Татьяна Морозова - Песнь молчаливых камней

На работу опоздаю, это точно. Всё бы ничего, но вот начальник цеха опять начнет читать нотации о беспечности и безалаберности молодого поколения.

Подкатил долгожданный троллейбус. Я с тоской посмотрела на сдавленные тела внутри него — опять переполненный… Пришлось с боем протискиваться в салон.

«Почему люди не летают, как птицы? Тогда давиться не пришлось бы. Взмахнул крыльями — и лети себе на работу…» — мои фантазии прервал резкий удар чужого локтя в бок.

— Аккуратней можно? — возмутилась я.

Здоровенный, с пятидневной небритостью на роже дядька дыхнул в лицо перегаром:

— Че? Сопля фельдиперсовая, это ты мне?

Да что же это такое, люди добрые?! Что за день сегодня такой? Ну, почему все так и норовят нарваться на скандал? Мне утренней стычки с соседкой хватило, а тут ещё это чудо небритое:

— Ты на себя посмотри, чучело огородное.

Лицо пьянчуги стало постепенно багроветь:

— Ты себя-то в зеркало видела? Кикимора болотная… Да на тебя ни один нормальный мужик не позарится!

Вот гад! Какое ему дело до того, кто зарится на меня, а кто нет?! Понимая, что нарываюсь на скандал, я всё равно не могла остановиться. Утренняя стычка с бабой Нюшей давала свои плоды.

— Козел…

— Что?! Это ты мне, шмакодявка?!

— Отвали, придурок, на тебя же люди смотрят. Не стыдно маленьких обижать?

Наглость моя объясняется только одним — давкой в троллейбусе. Сказав мужику ещё пару едких слов, я в ускоренном темпе стала прорываться к выходу.

— Су-ука!.. — донёсся из закрывающихся дверей троллейбуса приглушенный вопль пьянчуги.

Слезы готовы были сорваться с ресниц. Ну, что я им всем сделала? Почему каждый считает своим долгом меня пнуть или наговорить кучу гадостей? Может это из-за роста? Видят, что маленькая, думают — беззащитная, не ответит ударом на удар. Напрасно, даже у маленькой собачки есть зубы.

Покусывая от обиды губы, я дошла до завода. Обычно на вахте дежурит Сталина Петровна, единственная женщина, которая вызывает у меня чувство уважения. Она добрая, никогда не ответит грубо или резко, и постоянно подкармливает меня домашними пирожками. Но сегодня почему-то её не было. Не задерживаясь на проходной, я пулей влетела в цех.

— Нина! — окрик начальника вынудил меня остановиться.

Опустив плечи, я подошла к нему.

— Опаздываешь, Скворцова. Совесть есть?

Потекли нудные минуты нравоучений. В течение десяти минут Степаныч разглагольствовал о моём безалаберном поведении и халатном отношении к работе, а сам всё норовил заглянуть за вырез моей блузки.

Пробормотав для приличия «это больше не повторится», я с кислым выражением лица поплелась на работе место. Впереди меня ждали восемь часов монотонной работы.

Сегодняшний сон сильнее прежних врезался в память. К тому же боль в позвоночнике не проходила. Машинально делая работу, я вспоминала подробности сна. Рассказать бы кому, поделиться… Только вот кому? День промелькнул, я даже не заметила, как. В половине шестого цех опустел.

— Нинка, пойдем в кино? — возле проходной меня догнал Алешка Криворучкин, пухлый юноша двадцати лет от роду.

— Приглашаешь? — парень он хороший, добрый, хоть и увалень, мне его жалко и отказывать как-то неудобно.

— Так пойдешь? — Алешка заискивающе посмотрел мне в глаза.

Эх, Лешка, Лешка… Зря ты в меня влюбился, ничего путного из твоей любви не выйдет. Не пара я тебе, не пара. Старше, да и детдомовская. Мамаша твоя в обморок грохнется, когда меня увидит. Кому нужна невестка-детдомовка? Я для себя решила — до тех пор, пока не получу высшее образование и не устроюсь в жизни, семью заводить не стану. Хочется, конечно, и мужа, и детишек иметь, но сейчас не то время. Сама сполна нахлебалась, не хочу, чтобы мои дети жили в нищете.

— А что за фильм-то? — я поинтересовалась больше из вежливости, чем из любопытства.

Мне все равно, что смотреть, лишь бы домой попозже придти, когда Нюшка уже заснет.

— Фильм классный, фэнтези! Маги, драконы, — у Лешки загорелись глаза.

— Про магов, значит про магов, — я кивнула в ответ, и мы пошли в кино.

Мой кавалер купил билеты и большой пакет с попкорном.

— Будешь? — спросил Лёшка, протягивая мне пакет, когда погас свет и начался фильм.

— Нет.

Больше от своего ухажёра я не услышала ни слова, он полностью погрузился в происходящее на экране. У меня же фильм интереса не вызывал, и я решила поспать. Толком уснуть все равно не получалось, батальные сцены, с криками и звоном оружия, вынуждали открывать глаза. На широком экране то и дело проносились всадники на лошадях, размахивая огромными мечами. Маги швырялись в них огненными шарами. Откровенно говоря, я начала жалеть, что пошла на этот бред, даже хотела предложить Лешке уйти. Как вдруг в кадре появилась стройная девушка, в мужской одежде, с мечом в руке. Не знаю почему, но сердце у меня сперва сжалось, а затем бешено застучало в груди. Почему? Не из-за девушки же?

— Классная у нее катана… — восторженно прошептал Алешка.

Я не разбираюсь в оружии, но этот клинок так и стоял перед глазами. Хотелось подержать его в руках, ощутить вес и прохладу металла. Не сводя глаз с экрана, я ждала, когда меч снова мелькнет в кадре. Однако девушку с волшебным мечом увидеть еще раз так и не пришлось — фильм подошел к концу. На душе стало грустно и тоскливо, словно я не узнала чего-то очень важного. Раскрасневшийся Лешка взахлёб делился впечатлениями от просмотренной картины, я пропускала его слова мимо ушей, тихо удивляясь, что взрослый, в общем-то, парень интересуется подобной чушью. Когда мы вышли из кинотеатра, на улице уже стемнело.

— Можно, я провожу тебя? — Алешка произнес эту фразу нерешительно.

— Да нет, не стоит. Иди домой, Лех, тебя, небось, мамка заждалась.

Парень смотрел на меня щенячьим взглядом.

— Не, Лех, не… Мне тут идти недалеко, спасибо, сама доберусь.

— А может…

— Нет! — отрезала я.

Еще немного и начну злиться. Он что, не понимает русского языка? Сказано же — нет!

— Спасибо за кино, классно провели время, — я попыталась быть вежливой.

Протянутая для рукопожатия ладонь отрезала ему все дальнейшие попытки навязаться в провожатые.

— Завтра увидимся на работе?

«Боже мой! Леша, ну зачем тупить-то?! Конечно, увидимся, куда я денусь с подводной лодки?» — но вслух я этого не сказала, не хотелось обижать парня.

— Конечно, Леша. Пока!

Повернувшись к нему спиной, я постаралась побыстрее скрыться за углом. Грубо? Может и так, но его поведение начинает меня бесить, а это чревато, могу наговорить гадостей. Уж я-то себя знаю.

Идти одной по ночному городу не очень весело — вокруг сумерки, фонари светят тускло. Однако темных улиц я не боюсь, и никогда не боялась. А зачем? Вот людей, ходящих по ним — стоит. Что-то беспокоило меня, но что конкретно, я никак не могла понять. Хотелось кричать и выть.