Райдо Витич - Обитель Варн

помощь. Но для этого он должен был помочь вожаку, предупредить об опасности Варн.

Но как? Вновь идти к замку? Опасно, за ним могут следить, да и стар он. Пока

доберется, все кончится.

Тогда что делать? Где и кого именно поджидает капитан. `Влюбленный юнец' — кто

он? 'Юнец'? Значит, скорей всего ловить будут женщину Варн на глупую

человеческую приманку, которая также не в курсе, что таковой является. Кто это

несчастный? Кому он проболтался? Другу, у которого в родне есть далеко не

рядовой своновец, знающий о разработках Паранорма? А может, священнику, старшему

брату, служащему ВПВ… или лично Гнездевскому?

Может, Бэфросиаст знает ответы на эти вопросы? Сможет сопоставить факты,

вычислить направление удара, цель и выявить причину утечки информации?

Ах, как глупо, что они не обменялись координатами для связи! Как недальновидно

со стороны графа!

Каков капитан! Предписание потом, а информацию сейчас!

О-о! А в курсе ли вообще полковник Горловский о предстоящей операции? Не затеял

ли капитан в погоне за лычками собственную игру за спиной начальства?

Связаться бы, узнать… Да, кто скажет?

Профессор встал и нервно заходил по кабинету: нет, ни единой дельной мысли.

Он снял с вешалки пальто и вышел из здания университета, спеша оказаться дома.

Где его размышления никто не прервет, а ценные фолианты знаний, хранящиеся на

полках и на флеш-дисках, поспособствуют принятию нужного решения.

И все ж, как не спешил, замешкался у подъездной двери. Вскинул голову вверх и

страстно прошептал в темнеющее небо:

— Бэфросиаст! Придите ко мне, Бэфросиаст! Я должен вас увидеть! Умоляю,

Бэфросиаст, появитесь! Речь идет о жизни и смерти!

Поднявшийся ветер стал толкать профессора к дверям, насмехаясь над глупым

человечком. Адам вздохнул и шагнул к подъезду.

В это время Гнездевский уже собирал своих людей.

Лесс проснулась, но глаза открывать не спешила. Впервые она четко осознала, что

ей не снятся сны — это память выдает ей картины прошлого. Данный факт вызвал

определенный сумбур в голове, и она пыталась отсечь лишнее от важного и нужного

именно сейчас. То, что Игнат Гнездевский редкостная по всем параметрам сволочь,

в настоящее время имело малое значение, а вот, что и Бэфросиаст…

Лесс открыла глаза и увидела широкую спину вожака, сидящего на краю ее саркофага.

— Ты… — выдохнула Сталеску. Лицо исказила гримаса ненависти, обиды, не

понимания. — Как ты мог, как ты мог так поступить со мной?!

— Ты вспомнила? — спросил не поворачиваясь. Тихо, с нотой печали. Он словно не

услышал возмущения Лесс.

— Да! — резко села девушка, уставилась ему в затылок, жалея, что лишилась не

только человеческого облика, но и пистолета. Сейчас бы она с удовольствием

пустила пулю в затылок упыря. Нет, ну надо же трижды наступить на одни грабли! И

чему ее спрашивается, учил Тропич, если она не распознала в том элегантном

дворянине одиозную тварь! Да что Игнат? Котенок по сравнению с тигром.

— Ты не все вспомнила, — вздохнул Бэф, уловив ее эмоции. Именно такой реакции

он ждал и опасался.

— Я вспомнила достаточно, — бросила, вставая перед ним. — Посмотри на меня и

ответь — по какому праву ты сделал меня себе подобной?! Как ты посмел?! Хитрая

тварь! Вампир!

Бэфросиаст поднял голову и прищурился на рассерженную девушку. Конечно, он мог

бы все объяснить, но смысл? Главное для него стало ясно — он ничего не значил и

не значит для Лесс. Сердце обмануло его:

— Не переживай. Детеныш, увидевший зеркало, останавливается в своем развитии

Варн. Спираль начинает раскручиваться в другую сторону, медленно, но верно.

Второй взгляд в зеркало увеличивает скорость обратной реакции. Третий —

окончательно превращает Варн в человека. В твоем случае. И прошу впредь выбирай

выражения. Мне неприятно слышать не заслуженные оскорбления. Я и мой клан не

вампиры, мы — Варн. Ты пока тоже.

— Ты обычная сволочь, возомнившая себя Богом. Дубль Игната Гнездевского. Тебе

нужно было его сделать вампиром! Вот бы вы повеселились.

Бэф встал — что толку спорить? Ненависть Лесс мутила ее разум, делала ее слепой

и глухой. И доставляла неожиданно сильную боль Бэфросиасту. Он, конечно, не ждал

страстных объятий, слов благодарности, но и ненависти тоже. Да, Лесс не Нэш…

Впервые вожак не знал, что делать.

Он мог дать Лесс зеркало, вывести из сна и отправить из замка восвояси, в

большую человеческую жизнь. В боль одиночества, в чужие нечистые руки, что опять

будут гнуть и ломать ее по собственному усмотрению, подставлять беззастенчиво. В

итоге ее вновь убьют. Нет, одна мысль о том, что ждет Лесс за стенами обители

Варн, что она будет жить вдали от него, сама по себе, один на один в кругу

хищников с ангельскими лицами, не ведая опасности, подставит себя под пулю

Гнездевского, вызывала у вожака странное, щемящее чувство, от которого хотелось

то ли выть, то ли кого-нибудь убить. Но сил отчего-то не было ни на то, ни на

другое.

Оставить Лесс здесь, держать силой, выслушивая ее оскорбления и обвинения. Легко,

он даже слова в ответ не скажет. Главное — она будет перед его глазами, под его

защитой — этого ему довольно, и плата за то мала. Но то, что хорошо ему, плохо

ей. А он не желает быть причиной ее страданий даже чисто гипотетически. Знать,

что любимая мучается по его вине — худшее из зол.

Тогда что выбрать? Пустить все на самотек, на волю случая?

— Я ухожу, — заявила Лесс. Лицо Бэфросиаста закаменело. Он стоял и смотрел

перед собой, забыв, что умеет двигаться говорить. Его мечта была обманом…

Что ж, так тому и быть. Насильно мил не будешь.

— Я не стану тебя держать, но хочу предупредить — ты еще не человек.

— Тогда дай зеркало! — требовательно протянула руку Алиса.

— Я не держу зеркал, — солгал Варн в надежде выиграть пару часов, а возможно,

суток. Может, эта пара часов отсрочки решит все. Появится выход. Подумает Лесс и

поймет, что не права. К чему мечтать? Хватит уже. Любовь, воспетая блаженной Нэш,

миф. Глупо было даже мысль допускать, что она имеет место в реальности. Кот вряд

ли поймет собаку, а огонь полюбит воду.

— Ты лжешь, — качнула головой Лесс. Ей вдруг стало безумно жаль и его, и себя,

того, что было, но больше не повторится. Мало ей грехов, что помог накопить

Игнат и собственная наивность, так еще и Бэф постарался. Один — человек, другой

вампир — а методы одни. Почему Бэфросиаст? Почему именно он решил сыграть в ее

жизни роль злобного гения, отобрав ее у капитана? За что Лесс такое `счастье'?

Смотреть на него, находиться рядом и не сметь прикоснуться. Больно.