Роберт Стоун - Дорога смерти

— Откуда вы узнали, что делами управляю я? — наконец спросил Карн. — И о том, что Брент в отъезде?

Эстон хмыкнул.

— Давайте сойдемся на том, что существуют некоторые должности, с которых невозможно уйти в отставку. И это вторая причина моего визита. Я сгораю от любопытства по поводу… ну, скажем, изменений, произошедших в высших эшелонах власти, с тех пор как Каррельян уехал.

Карн поднял глаза, пытаясь увидеть хоть какой-то намек на то, что имеет в виду старый мастер шпионажа, но крепко сжатые губы Эстона ничем не выдавали его мыслей.

— К чему вы клоните? — Вопрос прозвучал более резко, чем хотелось бы Карну.

Эстон пожал плечами, как будто ответ был очевиден.

— Каррельян много лет копил секреты и извлекал из этого немалую выгоду. Вы же ухитрились свалить правительство меньше чем за неделю.

— Я ничего не… — Карн умолк, пытаясь восстановить самообладание, и взглянул на посетителя по-новому. Ясно, что старый министр знал абсолютно все о роли Карна в обнародовании досье. Бессмысленно пытаться обмануть его.

— Досье, которым я дал ход, никогда не содержали ни слова о Райвенвуде, — тихо произнес Карн. — Он абсолютно ни в чем не виновен. По крайней мере, насколько известно мне. Но что мне было делать? Поехать в своем кресле в военный трибунал и представиться шпионом? Моя голова тоже торчала бы завтра на пике рядом с головой бывшего премьер-министра, а пользы от этого не было бы ни малейшей.

Эстон рассеянно теребил поля шляпы.

— Конечно, вы правы. И в том, что касается невиновности Райвенвуда, и насчет бесполезности вашего вмешательства. Пейл затеял показательный процесс, его вовсе не интересовала истина. И любого, кто станет поперек дороги генерала, тут же поволокут в трибунал в качестве очередного обвиняемого, если только не прикончат тайком. Но я пришел сюда не для того, чтобы обсуждать вынесенный Райвенвуду приговор, и даже не для того, чтобы узнать, почему вы сделали то, что сделали. Мы уже не можем этого изменить. Какие бы причины ни толкнули вас опубликовать эти досье… ну, или некоторые из них. К тому же многие получили по заслугам. Другие получили больше, чем заслужили. А много невинных пострадали совершенно незаслуженно.

Карну хотелось бы возразить, но Эстон говорил правду. Пальцы калеки принялись нервно теребить край пледа, но он молчал.

— Я пришел сюда для того, — продолжал старик, — чтобы задать вам простой вопрос. Теперь, свалив правительство, что вы намереваетесь делать дальше?

Карн провел рукой по вьющимся седым волосам и задал себе другой вопрос, не лучше ли было бы для всех, прицелься тогда Эстон поточнее. В таком случае статуя в Атахр Вин разбила бы ему, Карну, не позвоночник, а голову.

— У меня нет никаких планов, — вздохнул Карн. — И никогда не было. Я, конечно, не собирался устраивать всю эту бучу. И у меня больше не осталось никаких досье, если это та информация, за которой вы пришли. Все остальные были уничтожены.

Левая бровь Эстона приподнялась, выдавая его заинтересованность.

— Вот как? Ну, возможно, вы и не собирались заваривать такую кашу, но тем не менее сделали это. Уж лучше бы вы собирались. Послушайте добрый совет: прежде чем соберетесь учинить что-нибудь еще похуже, обдумайте все хорошенько. Сильные мира сего, господин Элиандо, обязаны предвидеть результаты своих действий. Карн горько рассмеялся.

— Если вам нужны сильные, вы обратились не по адресу.

Эстон шагнул вперед и одним быстрым движением сорвал с его ног плед.

— Можете жалеть себя сколько влезет, — резко сказал экс-министр, — но не обманывайтесь. Пейл сумел провернуть все это только потому, что никто всерьез не протестовал. Он скормил обывателям безумное количество демагогического вздора — подобного басне о Райвенвуде, — и они теперь считают армию своей единственной надеждой и опорой, только ей и доверяют. С этой стороны в настоящее время ему ничто не угрожает. Но не менее важно другое. Он тайком сообщает каждому крупному промышленнику Прандиса, что финансовая элита может быть спокойна, пока он находится у власти. Меньше всего ему нужно, чтобы против него выступили взволнованные купцы.

Карн нахмурился, но промолчал.

— К вам он еще не подбирался с этими разговорами, верно? — спросил Эстон. — Владения Каррельяна в Прандисе очень велики и имеют немалое стратегическое значение. Как вы думаете, почему он до сих пор не обратился к вам?

Теперь Карн слегка улыбнулся, махнув рукой, словно отбрасывая праздную мысль.

— Вы думаете о наших железных копях в Деши? У меня там кое-какие проблемы.

Это заявление удивило Эстона, и удивило приятно. Значит, господин Элиандо все же не полностью поглощен собственной трагедией. Он каким-то образом узнал или догадался о планах Пейла вооружить три ударные дивизии самым лучшим оружием, какое только возможно.

— Пейл хочет получить эту сталь, — спокойно сказал Эстон. — В этом я не сомневаюсь.

— Возможно, — согласился Карн. — Но готов ли он заплатить нашу цену?

— Вы знакомы с законами относительно права государства на принудительное отчуждение частной собственности?

— Естественно, — кивнул Карн. — Так же хорошо, как и вы знакомы с тем простым фактом, что дешийские шахты находятся за границами Республики, на северных землях. Вне зависимости от того, являемся ли мы с Брентом гражданами Чалдиса, эти шахты по закону не могут быть конфискованы правительством.

Эстон удовлетворенно кивнул. Похоже, он задел Карна за живое.

— Изменение закона, — с сожалением сказал старик, — это первое катастрофическое последствие войны. В доказательство тому просто вспомните о несчастном Райвенвуде.

Меньше всего на свете Карну хотелось думать о Райвенвуде. Уж слишком легко было представить, как свистнет топор в руке палача…

— Мы приняли меры предосторожности, — сообщил Карн, с трудом заставляя себя следить за извилистым ходом мыслей Эстона. — Шахты готовы к… ну, скажем так, к немедленному закрытию при малейшем признаке появления чалдианских войск.

Старый мастер шпионажа кивнул.

— Разумная мера. Кстати, о мерах. Может быть, вам будет любопытно узнать, что генерал Пейл объявил о формировании совета, состоящего из трех граждан — крупных бизнесменов, конечно, — в обязанности которых будет входить рассмотрение жалоб на то, как осуществляется закон военного времени. Видите ли, он, безусловно, понимает, что может вести войну только при поддержке и долготерпении народа, поэтому идет на все, чтобы добиться этого.

Карн вздохнул, разговор с Эстоном — это словесный эквивалент плетки. Ему никогда не удастся понять связи между первым предложением и последним.

— Почему вы рассказали об этом? — спросил он, действительно озадаченный.