурилась Луара.— Конан еще не кончил рассказ. Он же сказал, что не единожды держал змеиный амулет в руках.

— Второй раз не держал, но видел. Кажется, именно такой. Ночую я, значит, в «Веселых странниках». В комнате на втором этаже. И сквозь сон слышу шум. Просыпаюсь, поворачиваю голову и вижу, как кто-то переваливается через подоконник. А с шеи у него амулет свешивается. Точь-в-точь как этот, я почти уверен. Хотя, конечно, могло со сна и померещиться…

— А дальше что? — Луара была само волнение.

— Дальше-то? Схватил я наглеца в охапку и выкинул в окно. Выглянул — с крыши веревка свешивается. Рванул ее. Оборвал. Мимо окна пролетел еще один наглец. Обоих подобрали с земли их дружки и уволокли куда-то. После той ночи я и решил подыскать новое место, поспокойнее. Мне подсказали «Пьяный вепрь». Так я здесь и очутился.

— Что ж тебя, как рыбу, сетью ловят? — ухмыльнулся Хорг.

— Вот оставили бы хоть одного в живых, сейчас бы все и узнали.

— Необходимо узнать.— Аграмон бросил золотой амулет на середину стола.— Я чувствую, от него исходит зло. Я не маг, но могу ощутить то, что недоступно другим людям. Здесь не обошлось без колдовства. Этот амулет излучает черную энергию… Черную энергию огромной силы.

— Быть не может! — ахнула Луара.

— Чушь! — Конан поднялся.— Если вдруг какой-то колдун решил извести меня, он бы придумал что-нибудь похитрее, а не посылал всяких недотеп с сетками или ядом. Он бы вызвал каких-нибудь демонов или превратил меня во что-нибудь…

— В крысу, например,— поддакнул Хорг.

— И вызовет,— сказитель говорил серьезно,— если ты не попытаешься опередить его.

— Некогда, старик, болтать о таких пустяках. Мало ли кто мечтает сжить меня со свету! Если здесь я не успел завести врагов, то в других местах их хватает. Просто кто-то притащился сюда по моим следам. Ну и что?

— Конан, как ты можешь оставаться таким спокойным? — В голосе девушки слышались восхищение и неподдельное беспокойство.

— После поговорим, добрая моя Луара. Пора идти. Спасибо за все. В Шадизаре меня уже давно ждут.

И Конан направился к выходу.

— Погоди!— остановил его Аграмон.— Послушай мой совет: Рано или поздно ты им воспользуешься. С силами, которые восстали против тебя, в одиночку не справиться. Надо хотя бы знать, откуда дует черный ветер и чего желает твой таинственный недруг. Но в этом городе тебе никто не поможет. Здесь нет ни одного достаточно сильного и искушенного волшебника, который сумел бы разгадать природу зла… Однако в лесу, в стороне от дорог, живет отшельник Моакст. Ты не поверишь, но он даже меня старше… Правда, я не знаю насколько. Когда-то, давным-давно, Моакст слыл великим магом и воином, посвятившим всю свою жизнь борьбе с Темными силами и приспешниками Зла… Но потом он почему-то бросил мир, ушел в лес и теперь живет в одиночестве и бедности. Если кто и сумеет помочь тебе, Конан, так это старый Моакст. Не ухмыляйся, воин, ты даже не представляешь себе, насколько велика грозящая тебе опасность.

— Ладно, старик, я запомню. Спасибо,— И с этими словами Конан вышел во двор.

Следом за порог трактира шагнул и Хорг.

— Эй, варвар, у тебя же нет лошади!

— Знаю, кузнец,— рассмеялся Конан.

— Это… Вчера Лион к нам на конюшню привел откуда-то жеребца. Он всегда прятал своих лошадей у нас. Так вот… м-м-м… возьми его.

— Думаешь, на коне я быстрее уберусь от твоей сестры? Не бойся за нее, приятель, я люблю женщин постарше. Пускай сперва подрастет… А жеребца я возьму. Лишь бы не попасться по дороге его хозяину.

— Продашь,— мрачно проговорил Хорг.

— А денежки спущу в вашем «Вепре». Тоже верно! Пошли к конюшне.

— И вот еще что…— Хорг замялся.— Ты все равно в город. Забирай эту безделицу.— Он раскрыл кулак, и лучи солнца заиграли на золотом змеином клубке.— Отдашь на базаре меняле Макару. Скажи ему, что ты от моего отца, он даст за нее пять золотых. Два твои… Тебе ведь не впервой заниматься такими делами, а я… ну… не так опытен…

Конан криво ухмыльнулся.

— Ладно, кузнец. Загляну и к меняле.

До города было рукой подать: миновать небольшой лесок, спуститься с холма — и дальше по прямой, через поле, к открывшемуся во всей своей красе Шадизару.

Конь оказался послушным и быстрым. Ветер трепал черные волосы всадника и рыжую гриву скакуна. За спиной седока подпрыгивал меч, по бедру била старая походная сумка.

Опустив поводья и предоставив жеребцу возможность самостоятельно продвигаться к городу неторопливым аллюром, Конан размышлял о предстоящем этой ночью Деле.

Как ему сообщил доверенный человек, на закате из Шадизара в Аренджун отправляются сборщики податей — везут в казну то немногое, что удалось собрать по окрестным селам. Охрана у этого крошечного каравана чисто символическая, поэтому ночная работа обещала быть легкой и быстрой. Это только с крестьянами сборщики податей смелы и жестоки, а попадись им на пути, да еще в темноте, настоящий воин, и вся их храбрость улетучивается, как утренний туман. Поэтому Конан и на этот раз решил действовать в одиночку: во-первых, не придется следить за подручными — как бы те не всадили кому-нибудь кинжал между ребер (Конан не любил убивать ни в чем не повинных людей, если только те сами не лезли на рожон), во-вторых, не придется делиться добычей, и в-третьих, никто не продаст, если городские власти вдруг нападут на след полуночных грабителей…

Неожиданно конь жутко заржал и встал на дыбы. Конан, никак не ожидавший подобного, не удержался в седле и полетел на землю. Падать с лошадей ему было не впервой. Перевернувшись в полете, он упал на бок и тут же откатился в сторону — подальше от бьющего копытами животного. Походная сумка слетела с плеча и валялась в дорожной пыли, как, впрочем, и меч. Конан вскочил на ноги и огляделся: что же могло так напугать жеребца? А конь, точно взбесившийся, несся прочь от места, где сбросил седока.

Вокруг не было заметно ничего странного или опасного.

Однако северянин знал, что животные гораздо лучше людей чуют опасность, и если он не увидел притаившегося неподалеку врага, то это не значит, что врага нет. Конан отметил, где лежит меч, чтобы при первой возможности броситься к нему, присел на корточки и еще раз, медленно, оглянулся, высматривая в окружающих дорогу зарослях хоть малейшее движение.

Движение он приметил — краем глаза и совсем не там, где ожидал.

— Что же это такое, Бел меня возьми,— прошептали его губы.

Валяющаяся в пыли дорожная сумка, в которой не было ничего, кроме пары серебряных монет, краюхи хлеба, четверти головы сыра, плоской фляги с вином и трофейного амулета, на глазах раздувалась, ткань ее натянулась и, казалось, вот-вот лопнет. По ней пошли волны — внутри явно что-то было, и явно живое, шевелящееся. Послышался треск рвущейся гиперборейской ткани, которую человек может разорвать изрядно поднатужившись…