Роджер Джолли - Пепелище славы

Ривендор, мрачный, словно персонаж из героической легенды, не выдержав, улыбнулся.

– Ты как скажешь что-нибудь! С таким образным даром тебе поэмы писать!

– Вот еще с вами, ушастыми, пообщаюсь немного, и начну, – пообещал Шенгар. – Давай уж, говори.

– Я и Нириэль много беседовали, пока ты спал. Обсуждали произошедшее. Похоже, больше всего неприятностей от смерти Белондара грозит именно тебе.

– С чего бы это вдруг? – покосился орк недоверчиво.

– Ты ведь пришел сюда за рудой? В ответ Шенгар потряс недочищенной рыбьей тушкой:

– Скоро только вот эти не будут обсуждать, зачем Когти Ужаса явились в горы. Потому что говорить не умеют. Эльф повесил голову:

– Изви… То есть, я хотел сказать, это слишком очевидно. Все за ней сюда приходят.

«А большинству из Северных Кланов не очевидно», – подумалось вдруг Шенгару. Неужели за то время, пока они с Орогом бродили посередине между краем света и первозданным Ничем, он настолько изменился, что стал мыслить отлично от соплеменников?

Молодой охотник и не подозревал, что движется в своих душевных терзаниях той же дорожкой, что прошел несколькими годами раньше его брат.

– Мы тоже искали рудные месторождения. И даже Темный Лорд послал триста лет назад войска, – завершил свою мысль эльф.

– Ладно, уговорил, – согласился Шенгар.

– Как только весть о гибели принца и появлении орков дойдет до Кальданора, комендант города пошлет войска.

Охотник окинул эльфа испытующим взглядом. Но тот, похоже, закончил первую часть речи и ждал реакции.

– Я вот все думаю, – сказал Шенгар. – Когда ты перестанешь рассказывать то, что я без тебя знаю, и предложишь что-нибудь интересное?

– Мы подумали… Все равно Алангор не в том состоянии, чтобы выдержать длительное путешествие. Мы останемся в горах так долго, как будет возможно. Это поможет выиграть время.

– Только если Черное Солнце не оставило живых. А если кто-то ушел, ничего, кроме лишнего риска для вас из этого не получится. Все железо мира не стоит жизни Нириэль.

Шенгар прикусил язык, сообразив, что сболтнул ненароком самую сокровенную свою тайну. «Влюбленные и впрямь все поголовные идиоты», – зло подумал он. Но Ривендор, занятый собственными мыслями, не обратил внимания на столь явную оговорку и нездоровый блеск в глазах, с которым орк произнес эти слова.

– Ей вообще не место в этой истории, – вздохнул он. – Ни ей, ни Алангору.

– А тебе? – Шенгар с любопытством поднял брови.

– Если у меня начали возникать мысли, что Белондар не заслужил могилы лучше безымянной пропасти, то видимо да. С тем ударом меча… Во мне что-то переменилось. Навсегда. Я начинаю превращаться в какое-то чудовище. Которому нет дороги назад.

Ненадолго эльф замолчал. В его глазах, сине-зеленых, словно морские волны, отражалась тоска.

– Скажи, урук-хай… Найдется ли у твоего народа место для беглеца, собственными руками разрушившего все, чем он так дорожил? Охотник стряхнул с когтей налипшую чешую.

– Даже и не знаю, что тебе на это сказать. В Кланы нечего и думать соваться. Старейшины, еще более древние и замшелые, чем этот Ришнар, сожрут твои длинные уши на завтрак. Да и помимо старейшин есть немало таких, кто считает, что эльфы заслуживают смерти еще до того, как появляются на свет.

– Ну что ж, – вздохнул Ривендор. – По правде, я даже не надеялся. Значит, моя судьба – скитаться по этим горам, пока враги, лишения или хищные звери не прервут этот бессмысленный путь.

– Да погоди ты, – отмахнулся Шенгар. – Дай подумать. Если этот проклятый рудник все-таки станет нашим, я старейшин к нему на три выстрела не подпущу. А идиотов так и на все десять. Так что все еще может устроиться.

С этими словами он подхватил прутики с рыбой, нанизанной для жарки, и исчез в щели между отвесных скал, служившей им убежищем.

Вернулся он некоторое время спустя, уже без рыбы, с любимой книгой Орога в руках.

– Скажи, ушастый, – спросил он эльфа. – Ты сможешь разобрать, что там нацарапано?

Ривендор раскрыл том на первой станице и узнал довольно известный трактат по металлургии и горному делу. С двойником этого увесистого фолианта он мучался перед походом в горы (не слишком усердно, честно говоря), в угоду родителям, сестре и прочим доброжелателям, полагавшим, что участие в экспедиции поможет ему укрепить слишком мягкий характер. «И ведь помогло», – невесело подумал эльф. Впрочем… То был совсем другой Ривендор.

– Конечно смогу, – сказал он.

– Это хорошо, – отозвался Шенгар. – Брат, конечно, утверждает, что разбирается в этих закорючках, но я не слишком-то верю ему. Не для орков это занятие – книги читать.

Вторую причину, почему ему могла понадобиться помощь эльфа с разбором книги, Шенгар предпочел не озвучивать. И вообще изгнать из мыслей подальше. «С Орогом все будет в порядке» – за последние дни эта фраза стала для него чем-то вроде заклинания.

– Боюсь только, – проговорил Ривендор, – это все, чем я смогу пригодиться. Во всем отряде я был самым бесполезным участником. Даже принц, и тот разбирался в горном деле лучше меня. Эльвидар вообще знал металлы, как никто другой. Просто чувствовал их. К тому же, был неплохим химиком. Алангор – художник и скульптор. Металлы не его стихия, но камни и самоцветы. Нириэль… Это Нириэль, и этим все сказано.

– Вот ведь чудак, – весело фыркнул Шенгар. – В первый раз вижу, чтоб кто-то набивался в компанию, доказывая, какой он бесполезный!

– Но я же правду говорю! – обиженно вскричал Ривендор.

– Ладно, ушастый. Давай я тебе сам правду расскажу. Я видел, как ты рубился с принцем, как держался потом. Для начала этого более чем достаточно. Так что подумай еще раз как следует, до… – Шенгар умолк, соображая, какой срок предоставить эльфу для принятия окончательного решения. Тут до ноздрей его донесся будоражащий чувства аромат, и ответ явился сам собой. – Пока жарится эта рыба. Если к тому времени, когда от нее останутся косточки, ты не изменишь своих намерений, мы продолжим разговор.

Обед прошел в молчаливо-чинной обстановке. Эльфы изо всех сил старались блюсти достоинство перед лицом своих неожиданных товарищей. Выражалось это в вытянутых лицах и скупых, подчеркнуто изящных движениях. Ришнар с любопытством обнюхивал еду, приготовленную на огне. Для старого орка это было в новинку. Пока он осторожно крутил в руках одну горячую рыбину, автор стряпни успел уничтожить три и тянулся за четвертой.

В общем, момент, когда рыбные скелетики нашли последнее пристанище в пламени костра, оказался не столь уж далеким.

За едой Шенгар успел сложить воедино обрывки идей, бродивших в голове с самого момента пробуждения. Нетерпеливые глаза Ривендора выдавали, что эльф и не мыслит идти на попятную. Но Шенгару самому было нужно обдумать окончательно детали сложившегося плана. Поэтому оставшиеся куски он пожирал не жадно, а медленно, долго смакуя каждый хрустящий плавничок. Эльф не выдержал и ушел к реке. Наконец, в огонь полетел последний обглоданный хвостик.