Антон Орлов - Пепел Марнейи

– Госпожа моя, – глядя на нее с благоговением, как на саму Тавше в нездешнем сиянии или Лухинь с фрактальным венцом на челе, нерешительно вымолвил Айвар. – Дозвольте спросить…

Она милостиво кивнула.

– Мы отправимся в Кариштом по обычным дорогам, как заведено у людей, или через Хиалу, Вратами Хаоса?

Вот уж спросил так спросил! Еще и сгреб что попало в одну кучу.

– Во-первых, да, по обычным дорогам. Странствия по серым тропам Хиалы требуют большой собранности от каждого из путешественников. Сильный и опытный маг может взять с собой одного непосвященного, в крайнем случае двух… И то, если они подготовлены к такому испытанию, и вдобавок ему придется постоянно держать их под своей ментальной опекой. В Хиале есть свои обитатели, чаще всего опасные для людей. Все те демоны, которые бесчинствуют в нашем мире, – это существа из Хиалы, так что можете составить представление, что там творится.

– Но как же они пролезают туда-сюда, если наш мир заперт? Через Врата Хаоса?

– Вы снова смешиваете разные понятия. Хиала – часть мира Сонхи. Потусторонние катакомбы, теневой мир, оборотная сторона, можете называть, как хотите, но это единое целое с тем миром, в котором мы с вами сидим и кушаем пирожные. Не следует путать Врата Хиалы и Врата Хаоса. На практике такая ошибка стала бы для вас роковой. Несотворенный Хаос – это бездна, которая находится вне пределов упорядоченных миров, безначальная, бесконечная и непостоянная. Не всякий из богов там уцелеет, не говоря о магах или просто людях. По сравнению с ним Хиала – всего лишь уютная гостиная. Теоретически, Врата Хаоса можно открыть где угодно, только это страшное и бессмысленное действие. А Врата Хиалы находятся в известных точках пространства, и знающий чародей может ими воспользоваться, чтобы попасть в изнаночные пределы или срезать путь. В определенные периоды они открываются, и тогда, если не сойдешь с тропы и не угодишь в какую-нибудь ловушку, можно добраться до других Врат Хиалы, сэкономив много дней пути.

– А Врата Перехода?

– Как и предполагает их название, это Врата, ведущие в другие миры. Уже тысячу лет никто не может их открыть. Последним, насколько известно, был Тейзург, однако в его свитках нет ни слова о том, как ему это удалось. Тайный Свиток я не читала, но там, говорят, тоже никаких разъяснений на эту тему, только рассказ о посетившем его видении, из-за которого он решил, что здесь оставаться нельзя.

Глаза у песнопевца сияли, как у дитяти, которому рассказывают сказку. Гаян и Лиузама тоже слушали с интересом, а Рен, которая все это уже знала, уписывала пирожные. Ей можно. Очередная разминка или, помилуй Тавше, драка – и ничего лишнего не останется.

К Венусте почти вернулось сносное расположение духа, когда Айвар задал вопрос, заставивший ее поежиться:

– А вы, моя госпожа, могли бы отворить Врата Хаоса?

– Наверное… – нахмурившись, вымолвила чародейка. – Теоретически, да. Моих знаний и магической силы для этого должно было бы хватить, но я, хвала Тавше, в своем уме, я никогда не стану делать такие вещи.

Это был ее самый главный кошмар. Впервые услышав о Вратах Хаоса, еще толком не зная, что это такое, Венуста начала бояться, что вот однажды они появятся, и тогда случится что-то ужасное. Она содержала в образцовом порядке свои вещи и рабочие записи, заправляла постель без единой складки и того же требовала от прислуги, следила за тем, чтобы все предметы в ее доме были расставлены, развешаны и разложены сообразно законам симметрии и гармонии. Ни одной щелки, через которую мог бы просочиться Хаос, ведь он только и ждет случая, чтобы до нее добраться. Никто не знал, что ее аккуратность и пунктуальность – обратная сторона ее страха.

Иногда ей снилось, что она стоит, вскинув руки в последнем пассе, перед разверзающимися Вратами Хаоса, и ветер рвет изодранную мантию, швыряет в лицо пригоршни колючих песчинок… Она просыпалась в холодном поту, зажигала свечи, придирчиво осматривала комнату – нет ли где-нибудь хоть малейшего намека на самозародившийся беспорядок. Бывает, что во сне нас преследует то, чего мы боимся, но пусть ей никогда не придется открывать Врата Хаоса наяву!

Рис честно пытался вспомнить, что происходило, пока он был под чарами, но ничего путного не получалось. Вместо воспоминаний плясала перед глазами красно-синяя рябь. Как будто смотришь сквозь стекло, покрытое такой рябью, и не разобрать, что находится с той стороны.

Больше всего ему хотелось вспомнить женщину, о которой сказал Тибор. Знать бы, как она выглядит… Однако сколько он ни мучился, всплывало всего лишь представление о гладиолусе с единственным бело-фиолетовым цветком на стебле, и было обидно, что цветок он запомнил, а женщину – нет.

Как же теперь ее узнать, когда они снова встретятся? Такое впечатление, что она ему что-то очень-очень важное обещала, но Рис должен будет сам об этом напомнить.

Они уходили все дальше на юго-запад, сначала мимо деревушек, обшарпанных замков и маячивших на пыльном горизонте городов, в которые никогда не заворачивали, потом по необитаемому порыжелому плоскогорью. Баракоса – небогатая страна: засушливый климат, глинистая почва, скудные поля, заросшие жесткими травами пастбища. Неподъемные подати. На дорогах промышляли разбойники, от хорошо вооруженных шаек до оголодавших крестьян, но связываться с двумя десятками троллей охотников не было – а то надвое, поживишься или сам станешь добычей.

– Еще три-четыре дня, и мы доберемся до ничейной глуши, где будем вовсю тренироваться, – сообщил на очередном привале Тибор. – Понадобится время, чтобы сделать из тебя настоящего убийцу, который прикончит Гонбера и останется в живых.

– Первое важнее, – отозвался Рис.

Наконец-то все сложилось, как надо, и его несет навстречу цели.

– Умирать при выполнении работы – непрофессионально.

Тибору хочется, чтобы он выжил. Не случайно за все время пленения у Риса не было ни одного «наката». Возможно, с самого начала чувствовал, не отдавая себе в том отчета, что от этих сбегать незачем?

– Я не собираюсь в профессионалы. В смысле, после Гонбера.

– Ты же вроде бы какой-то нездешний город собирался искать? Тоже повод уцелеть.

– Как получится.

Избавиться от Гонбера – это важнее его жизни. Может быть, тогда он хотя бы на крохотную частичку искупит… Непонятно что, но искупит. Несколько закопченных колонн, грубовато вытесанных из камня, посреди горячей пепельной мути. Что бы это ни было, оно произошло возле тех колонн.

– Похоронное настроение в нашем ремесле еще никому не помогало. Хоронить надо не себя, а клиента. Смотри на это, как на игру, в которой ты должен выиграть.

– Вы всегда так и смотрите?