Марина Казанцева - Нора под миром

— Ну что же ты наделала, коза! — с досадой сказала ей Наташа.

Лист надорвался сверху почти до середины. Теперь меж двух героев пролёгла неровная молния разрыва.

До вечера Анжелка не вернулась. Аркашка — тоже.

— Это саботаж! — скрипел зубами Кондаков.

— Марианночка, дай хлопьев! — просил у кинозвезды Борис.

— Ещё чего. Пошёл отсюда. — отвечала она из-за двери микроавтобуса.

ГЛАВА 6. Интервью с главной героиней

График съёмок безнадёжно срывался. Актриса, исполняющая роль старухи, не приехала. Анжелка не вернулась, Аркашка не вернулся. Ассистент пропал. Зато к назначенному часу приехал Семёнов с Антониной. Они привезли продукты и ле-карство от поноса. По крайней мере, две проблемы нашли решение.

Артист, исполняющий роль фермера, ждал своего часа. Сегодня ночью будут сниматься сцены на болоте. Поэтому весь день вся рабочая группа возилась на вы-бранном для этого месте.

В доме у Семёновых шла беседа. Дядя Саня не удивился, узнав о погибших животных. Здесь много лис и барсуков. Может, какая бродячая собака заскочила. Керженецкие леса дикие. Кто знает, может, волки расплодились.

К вечеру погода стала портиться. Налетели тучи, закрыли небо, подул резкий ветер.

Кондаков обрадовался.

— Вот удача! — говорил он. — Самая отпадная погодка! Прямо по графику! Се-годня снимаем эпизод блуждания по лесу.

— Как, уже? — удивился дядя Саня.

— Что «уже»? Ничего ещё не снято. Здесь мы делаем только натуру. Где этот старикан, Кузьма? Нам без проводника лезть к болотам нельзя.

— Виктор Палыч, проводника не будет. — сообщил подошедший ассистент. — Леший в перепое.

Ругательства режиссёра перекрывали тихий рокот в небесах. Там назревала ночная гроза. И вот в такой момент остаться без проводника!

— Ты хоть пометил границы топи? — желчно обратился Кондаков к Борису.

— Я всё пометил. Нам не нужно лезть в трясину. Героиня и герой будут бегать по земле, а детали домонтируем.

Марианночка ненавидела этот фильм и уже дико жалела, что уговорила папи-ка на съёмку. Она была разочарована. Всё, что происходило, ни на мгновение не походило на все её представления о кино. Сначала этот дурацкий эпизод в доме. Понабились все, как мухи, и даже окна не открыли. Посмотри туда, посмотри Сю-да, сделай такое выражение лица, потом другое.

Она не понимала, что нужно режиссёру. Почему ей нужно произносить реп-лики, обращаясь к пустому месту. Потом пустое место заменилось ладонью ассис-тента. Кондаков сердился. Но Марианночку такими штуками не пронять. Она их презирала.

Теперь на улице собирался дождь, а этот идиот тащил всех на свою натуру. Но папик ей сказал: будет фильм хороший, получишь виллу на Багамах. Вилла — это круто. За виллу можно потерпеть.

Этот бедный полудурок, с которым ей придётся крутить любовь по фильму, её разочаровал. Кроме морды, в нём нет ничего хорошего. Всё время молчит. Все ржут над анекдотом, а он молчит. Сегодня ей бегать с ним по лесу в темноте. Если она поцарапает себе лицо, то всех убьёт. А теперь ещё и Анжелка не вернулась. Наверно, свалила в город. Умная девчонка.

Марианна вышла покурить. Её машина стояла позади всех, задней частью к лесу. Так ей хотелось, чтобы никого не видеть. Она прекрасно слышала, что там трепал о ней этот Кондаков. И все старательно подстраивались под него. И Анто-нина эта, учителка провинциальная. И вся ассистура. И даже эти дачники.

Она докурила, бросила окурок наземь и собралась войти в микроавтобус. В одиннадцать все попрутся в этот чёртов лес. У неё есть час, чтобы отдохнуть.

— Чего одна скучаешь? — раздался тихий голос.

Марианна обернулась и усмехнулась. А, этот… герой-любовник.

— А есть весёлые занятия?

— Да как сказать…

— Я вижу, ты тоже не разомлел от съёмок. — ехидно подколола Марианна.

Он промолчал.

— Как хоть тебя зовут? Молчишь всё.

— Так и зовут, Сергеем. — отозвался тот.

— Понятно, как героя. Ну что ж, мне легче. А то я вас, киношников, по именам упомнить не могу. Давно снимаешься?

— Первый раз.

Она невесело рассмеялась. Вот оно что. Кондаков набрал на съёмки нестрелянных артистов. И думает снять с ними гениальный фильм. Кажется, её мечта о вилле на Багамах немного побледнела.

— Курить будешь?

— Я не курю. — тихо ответил он.

— Вот-вот, я и замечаю, что ты не как все. Даже с этими не сидел за шашлы-ками.

— Ты тоже не сидела.

— Я — понятно. Во-первых, мясом не питаюсь, берегу здоровье. А во-вторых, весь этот артистический бомонд меня так напрягает!

— Бережёшь здоровье, а куришь.

— Брось лекции читать. У каждого свой грех.

— Это точно. — ответил Карсавин и сделал движение, словно собирался ухо-дить.

— Я догадалась! — насмешливо произнесла она. — Нам с тобой по сценарию надо целоваться, а ты не куришь.

— Как ты догадалась? — тоже насмешливо спросил он. — Кстати, я тоже не ем мясо.

Герой-любовник ушёл, а она вдруг вспомнила своего жирненького папика. Тот вытащил её с Тверской. И век бы Люське шляться по панели, не попадись она этому закормленному боровку. Он противненький, конечно, но ей следует быть папашке благодарной. Она стала Марианночкой и приложила все силы, чтобы из-жить из себя панель. А до того была провинция, до опупения безнадёжная жизнь в маленьком тридцатитысячном городке. Она не делала, подобно прочим олухам, ставку на учёбу. Мозгами жизнь мостить — для очень умных и очень скромных.

Мать говорила ей по старинке: мол, учись и выйдешь в люди. Какие люди?! Где ты видела людей в их задрипанном Соловьёвске?! Даже кинотеатров путёвых не было. Одна отрада в жизни — видак. Глядя на красивую жизнь, Люська поняла, что подыхать в провинции она не будет. Мать уже больше не заикалась про завод. Потому что не было больше её любимого завода. Она настолько растерялась от жизни, что даже не возражала, когда Люська прямо объявила ей, чем конкретно собирается заниматься в столице. Чтобы иллюзии не строила. А то вон Элка всё писала своим в деревню, что учится на актрису. Это ж надо! На актрису!

"Да кто ж тебя, такую, после замуж-то возьмёт!"

Она расхохоталась. Замуж?! Чего им всем так дался этот замуж?! Все, как одна, готовы разорвать своих пьянчуг-мужей, а дочерям всё прочат замуж! Мама-ня прячет кошелёк со своей нищенской зарплатой, которую зарабатывает тем, что моет полы в ночных ларьках, потому что завод накрылся тазом. А папаша давно уже забыл, что такое деньги.

Люська стыдилась в школе своей драной обуви и старой куртки. А потом ей подсказали, как одеться поприличней. Маманя так и не узнала, что в том ларьке, где она по утрам мыла полы, зарабатывая по полтиннику за день, её дочурка вече-ром в подсобке зарабатывала сотню, а потом и больше. Какой мужик будет пла-тить своей жене за удовольствие? А хачики платили. А потом она сообразила, что слишком дёшево собой торгует. Едва дождалась ещё два года, когда окончит де-вять классов, и ринулась в столицу. И вот оттуда написала мамане, чтоб не ждала.