Андрей Астахов - Главное задание

– Вы очаровательны, когда краснеете, – сказал я с любезной улыбкой.

– А когда не краснею? – спросила она.

Вопрос был, что называется, не в бровь, а в глаз. Но я быстро нашелся.

– И когда улыбаетесь, – добавил я. – А еще когда задаете трудные вопросы.

Бог ты мой, она, кажется, пытается со мной кокетничать! Спасибо, друг Вийон, ты мне подкузьмил.

– Вы и вправду так думаете? – спросила она, просветлев лицом.

– Воистину, – провозгласил я с важным видом.

Серая мышка просто задохнулась от счастья. А я стоял и думал, что я, идиот такой, делаю. Но самое интересное было впереди. То, что Куршавель заявила мне в следующую секунду, добило меня окончательно.

– Мессир Алекто, – начала она, стреляя в меня своими маленькими глазками, – вы очень понравились миледи. Так понравились, что она… даже не знаю, как сказать…

– Я весь внимание. – Я не верил своим ушам: красавица баронесса все-таки заинтересовалась мной! Есть Бог на свете, есть. Трудно описать, что я испытывал в эту секунду. – Итак, что же миледи?

– Когда вы вышли, она шепнула мне: «Куршавель, посмотрите, какой милый юноша! Вы были бы прекрасной парой», – сказала камеристка и опустила переполненный счастьем взгляд.

О, нет! Я почувствовал себя, как человек, которому поднесли фужер самого лучшего французского коньяка, а в последнюю секунду убрали коньяк и поставили на его место стакан с «Трояром». Я добросовестно попытался скрыть свои эмоции, но, видимо, мне это не совсем удалось, потому что Куршавель перестала улыбаться.

– Что с вами, Алекто? – спросила она озабоченно. – Что-то не так?

– Нет-нет, просто, – я вцепился пальцами в ворот куртки, – просто тут немного душно. Еще раз, что вы говорили о баронессе Гранстон?

– Она считает, что мы с вами можем составить прекрасную пару. – Она приблизилась ко мне на расстояние поцелуя и шепнула: – Но самое главное, мессир Алекто, что и я так считаю!

Ее лишенные ресниц глазки закрылись, губы потянулись к моим губам. Я понял, что деваться некуда.

Однажды, еще будучи студентом второго курса, я познакомился с очаровательной блондинкой Ириной. Я так основательно за ней ухаживал, что мне удалось получить приглашение в гости. Когда я пришел к Ирине, то она, взяв меня за руку и загадочно улыбаясь, сообщила, что хочет познакомить меня со своей бабушкой, бывшей примой Мариинки. Бабушка сидела в гостиной. Когда я посмотрел на нее, то понял, что люди действительно могут жить до двухсот лет. Голубое нарядное платье, толстый слой белой штукатурки на ссохшемся личике и выкрашенные синькой волосы делали бывшую приму похожей на мумию Голубой феи.

– Кто это, Ирочка? – прошелестела бабушка, пытаясь меня разглядеть.

– Это Леша, мой друг, – сказала моя пассия, подводя меня к этому реликту глубокой старины. – Леша, поздоровайся с бабушкой.

Бабулька подала мне свою ручонку, я взял ее, в душе молясь, чтобы иссохшая рука не отломилась, и, собравшись с духом, поцеловал. Подняв лицо, я увидел, что бабушка сидит с закрытыми глазами, видимо, припоминая дни своей бедовой молодости при дворе короля Артура. Трудно описать мои эмоции в те минуты. Вроде как Тутанхамона поцеловал. Потом, уже после этого рандеву, я подумал, что во второй раз, пожалуй, не смогу повторить подобный подвиг.

И вот теперь я повторил его, когда мои губы встретились с губами Куршавель. Помоги мне, Венец Безбрачия!

– Ах! – Камеристка повисла у меня на шее. – Как долго я ждала этого дня, милый!

– Нам надо вернуться в зал, – сказал я, понимая, что долго не выдержу.

– Вам плохо со мной? – Она отстранилась от меня с видом оскорбленной гордости. – Вы не хотите со мной побыть?

– Ах, нет же, просто нельзя заставлять миледи ждать.

– Вы правы, – сказала она уже мягче. – Но после ужина…

И тут меня осенило. Ну конечно, как я сразу-то не допетрил! Надо выжать из ситуации весь ресурс, который в ней есть. Жестоко, конечно, использовать внезапно вспыхнувшую любовь этой перезревшей красотки, но другого выхода у меня нет.

– Куршавель, могу я попросить вас об услуге? – спросил я.

– Все, что только пожелаете, – томно ответила она, не сводя с меня обожающих глаз.

– Мне нужно найти одну вещь.

– Какую же?

– Одну книгу, – решился я. – В замке есть книги?

– Конечно. Отец лорда Томаса собрал неплохую библиотеку. Только последние два года ею почти никто не пользуется.

– Почти?

– Мадам ничего не читает, а покойный лорд Томас лишь изредка бывал в библиотеке. Только я время от времени беру там книги.

– Мне очень нужна книга, которая называется «Аль-Рисалат».

– Ничего не знаю о ней. – Куршавель встревоженно посмотрела на меня. – Я ее там не видела.

– Она сто процентов должна быть в замке.

– Все книги, что есть в Гранстоне, находятся в библиотеке. Если желаете, милый мессир Алекто, мы можем посмотреть вместе.

– Не просто желаю – жажду! – Я услышал то, что хотел услышать.

– Я все устрою, – шепнула она. – Доверьтесь мне, милый.

– Спасибо, Куршавель.

– Стойте! – Она топнула ножкой, увидев, что я собрался обратно в трапезную. – Вы разве не хотите меня еще раз поцеловать?

Ужин закончился за полночь. Де Ванбрахт набрался в лохмотья. Он говорил много и громко, не давая никому слова сказать. Сначала мы выслушали его эмоциональное выступление на тему: «Почему меня все уважают?». Далее последовал длинный перечень титулованных персон, которых он в разное время победил на турнирах.

– Сэр Ришмон, сэр Фанзак, сэр Авари Скромный, принц Бутус, – перечислял он, – сэр Фанзак… Нет, Фанзак был уже… А, сэр Каллапут Безжалостный и его племянник, тоже Каллапут. Они что, оба Каллапуты? Или это был один рыцарь?

Под занавес он загрузил нас несусветным бредом про то, как он в одиночку и голыми руками разогнал целую орду рыцарей, посмевших усомниться в его искусстве владения мечом.

– Я их бил… вот этой рукой! – повторял он, демонстрируя нам свою ладонь с грязными ногтями. – По сусалам… бил. По мордам. А они валялись… ик… валялись у меня в ногах. А я… плевал на них, вот так! – Он плюнул себе на подбородок. – Вот так… плевал!

Оплевав себя и стол, он сменил звуковую дорожку и попытался спеть нам песню про какого-то парня, который на турнирах дрался не копьем, а своим мужским аппаратом невообразимой величины. Поскольку оперативной памяти ему явно не хватало, он все время перевирал текст этой конгениальной песни и выдавал нам раз за разом припев следующего содержания.