Роджер Джолли - Пепелище славы

Была, правда, помесная с людьми разновидность темных созданий – урук-хаи. Эльфу очень хотелось верить, что официальная версия о том, что этих тварей перебили в первую очередь, еще до полного окончания войны, не врет.

Может быть, им все-таки «повезло» наткнуться на один из диких народов, бывших обманутых рабов Темного Лорда? Тогда дело может оказаться не таким скверным. Человеку не сравниться с эльфом ни в скорости реакции, ни в умении маскировки. Хотя теперь у них, похоже, численное превосходство.

Тандегрэн рассматривал окрестности. Только сейчас он заметил, что естественному горному ландшафту, и без того предоставляющему немало возможностей укрытия, помогли превратиться в великолепное укрепление. Он со своими бойцами угодил в настоящий капкан. Без еды и воды даже эльфам долго не протянуть. И целая треть отряда уже погибла или находится в плену.

«Вряд ли меня продолжат сравнивать с предком», – мрачно подумал командир эльфов. Разве только в контексте «это вырождающееся поколение». Если, конечно, останется кто-то, кроме их неведомых врагов, способный поведать о том, как Тандегрэн, недостойный потомок славного Тальгиора, свалял дурака.

– Моим условием было сохранение им жизни! – гнев искажал лицо Ривендора.

– Они не согласились сдаться, – резонно возразил Орог. – Может быть, эльфы знают для такого случая другой вариант, кроме боя?

Ривендор слегка поостыл в своей горячности. Варианта он не знал. Точнее, тот единственный, что приходил в голову – отступить самим – явно не годился.

Из десятка прикрытия в живых остались лишь трое. Жестоко израненные, они попросту не могли более оказывать сопротивление.

– Но остальным ты даже предлагать ничего не стал!

– Ты думаешь, результат будет сильно отличаться?

Правая бровь урук-хая насмешливо поползла вверх. Эльф не ответил ничего, и Белый Вождь продолжил:

– У нас уйма времени. Пока они не поняли до конца, насколько серьезно влипли, я им и слова не скажу.

– Но это приведет к новым жертвам!

– Будем меряться убитыми?

Трое урук-хаев встретили свой конец в утренней стычке, и еще пять получили ранения разной тяжести. Ривендор испугался, что окончательно разгневал орочьего предводителя, в чьих руках находилась судьба его друзей, но Орог улыбнулся, как ни в чем не бывало:

– Не беспокойся, эльф. Заложники нужны мне не меньше, чем тебе – жизнь товарищей.

Злой и подавленный, Ривендор отошел прочь. Интересно, как обернулась бы его судьба, окажись первым встреченным урук-хаем не Шенгар, а его старший брат? Наверняка, он бы крепко подумал, прежде чем просить пристанища у орков.

По-своему, личность не менее магнетическая. Но, если младший из братьев с первых же минут общения умел так расположить к себе собеседника, что тот невольно забывал и о когтях с клыками, и о нелепых косичках, и о варварских рисунках по всему телу – настолько органично вплетались эти детали в живой сгусток искрящей энергии, называемый Шенгаром; то старший брат пугал. Ривендор не смог бы объяснить точно, какие слова или действия Орога заставляли его так думать. Вроде бы, иметь с ним дело куда приятнее, чем с тем же Харлаком. В отличие от большинства орков, он даже ни разу не произнес словечек типа «ушастик» или «длинноухий». Но присутствовала в Ороге какая-то потусторонняя, жутковатая отстраненность. До сих пор Ривендору доводилось ощущать такое лишь в присутствии Аланданора, эльфийского короля. Сквозь призму пятисот прожитых лет, Аланданор как будто бы не замечал мельтешащих перед глазами детишек с их мелочными делами. Он мыслил иными категориями. Военное дело для него измерялось армиями, политика – народами, время – веками. Но одно дело чувствовать эту масштабность в старике, древнем даже по эльфийским понятиям, и совсем другое – видеть ее, исходящей от дикаря-орка, едва ли старшего по возрасту, чем сам Ривендор.

И не важно, что сейчас за плечами Орога лишь горстка урук-хаев, опьяненных собственной наглостью, и Белому Вождю приходиться решать их проблемы. Пытаться свернуть с пути фигуру его величины – все равно что просить подвинуться гору.

Ривендор не понимал, что ему больше хочется: бежать без огляду, или внимать зачарованно каждому жесту орочьего лидера. Говорят, Шенгару порой удается переубедить брата в том или ином решении. А он… Зря вообще затеял этот разговор.

Во время ночной вылазки они потеряли четверых. Двоих раненых удалось утащить обратно к пещере. Но лишь потому, что враг не препятствовал. Выстрелы со скал встречали каждую из трех безрезультатных попыток прорваться. Тщетно Элгиласт сгонял над их головами самые плотные тучи. На меткость вражеских стрел они никак не влияли. После третьего поспешного отступления маг пришел к гениальному выводу:

– Они, наверное, видят в темноте!

Тандегрэн удержал мучительный позыв врезать ему по зубам. Похоже, в своей симпатии к людям он действительно нахватался вульгарных черт от младшей расы… Но эльфийский командир твердо решил, что если доморощенный мудрец отвесит очередное ценное замечание, одним пострадавшим эльфом этой ночью станет больше.

Урук-хаи. Живые и здравствующие. Может быть, они все-таки соизволят к утру развеяться, как и положено дурацкому сну?

О восходе солнца оповестило замогильное завывание хриплого рога. Орки ненавязчиво напоминали о своем существовании. Сон улетучиваться не желал. Превосходно. Им не прорваться ночью и тем более не ускользнуть днем.

– Воды… – прошептал один из раненых. Его голос резанул по сердцу Тандегрэна, словно тупым зазубренным ножом. Вот он, наглядный результат твоих ошибок, командир. Воды не было. Как не было еды, стрел и всего остального.

Тандегрэн резко придавил набирающий силу голосок совести. Большой недостаток всей эльфийской расы – в неподобающее время погружаться с головой в сентиментальные философствования мазохистского толка. Искоренить эту черту до конца было невозможно, лишь научиться с ней бороться. Обычно это у него хорошо получалось.

На третий день осады Элгиласт затеял получение воды при помощи ливня. Эльфы укрылись в пещере, а вот оркам пришлось хорошенько помокнуть. В разгар стихии Тандегрэн послал троих добровольцев проверить осаждающих на прочность. Лучникам разгулявшееся ненастье мешало, но тяжелый арбалетный болт, принесшийся с вершины скалы, прошил грудь одного из эльфийских храбрецов чуть выше сердца. Воин истек кровью за считанные минуты. Три других стрелка оказались менее удачливыми, но один факт их наличия ставил под сомнение разумность дальнейших попыток.

Мага хватило на полчаса поддержания ливня. Стоило ему отвлечься, как собранные облака сразу норовили разбежаться. Так и пришлось Элгиласту торчать под вызванным им же дождем, пока оглушительный чих не возвестил о том, что эльфийским магам не чужды проблемы простуды. Водой они, правда, заполнили все имеющиеся в наличии фляги.