Марина Колесова - Дневник эльфийки

— Отец! — Дэн даже привстал со стула, на котором сидел.

— Что, отец?! Что? Я сказал что-то не так? Я погрешил против истины? Ты считаешь, я должен из-за этических норм общения скрывать то, что я вижу на самом деле? Так вот, я этого делать не буду! Поэтому сядь и помолчи!

И тут поднялась со своего места Ника и тихим, но очень властным голосом сказала:

— Сейчас вы помолчите все! А я кое-что вам скажу.

В гостиной комнате, где мы сидели, тут же воцарилась звенящая тишина, и Ника, повернувшись к мужу, негромко заговорила:

— Виктор, ты свое мнение уже высказал, и все мы его слышали. Все, что ты хочешь добавить, это уже эмоции, и они ни к чему нам всем. Сейчас я хочу высказать и тебе, и сыну свое мнение и, надеюсь, прежде чем начать что-то обсуждать дальше вы оба примете его к сведению. Я всю свою жизнь посвятила вам обоим. Ради вас двоих я бросила карьеру, интересную работу…

— Но Ника, — начал было Виктор Алексеевич.

— Не перебивай, дай мне сказать. Я не так часто что-то говорю, поэтому будь любезен, выслушай. Спорить будешь потом, — Ника нахмурилась, потом помолчала немного и, видя, что муж более не делает попыток ее перебить, продолжила, — Так вот, исходя из моего собственного жизненного опыта, я не нахожу, что наличие высшего образования и кандидатской степени, как у меня, служат основанием семейного благополучия. Основанием должны служить чувства… и кроме чувства любви, которое считается первоочередным в деле основания семьи, еще обязательным должно быть чувство уважения друг к другу. Вот если есть, ребят, у вас есть это чувство друг к другу, и чувствуете вы, что готовы жертвовать чем-то один ради другого, вот тогда основа для создания семьи есть. Нет, соответственно и семья у вас не сложится. Фикция будет, а не семья. Подумайте об этом на досуге и только потом принимайте решение. Это и тебя касается, Лия. Дэн не самый лучший муж, уж поверь мне, и если ты, как подозревает мой супруг, решаешься на такой шаг исключительно из-за нежелания возвращаться на родину, скажи. Я лично решу все твои проблемы. Я куплю тебе квартиру, и ты будешь свободна и независима. Подумай над этим. Ты Дэн тоже подумай, ты не комп себе покупаешь, который надоел и можно на новый сменить, ты спутницу всей своей жизни приобретаешь. Сможешь ты, не стыдясь, представлять ее на любом уровне как свою половину? Сможешь в случае неудач поплакаться ей на плече, а в случае радости разделить ее именно с ней? Захочется тебе это делать всю жизнь? Сможешь и ее невзгоды и радости разделить как свои? Готов ты к этому? Если да, то я полностью на вашей стороне. Но только в этом случае. А теперь по поводу жилья. Я, Виктор, как уже сказала, оставила все свои интересы ради тебя и сына. Если ты решишь лишить меня его общества, я этого не переживу, так и знай. Вот… пожалуй я сказала все… А вот теперь можете продолжать дальше…

Ника, взявшись рукой за сердце, тяжело опустилась на стул.

Виктор Алексеевич тут же метнулся к жене:

— Никуш, тебе плохо? Ты не нервничай так. Все будет хорошо… я обещаю, только не нервничай… у тебя сердце слабое, тебе нельзя, ты же знаешь, тебе врачи запретили… — он подхватил ее на руки и быстро вышел из гостиной.

После памятного разговора в гостиной Ника едва не попала в больницу. Вызванный сразу после его окончания Виктором Алексеевичем врач подтвердил, что у нее прединфарктное состояние, и наш дом на несколько недель наводнился медсестрами и врачами, постоянно приходившими к Нике. Ника пыталась протестовать, говоря, что Виктор Алексеевич перестраховывается, и она чувствует себя хорошо. Но врачи были на стороне ее супруга, поэтому Нике пришлось смириться и со строгим постельным режимом, и с их частыми визитами.

И я, и Дэн, и даже Виктор Алексеевич делали все, чтобы не тревожить и не нервировать Нику, активно демонстрируя взаимное дружелюбие и отсутствие конфликтной ситуации. Хотя, только увидев меня, Виктор Алексеевич начинал хмуриться и недовольно кривить губы. Однако вслух недовольство он не высказывал, и я перестала с его появлением сразу уходить к себе в комнату, оставаясь рядом с Никой до тех пор, пока не возвращался домой Дэн или Ника сама мягко не намекала мне, что хочет отдохнуть.

Мои долгие добровольные дежурства рядом с ее кроватью сблизили нас. Она оказалась чудной собеседницей и прекрасной наставницей. С легкой иронией, просто и доступно она рассказывала мне о культуре и истории, о последних достижениях науки и техники, о модных тенденциях в искусстве, и о политическом устройстве их мира, не подозревая, что просвещает не малообразованную провинциалку, а гостью из совсем другого мира.

— Лия, в городском музее проходит выставка, посвященная шумерам. Ты что-то знаешь о шумерах? — с вопроса подобного этому Ника начинала любой свой рассказ.

— Слышала как-то, но мало, что помню, — отзывалась я, чтобы тут же выслушать интереснейший рассказ об одной из древнейших цивилизаций их мира, которой приписывалось множество изобретений, таких, как колесо, письменность, ирригационная система, сельскохозяйственные орудия, гончарный круг, и даже пивоварение.

Я слушала, затаив дыхание. Ника настолько увлекательно умела рассказывать, что я забывала обо всем на свете. К тому же я уже знала, что через некоторое время Ника обязательно выберет момент, что бы вскользь задать вопрос, на который можно будет ответить, лишь досконально разобравшись в том, о чем она говорила и посетив упомянутую ей выставку. И если я отвечу правильно, Ника ласково обнимет меня и с нежностью скажет, что я умница и так радую ее разносторонностью своих интересов, логическим мышлением и прекрасной памятью, что весь вечер после этого меня не будет покидать чувство тихой радости и гордости.

Таким образом, благодаря Нике я стала намного более осведомленной во многих вопросах и посетила достаточно большое количество выставок и музеев.

Как-то возвращаясь из музея, я увидела скромный рекламный плакатик, надпись на котором гласила: "Курсы телохранителей. Обучение боевой упреждающей стрельбе. Программы курсов разработаны в соответствии с учетом тактико-технических возможностей боевого и служебного оружия и подготовленности обучаемых". Сердце запрыгало у меня в груди словно бешенное. Вот оно, то, что я так долго искала — оружие этого мира может стать мне подвластным.

Дома я сказала, что хочу записаться на курсы кройки и шитья, про которые тоже недавно прочла рекламное объявление. Моя идея была поддержана всеми, и в первую очередь, как ни странно, Виктором Алексеевичем, который пообещал оплатить эти или любые другие курсы. Похоже, он надеялся, что в этом случае я буду поменьше находиться дома.

С Дэном у нас тем временем отношения стали более нежные и доверительные. И как ни удивительно важную роль в этом сыграла болезнь Ники. Дэн видел, как я старательно ухаживаю за его матерью, и не скрывал, что очень мне за это благодарен. Было заметно, что он сильно привязан к Нике, но совсем не умел ни заботиться, ни ухаживать за ней. Видя мать в столь беспомощном состоянии, он терялся, не знал как себя вести и что делать. Он привык, что это она всегда ухаживает за ним, и когда оказался в ситуации, где потребовалась уже ей его помощь, впал в ступор. Когда же он понял, что заботиться о Нике могу я, то с радостью взял на себя обязанности контроля надо мной, посчитав это вполне достойной миссией для себя в данной ситуации.