Раймонд Фейст - Ученик

— Мы тренировались, готовились к предстоящему турниру кулачного боя.

Паг поперхнулся элем и рассмеялся. Томас покачал головой.

— Вы не годитесь друг другу в противники для турнира. Дрались из-за принцессы?

Паг и Роланд обменялись взглядами, и как один прыгнули на Томаса и повалили его на пол; он не выдержал их общего веса. Роланд прижал его к полу, и пока Паг держал его, взял кружку, наполненную до половины элем.

Изобразив торжественность, Роланд сказал:

— Сим посвящаю тебя, Томас, Первый Провидец Крайди! — говоря так, он вылил содержимое кружки на лицо сопротивляющемуся Томасу.

Паг рыгнул.

— Как и я, — сказал он и вылил то, что осталось в его кружке на друга.

Томас отплевался, и смеясь сказал:

— Прав! Я был прав! — борясь с весом, навалившимся на него, он крикнул:

— Теперь прочь! Или надо напомнить, Роланд, кто тебе последний раз расквасил нос?

Роланд очень медленно слез. Оскорбленное достоинство заставило его двигаться с холодной точностью.

— Ты прав, — сказал он, взглянув на Пага, который тоже уже скатился с Томаса, — В то же время, не могу не заметить, что единственной причиной, по которой Томас ухитрился расквасить мой нос было то, что в течение нашей драки у него было нечестное преимущество.

Паг мутными глазами посмотрел на Роланда:

— Какое нечестное преимущество?

Роланд приставил палец к губам и сказал:

— Он побеждал.

Роланд спиной повалился на мешок с зерном и Паг с Томасом покатились со смеху. Пагу замечание Роланда показалось настолько смешным, что он не мог остановиться. Он слышал смех Томаса, и это заставляло его смеяться еще сильнее. Наконец он сел, тяжело дыша. Восстановив дыхание, он сказал:

— Я пропустил ваш поединок. Я занимался чем-то другим, только не помню чем.

— Насколько я помню, ты был в деревне, учился плести сети, когда Роланд только прибыл сюда из Тулана.

Роланд криво усмехнулся:

— Я с кем-то поспорил — не помнишь с кем? — Томас помотал головой, — Короче, я поспорил, а Томас подошел и попытался помирить нас. Я никак не мог поверить, что этот тощий мальчишка… — Томас начал возражать, но Роланд оборвал его, подняв палец вверх. — Да, ты был очень тощим… Я не мог поверить, что этот тощий мальчишка тощий мальчишка из простонародья — осмелится учить меня, только что назначенного члена герцогского двора и, должен заметить, джентльмена, как мне себя вести. Так что я сделал то единственное, что может сделать в таких обстоятельствах настоящий джентльмен.

— Что? — спросил Паг.

— Я двинул ему в зубы, — троица снова рассмеялась.

— И тогда, — продолжил Роланд, — он задал мне самую худшую взбучку, с тех пор как мой отец поймал меня на чем-то.

— Тогда я понял, насколько серьезная вещь кулачный бой, — вставил Томас. — Да, тогда мы были младше.

Паг наполнил кружки.

— Ну, — сказал он, двинув челюстью, — именно сейчас я чувствую себя так, как будто мне сто лет.

Томас некоторое время внимательно смотрел на друзей.

— Если серьезно, то из-за чего вы дрались?

С иронией, но вместе с тем, и с сожалением, Роланд проговорил:

— Дочь нашего сеньора, девушка несказанной красоты…

— Что значит «несказанной»? — спросил Томас. Роланд с презрением посмотрел на него:

— Неописуемой, болван!

Томас покачал головой.

— Я не считаю, что принцесса — неописуемый… — он увернулся от кружки, пущенной в него Роландом. Паг, снова рассмеявшись, свалился на спину.

Роланд торжественно достал с полки другую кружку. Томас, ухмыльнулся, наблюдая за этим.

— Как я говорил, — начал он, наполняя кружку из бочки, — наша леди, девушка несказанной красоты — хотя это суждение оспаривается — вбила себе в голову — по причинам, ведомым лишь богам, — быть благосклонной к нашему юному магу и польстить ему своим вниманием. Не представляю, когда она сможет проводить время со мной, — он остановился, чтобы рыгнуть. — Как бы то ни было, мы обсуждали как должно принять этот щедрый дар.

Томас, широко ухмыльнувшись, посмотрел на Пага.

— Сочувствую тебе, Паг. Скорее всего, огреб по первое число. Паг вспыхнул. Потом бросил на Томаса злой косой взгляд и сказал:

— Да? А как насчет одного солдата-ученика, хорошо здесь известного, которого видели тайно пробирающимся в кладовую с одной кухонной девчонкой? — Он отклонился назад, изобразив на лице беспокойство, — Я даже думать боюсь, что с ним будет, когда Неала об этом узнает.

У Томаса отвисла челюсть.

— Ты не сделаешь этого! Ты не можешь!

Роланд лежал на спине, держась за бока.

— Я никогда не видел, чтобы кто-нибудь так точно походил на только что выброшенную на берег рыбину! — он сел, сдвинул глаза к носу и стал быстро открывать и закрывать рот. Все трое снова впали в безостановочный смех.

Кружки были вновь наполнены, и Роланд поднял свою:

— Тост, джентльмены!

Паг с Томасом тоже подняли кружки. Голос Роланда стал серьезным:

— Какие бы разногласия ни были у нас в прошлом, вас двоих я с радостью считаю своими друзьями, — он поднял кружку повыше:

— За дружбу!

Троица осушила кружки и снова наполнила их.

— Положите сюда руки — сказал Роланд.

Трое мальчишек соединили руки.

— Где бы мы ни были, и сколько бы времени ни прошло, да будут всегда у нас друзья.

Пага заинтриговала внезапная торжественность тоста, и он сказал:

— Друзья!

Томас повторил, и трое пожали друг другу руки. Кружки снова были осушены, и послеполуденное солнце быстро скрылось за горизонтом. Трое мальчишек быстро провели время в радужном свете компании и эля.

Паг проснулся слабый и обескураженный. Тусклое мерцание почти потухшего очага делало освещение комнаты розово-черным. Раздалось еле слышное, но настойчивое постукивание в дверь. Он медленно встал, но потом чуть не упал, все еще пьяный. Он оставался с Томасом и Роландом на складе весь вечер и часть ночи, и пропустил ужин. Они "оставили за собой заметный след" в замковых запасах эля, как выразился Роланд. Они выпили не очень большое количество, но так как их вместимость тоже была невелика, это было героическим предприятием.

Паг натянул штаны и покачиваясь подошел к двери. Под веками, казалось, набился песок, а во рту было сухо как в пустыне. Удивляясь, кому это понадобилось войти к нему среди ночи, он распахнул дверь.

Мимо него прошло нечто туманное. Он повернулся и увидел Карлайн, стоящую посреди комнаты, завернувшись в тяжелый плащ.

— Закрой дверь! — прошипела она. — Кто-нибудь может, проходя мимо башни, увидеть на лестнице свет.

Паг подчинился, все еще сбитый с толку. Единственной мыслью, проникшей в его оцепеневшее сознание было то, что тусклое мерцание вряд ли сильно осветит лестницу. Он покачал головой, собираясь с мыслями, и подошел к очагу. Он поджег щепку, вытащенную из углей, и зажег ей светильник. Комната резко наполнилась ярким светом.