Райдо Витич - Гарон

— Ты сеешь смуту.

— Венчаю истину на трон. И пусть одну, и пусть в уме одном. А дальше выберет он сам куда идти, кому сказать.

— Мне жутко даже думать, что будет, если в сердце человека страха не прибудет.

— Свобода! И решение свое, а не твое или мое.

— И он решит за Хаос?

— Может быть. Поймет, и то довольно мне… Пора, и времена настали.

— Мы многое друг другу не сказали.

— О чем? О том добре, что пусто для иных? Боишься за него?

— Нет… Опасаюсь.

— А я к нему не прикасаюсь. Есть истина — она одна, а правды много, и для каждого своя. Ты служишь ей, добром творя такое зло, что мне порой и не понять его. Могу я много привести примеров, но сам не идеал, да и зачем? Ты сам грехи свои сочтешь, когда за истиной ко мне придешь. Сейчас же речь идет о них, таких невинных, молодых. Ты пешкой сделал их — я не был против, теперь прошу за то одно — пусти втроем их. Дальше? Все равно. Дойдут, пожмем друг другу руки, нет?… Вино мы будем пить из горечи потери, что ты и я другим отдать хотели.

— Но вместе нам не быть.

— Возможно, если б захотели.

— Нет!

— Хорошо, пускай решат они, но помни уговор — идти втроем должны. С проводником моим, а не твоим. И я не лезу, но и ты не помогаешь им.

— Ведь не дойдут.

Гарон пожал плечами:

— Посланник твой не плох. Его готовил ты давно.

— Смеешься ты.

— Мне нужен лишь итог, что вам приятен, для меня неплох

— Не будешь, точно, ты чинить препоны?

— Ведь обещал уже, сказал не раз.

— Хватать опасностей им будет и без вас.

— Задумался опять? Ох, доброта… На то задумана игра — причем твоя. Я в том участия не принимал и в лапы смерти кровь родную б не послал.

— Что за ерунда?

— Нет, правда, и тобою сложена. Да, я еще сказать забыл, про человека, что ты хитростью добыл. Ты Фею посылать не вздумай. Встанешь поперек — умрет. В Гаронии мне Феи не нужны, они работать на меня должны. Здесь.

— Пойдет она!

— О, злишься ты? Разгневан? Ха! Замена человеком произведена.

— Она неопытна совсем.

— И тем важна…

— Зачем?!

— А ты хотел на трон мне Фею возвести? Вот вся твоя задумка — кровь свою эльфийскую над приграничьем ты поставишь, а выбор где? Что нам оставишь? Играешь не по правилам ты маг. Идет пусть он, она… и мой тинак. Иначе пусто все — ты проиграл.

— Ты выиграл?

— А я игры не затевал. То в голову тебе пришло, не мне. Но вовремя, и сетовать не буду. Авось и сбудется… и я с удачей стану.

— Сдается мне, что отложить бы надо.

— Уж, поздно, маг, да и бежать нам не пристало. Что ж на попятную пошел, не думал, чтобы и Хаос выгоду нашел?… Ты ставки сделал на посвященную, я поменял ее, теперь арбитр и двое несмышленых не ведающих ставки, цели и своей судьбы, пойдут вперед. А мы следить должны… Встретимся мы через две Луны, и подведем итог и я, и ты. Получится — отметим, нет? Всему свой срок, ведь будут и другие смельчаки, не только юных птенчиков черед. Но сила магии тут вмешиваться не должна, я прослежу, чтоб наперед не путал карты мне ты, и народ свой в заблужденье не вводил. Закон не нарушал и за нос Хаос не водил. Что запечалился, Аморисорн? Не веришь в смысл и толк затеянной игры. Тут выбор небогат: остановить запущенное колесо уж невозможно, а летя оно, возможно, погребет тебя, нечестный маг… Как шулера!… Но хватит, все пустая болтовня, и мне наскучила она. Прощай, партнер невольный, в игре глобальной, в ставке черной.

Геустис рассмеялся и, взмахнув плащом превратился в смерч, вылетел из окна. Миг и тучи рассеялись, словно не бывало.

Аморисорн так и остался стоять посреди залы, невидящим взглядом тревожа тинака.

Как случилось, что Хаос решил вмешаться? Где, в чем он просчитался? И что делать теперь?

Все было ясно и шло без запинки, но вот аду пришло в голову напомнить о себе, найти свое место в затее магистра. Да, порой темными делами он выстилал путь в сегодняшний день, но разве ради себя? Ради мира, ради покоя во всех землях. Эльфийскому народу очень нужен правитель, пустующее место грозит опустошить земли. Хаос протягивает свои руки и мечтает завладеть исконной территорией свободных племен. А где взять правителя? Ведь по закону братства лишь тот займет трон, кто победит Хаос, но нужно пройти опасный путь, пересечь весь ад. Сколько попыток и сколько потерь? Но он смог, сложил все события воедино и видит итог: его кровь правит эльфийским народом, и нет им равных и станут они сильней Хаоса и больше не будет распрей и войн…Но нет, все в пыль, в прах. Работа многих циклов, попрание законов, измолотые судьбы — теперь все в пустую. И, самое печальное, уже не исправишь, не свернешь, не остановишься.

Авилорн и Эстарна имели шанс и были бы сильными правителями.

Авилорн и человек не имеют шансов. И чуда не будет потому, что Хаос не даст ему совершиться…

Ах, вот в чем дело?! Геустис решил стереть границы!

И помог ему в том Аморисорн, дав трону Хаоса жертвенную девицу.

Узнает кто — конец магистру. Племя его постигнет участь изгнанников. Так ад и Хаос заберут свое, что было предками разделено. Молчать лишь остается, смотреть, что будет дальше. Делать вид, что все как надо.

О, тупик кругом, куда ни глянь!

Пресечь и отойти, погибнет род с великой силой и тщетны все усилия, спасти работу многих поколений. Хаосу отдать все, без потерь лишь для него. Хитра задумка…

А отпустить? Дойдут? Но даже так — ведь человек пойдет, а он себе и друг, и враг. И Хаос в нем живет с рожденья и губит всходы к истине влеченья. Дойдут, получат? И сравняют силы, границ сотрут рубежное кольцо, последнюю опору, что грань миров хранит от разоренья, сумятици в умах и рас смешенья.

Нет, жутко, дико лишь представить, на что мир будет обречен.

Выход лишь один — в согласии отправить молодых и сделать все, чтоб не дошли.

Да, больно потерять его, ее же злость погубит изначально. Но жертвы две или весь мир? И выбор тут, увы, один. Пришло извне, вовне уйдет.

`Но делать нечего, пожертвуем одним, и род спасем, и мир на приграничье сохраним', - посмотрел Аморисорн на тинака. Тот фыркнул, недовольно щурясь на хозяина.

`Эстарна будет против. Ты сам пыльцу ей дал… Узнает Ювистель — несдобровать обоим'.

`Эстарну провести мне будет тяжело. Ей уже обещана награда. Ждет'.

`Не стоило и думать, соединять двоих в ком кровь одна. Закон не обойти, как ни старайся'.

`Кто знает кроме нас'?

`Она. И не смолчит, как не молчала. Но лишь бы громче не кричала'.

`То грех не только мой, но и ее'.

`Ах, ей теперь уж все равно. Забыл, что мать в любви слепа? Легко собой пожертвует она'.

`Что предлагаешь'?

`Отпусти. Эстарну ж…погуби, рукою человека. Навеки тем их с Авилорном разведи. Согласия не будет между ними. Эстарна же уйдет и унесет с собой все знания, догадки, обещанья. Эйола пусть тогда кричит. Тем хуже сделает себе и роду. Да нет…Тут выбор не богат — ведь фактов нет, приходится молчать, а сын что скажет? Нет, смолчит она, позору не отдаст других детей, презренье сына не снесет…Иль на изгнанье род свой обречет'?