Олег Авраменко - Звездная дорога

– Вот как, – сказал я, уняв наконец кашель. – Специальная психозащита?

– Не совсем. У меня защита врождённая. Медицина в нашем мире располагает средствами гипноблокады мозга, но все они чреваты необратимым разрушением психики, поэтому к искусственной защите прибегают разве что секретные агенты. Я же своего рода уникум: и под гипнозом, и под пентоталом могу говорить и поступать, как мне заблагорассудится, лгать напропалую, не слушаться приказов – и всё это без каких-либо негативных последствий. Кроме всего прочего, я запросто обманываю любой детектор лжи.

«Вот-те на-те!» – подумал я.

Редкий колдун способен противостоять гипнотическому внушению, если его лишить доступа к силам, а тут... Морис уже проходил стандартную проверку на наличие Дара, и результат был отрицательным. Но что, если его Дар спрятан слишком глубоко для такой поверхностной проверки? Это, конечно, невероятно, хотя в принципе...

Я обрушил на Мориса очень болезненное заклятие, которое заставляет скрытых колдунов сворачиваться в бараний рог и в девяноста девяти случаях из ста надолго терять сознание. Он же никак не отреагировал. Что ж, выходит, Дар тут ни при чём. Просто очередная шутка её величества природы. Жаль...

– Ладно, Морис, расскажи всё по порядку, – попросил я.

Морис закурил, достал из мини-бара бутылку безалкогольного тонизирующего напитка, открыл её и сделал пару глотков.

– Ну, значит, я был на кухне, когда услышал, как хлопнула входная дверь. Полагая, что это ты, я поспешил в холл и увидел там Диониса...

– Диониса?! – воскликнул я.

– Сначала я так подумал, но потом заподозрил неладное. У этого типа было лицо Диониса, но... он не был Дионисом. Это был другой человек, очень похожий на Диониса. Загримированный под него, что ли.

– Ага, изменённый облик, – догадался я. – Некто трансформировал свою внешность, чтобы походить на Диониса.

– Неужели это возможно?

– В небольших пределах, вполне. Если тот «некто» был одного роста с Дионисом и имел сходные антропометрические данные, то ему не составило большого труда подправить свои черты лица, изменить цвет глаз и волос, оттенок кожи, подкорректировать фигуру. А адепты Источника и вовсе могут в точности скопировать внешность любого человека. Хотя, если изменённый облик выходит за рамки естественного генотипа, то он нестабилен... Однако продолжай. Что ты делал дальше?

– Перво-наперво грохнулся в обморок. Правда, не думаю, что от испуга.

– Я тоже не думаю. Что было потом?

– Когда я очнулся, они меня загипнотизировали...

– Они? Сколько их было?

– Четверо.

– Вместе с лже-Дионисом?

– Да. Он-то меня и допрашивал.

– О чём?

– Прежде всего, он спросил, известно ли мне, почему ты убил Ладислава.

– М-да...

– Я совершенно искренне удивился, – продолжал Морис, – и сказал им, что Ладислава никто не убивал, что он погиб по собственной неосторожности.

– Как они к этому отнеслись?

– Были здорово разочарованы моим ответом. Один из них, не лже-Дионис, фыркнул и что-то произнёс на незнаком языке. У него был такой тон, как если бы он сказал: «Дохлый номер».

– Возможно, он так и сказал. О чём ещё тебя спрашивали?

– О твоей последней встрече с Ладиславом. Я ответил, что ни разу не видел его в Сумерках Дианы и не знаю, когда вы встречались в последний раз. Потом меня спросили, чем Ладислав занимался в моём родном мире – они имели в виду Землю Юрия Великого. Я сказал: много чем – и, как положено загипнотизированному, принялся послушно перечислять: и то, и сё, и это. Меня вскоре перебили и велели рассказать, что я знаю о его преступной деятельности. Я ответил, что понятия не имею. После этого они потеряли ко мне интерес и, как я понимаю, лишь ради проформы спросили, почему я бежал из родного мира. Я пустился в пространное повествование о том, как был британским шпионом, которого зацапали и перевербовали славянские спецслужбы. Затем, при первой же возможности, я дал знать об этом британцам и, таким образом, превратился в тройного агента – но в конечном итоге стал не нужен ни той, ни другой стороне... Через пару минут лже-Дионис прервал меня, сказал, что я должен забыть о допросе, и велел мне спать. Я уснул, но не забыл.

– Однако же ты уснул.

– Разумеется. Ведь я был под гипнозом. Я позволил себе выполнить этот приказ, так как понимал, что вряд ли сумею убедительно притвориться спящим. У вашего брата чертовски хорошее чутьё.

Я хмыкнул:

– В любом случае, ясно одно: тот, кто тебя допрашивал, был не Дионис.

– Вне всяких сомнений, – подтвердил Морис. – Я, конечно, плохо знаю его, но этот самозванец вёл себя не так, как настоящий Дионис. И голос был не тот, и манера говорить совсем другая.

– Кроме того, – добавил я, – будь это настоящий Дионис, тебе не помогла бы никакая врождённая сопротивляемость к гипнозу. Ты пел бы, как канарейка, отвечая на все его вопросы.

– Вполне возможно, – не стал возражать Морис, который относился к Дионису с большой опаской. – Хотелось бы мне знать, зачем понадобился весь этот маскарад?

Я сел во вращающееся кресло за письменным столом Дианы и закурил следующую сигарету.

– Ну, догадаться несложно. Эти ребята рассчитывали сбить нас с толку. Они полагали, что ты, мельком увидев Диониса, потеряешь сознание и больше ничего не будешь помнить.

– Но я почти сразу понял, что это не Дионис.

– Ошибаешься, – покачал я головой. – У тебя было слишком мало времени, чтобы неосознанное чувство чего-то неладного оформилось в подозрение. Просто потом ты имел возможность хорошенько присмотреться к лже-Дионису. Ты понял, что он не настоящий, и тебе начало казаться, что ты раскусил его чуть ли не с первого взгляда. Это вполне естественно.

– Наверное, так и было, – согласился Морис. – Теперь твой черёд рассказывать. Что произошло? И откуда взялись эти парни?

– Из Звёздной Палаты, – ответил я.

– Из Звёздной Палаты? – повторил он. – Что-то знакомое... Ах да! Если не ошибаюсь, в нашей Англии семнадцатого века был такой тайный суд.

– Вроде того, – кивнул я. – Эта Звёздная Палата действует по схожим принципам, только в ней заправляют колдуны.

– Они подозревают тебя в убийстве Ладислава?

– Не подозревают, а знают это... – И я подробно рассказал обо всём, что со мной случилось, начиная с того момента, как вошёл в дом и потерял сознание.

Морис слушал меня внимательно, не перебивая, а когда я закончил, первые его слова были:

– Вот сукин сын!

– Председатель? – уточнил я.

– Да нет, этот доносчик. Так называемый свидетель.

Я покачал головой:

– Лично мне кажется, что он просто слабак.

– В каком смысле?

– В смысле ответственности. У него оказалась кишка тонка, чтобы самостоятельно принять решение о степени моей вины. Вот он и умыл руки, предоставив судить об этом Звёздной Палате.