Батчер Джим - Маленькая польза

– Ты живешь в подвале пансиона, – сказал Томас.

– Я живу в большом городе, и я арендую, – сказал я. – Такие здания, как эти, идут за несколько сотен тысяч долларов, если не больше. Потребуется тридцать лет, чтобы заплатить за них.

– Это – хорошие здания, – сказал Томас.

– Это – хорошие клетки, – я ответил. – Вокруг них совсем нет никакого места. Ничего живого. Такие места превращают человека в песчанку. Он приходит домой и несется внутрь. И остается там, пока он не приходит время возвратиться к работе, он ведь должен работать так, чтобы можно было делать платежи заклада за эту среду обитания песчанки.

– Но они симпатичнее, чем твоя квартира, – сказал Томас.

– Полностью.

Он остановил Хаммер в снегу, все сильнее залепляющем ветровое стекло.

– Проклятый снег. Я только догадываюсь, где улицы в этом пойнте.

– Главное – не въехать в какой-нибудь фундамент, – сказал я. – Мы прошли Двадцать третий минуту назад. Уже должно быть близко.

– Двадцать третье что? Двор, место, улица, терраса, или авеню? – спросил Томас.

– Круг.

– Проклятые тупики. – Он двинулся вперед снова, очень медленно.

– Там, – сказал он, кивая на следующий знак, возникающий из тумана. – Это он?

– Да. – Рядом с улицей, изготовленной на заказ, был стандартный дорожный знак, объявляющий Двадцать четвертую Террасу-тупик.

– Проклятое предзнаменование, – пробормотал я.

– Что тебе не нравится?

– Ничего.

Мы ехали через нечто темно-серое и белое из тяжелого снегопада, сияющего легким люминесцентным светом, без источника, просто отраженного от миллиардов кристаллов льда. Двигатель Хаммера едва слышно мурлыкал. В сравнении с ним хруст его шин на снегу был ужасным шумом. Мы проехали полдюжину образцовых зданий, все они были прекрасны и пусты. Снег накапливался вокруг окон, которые зияли как глазные отверстия в полупохороненном черепе.

Что-то было неправильно. Я не мог сказать, что именно, но я чувствовал это так же явно, как я чувствовал дерево посоха, который держал в своих руках.

Мы были не одни.

Томас тоже чувствовал это. Осторожно двигаясь, он протянул руку на места позади водителя и вынул свой поясной меч. Вообще, это была старая американская кавалерийская сабля, которую он использовал в ряде рискованных случаев, парой к ней служила более свежая игрушка, он нынче любил, просто обожал искривленный нож, называемый кукри, из тех, что носили гуркхи.

– Что это? – спросил он спокойно.

Я закрыл глаза на мгновение, протягиваясь моими тайными чувствами, пытаясь обнаружить любые энергии, которые могли бы приближаться к нам. Падающий снег приглушал мое волшебное восприятие так же, как и мои физические чувства.

– Непонятно, – сказал я спокойно. – Но независимо от того, что это, могу поспорить, что оно видит нас здесь.

– Что думаешь делать, если что-то начнется?

– У меня нет ничего, чтобы быть убедительным, – сказал я. – Наверное, убежим, как маленькие девочки.

– Да я согласен. Только не давай Мёрфи услышать от тебя что-то такое.

– Да. Она сверхчувствительна к слову «маленький».

Мои плечи оставались напряженными, пока Томас двигался вперед медленно и тщательно. Он остановил автомобиль около последнего дома на улице. У этого был завершенный вид, кустарник его озеленения несчастно выглядывал через снег. Были занавески в окнах, и слабые следы шин, не совсем засыпанных новым снегопадом, вели к закрытому гаражу.

– Что-то позади того третьего окна, – сказал Томас спокойно. – Я видел движение.

Я ничего не видел, но я и не был сверхъестественным хищником с полной корзиной сверхъестественно острых чувств. Я кивнул, чтоб он понял, что я услышал его, и осмотрел основание вокруг дома. Снег был нетронутым.

– Мы – первые посетители, – сказал я. – Мы, наверно, раздражим кого-то.

– Бандиты?

– Вероятно, – сказал я. – Таково большинство людей Марконе. Пошли.

– Ты не хочешь, чтобы я подождал тебя здесь?

Я покачал головой.

– Здесь есть что-то еще. Может быть это и ничего, но ты был бы легкой добычей в автомобиле. Возможно, если б это была бронированная версия …

– Ой, все бы ты ворчал, – сказал Томас.

– Давай будем спокойными и дружественными, – сказал я. Я открыл дверь Хаммера и вышел в снег, который был уже по колено. Я старался, чтобы не двигаться слишком быстро, и держал руки навиду. С другой стороны Хаммера Томас делал то же самое.

– Привет, дом! – позвал я. – Есть здесь кто-нибудь? – У моего голоса был тот плоский, тяжелый тембр, который получается, когда вокруг много снега, почти как если бы мы стояли внутри. – Меня зовут Дрезден. Нужно поговорить.

Тишина. Снег начал впитываться через мои ботинки и мои джинсы.

Томас рывком повернул свою голову к концу небольшой улицы, где закончилась стройка, и начался лес. И мгновение пристально смотрел туда.

– Это находится в деревьях, – сообщил он спокойно.

Волосы на моей шее встали, и я пылко понадеялся, что независимо от того, что было там, у него нет оружия.

– Я здесь не для неприятностей! – воззвал я к дому. Поднял два пальца и сказал, – Слово Бойскаута.

На сей раз я увидел подергивание занавеса, и поймал слабое движение позади него. Внутренняя дверь в дом открылась, и человеческий голос сказал,

– Входи. Руки держи, чтоб я мог видеть их.

Я кивнул Томасу. Он поднял руку, держа в ней ключи от машины, и указал на Хаммер. Эта штучка издала глухой звук и прощебетала, двери замкнулись. Он пошел вокруг автомобиля, держа меч в ножнах, нависающим над плечом, в то время как я начал протаптывать тропинку к переднему подъезду. Я утоптал так много снега, как только мог, используя это как оправдание, на самом деле я оттягивал время, чтобы подготовить щит моего правого браслета. Как-то не особенно хотелось переступать через темный дверной проем, подставляя профиль в качестве мишени любому бандиту внутри, не приняв мер предосторожности. Когда я вошел, передо мной был щит, тихий и невидимый.

– Остановись там, – прорычал голос. – Посох вниз. Покажи свои руки.

Я оперся посохом на стену и показал. Я узнал бы эти односложные реплики где угодно.

– Привет, Хендрикс.

Массивный человек появился из полумрака следующей комнаты, держа полицейский автомат в руках, которые делали его похожим на игрушку ребенка. Он был построен как бык, и вы могли бы применить эпитет «толстый и подобный скале» к примерно всему в его анатомии, особенно если начать с черепа. Он подошел достаточно близко, чтобы позволить мне видеть его коротко подстриженные красные волосы.

– Дрезден. Отойди в сторону.

Я так и сделал, и дробовик остановился на моем брате.

– Ты, вампир. Меч вниз. Руки на затылок.

Томас закатил глаза и подчинился.