Антон Орлов - Пепел Марнейи

Оракул сардонически ухмылялся. Лысый, как колено, зато все зубы на месте. Тибору даже показалось, что их больше, чем должно быть у человека, и они вдобавок ненормально острые. Подпиленные, вероятно.

Тибор и Рис в белых плащах паломников (подразумевается, что белых, а на самом деле пятнисто-серых от многократного употребления) остановились перед балдахином.

– Преуспеет ли мой спутник в том, что мы задумали? – по-саргафски спросил Тибор.

– Кто ж ему запретит? – хихикнул оракул, ответ прозвучал по-ругардийски.

– Мы хотели бы услышать, что я должен сделать, чтобы добиться успеха? – вступил в разговор Рис.

– И сам знаешь, так зачем спрашиваешь?

Ехидная интонация горбуна сбила мальчишку с толку.

– Скажи, как именно я должен действовать, чтобы все получилось? – повторил он тот же вопрос другими словами.

– Токмо так, как уже говорил. Негоже мне наставлять такого, как ты. Деньги заплачены, а посему задавай другой вопрос заместо ненужного.

– Город Танцующих Огней, – выпалил Рис. – Где он находится?

– Это не город. Спрашивай правильно.

– Целое королевство, да? Я так и думал…

– Не королевство. Каков вопрос – таков ответ. Ступайте отсюда, раз умом не дозрели. Все, что угодно, где-то было, есть или будет – сухопутные рыбы, стеклянные леса, летающие кареты, каменные моря, небо цвета апельсина с тремя солнцами…

– Разве бывают каменные моря?

– Для тебя найдется, – хихикнул полоумный горбун, звякнув своей символической цепочкой.

– Пойдем, – поворчал Тибор, взяв ученика за плечо. – Выбросили деньги на ветер, и поделом…

– Эй, ты! – крикнул вслед оракул, когда они отошли на несколько шагов.

Рис оглянулся.

– Бойся утонуть в каменном море! – завопил позади лысый псих.

Ерунда полнейшая, но мальчишка побледнел, буквально кровь от щек отхлынула. Выругавшись, Тибор больно стиснул его худющее плечо и потащил впечатлительного паршивца прочь, пока вдогон еще что-нибудь столь же глубокомысленное не прилетело. На выходе молча сорвал и сунул благообразной старой мымре ритуальные плащи. Рис, все еще белый и пришибленный, молча шагал рядом – словно он здесь и в то же время не здесь – но, получив затрещину, вернулся в этот мир. Неизвестно, надолго ли.

– Ты убийца или барышня на выданье? Долго еще собираешься кваситься?

– У меня пройдет, – голос делано бодрый, и на том спасибо. – Он сказал, я сам все знаю, только я ничегошеньки не знаю. Надо пересказать Мунсыреху, слово в слово. Он шаман, так, может, разберется.

Резонно. Это старый тролль подбил их съездить к оракулу, вот пусть и разгадывает головоломку.

Напоследок, уже выехав за тажебские ворота, Тибор решил завернуть на постоялый двор. Во-первых, новости послушать. Во-вторых, раз они прибыли якобы из Ругарды, им и возвращаться надлежит в ту сторону, на север, по Бычьему тракту, а если рвануть у всех на глазах по бездорожью в восточные бесплодные пустоши – это наведет на подозрения. Тролли подождут. Этот народ ждать умеет.

Постоялый двор окружала глинобитная стена, однако деревянные створки ворот были распахнуты настежь. Должно быть, на ночь они запирались, а днем с веранды под вылинявшим матерчатым навесом открывался вид на тракт, уходящий вдаль мимо полей и виноградников. В окрестностях Эонхо только приступили к севу, а здесь уже первый урожай снимают.

Насчет новостей Тибор как в воду глядел: есть, да еще какие… Скверные или ни то ни се – непонятно. Ее высочество Лорма и герцог Эонхийский покинули столицу, взяв с собой несколько сот гвардейцев и кое-кого из приближенных, в том числе Гонбера, и направляются на юг. Ожидается, что они пройдут через Саргаф, о чем уже имеется договоренность с местными князьями и саргафским князем князей (фигурой не настолько влиятельной, как можно подумать, исходя из титула). Во время переговоров подчеркивалось, что сия экспедиция – не военная, а познавательная, ругардийцы будут за все платить серебром и не станут никого разорять. Здешних жителей об этом уже оповестили, чтобы готовились не воевать с гостями, а барышничать. Куда направляется эонхийская экспедиция, неизвестно. Ее цель находится южнее Саргафа. То ли в песках Подлунной пустыни, окропленных кровью Хальнора Проклятого, то ли еще дальше.

Это может быть и плохо, и хорошо. Плохо, если они ищут смошенничавшего убийцу и его находящуюся в добром здравии жертву. Хорошо, если у них другие дела: на незнакомой территории проще будет подловить Гонбера и осуществить задуманное.

С купцами из Тажеба, мелким феодалом и двумя служилыми грамотеями общался Тибор. Рис опять натянул личину высокомерного юнца, готового облить окружающих неразбавленным презрением или спрятаться за спину телохранителя, по обстоятельствам. Когда он встрепенулся и тревожно сощурился, уставившись на клубящееся над трактом облачко пыли, Тибор вначале не придал этому значения. Потом забеспокоился: неужели о них прознали и выслали людей для захвата? Потом, едва успел приказать, чтобы седлали лошадей, беспокойство схлынуло: всадник один, на взмыленном коне, встрепанный, физиономия творожисто-бледная. Это не преследователь, а беглец. Посидеть бы еще, но раз уж начал разыгрывать партию – не бросай на середине, а то прослывешь сомнительным субъектом.

– Поторопите конюха, почтенный, – миролюбиво, но веско обратился он к хозяину, добавляя мелкую серебряную монету. – Если молодой господин опоздает, виноват буду я.

– Оно всегда так, – поддакнул один из служилых, который постарше. – Весь спрос с нас, а то с кого же еще?

– Ваша правда.

Обращаясь к собеседнику, Тибор не сводил глаз с ошалевшего всадника и тракта, но дорога была пуста, никакого движения, разве что поднятая пыль медленно оседала. За беглецом никто не гнался.

Один из слуг схватил мокрого загнанного коня под уздцы. С удил капала кровавая пена, на боках ссадины от шпор. Мужчина средних лет, в криво застегнутом ругардийском кафтане, мешковато сполз на землю и, задыхаясь, выговорил:

– Помогите… Спрячьте меня, я заплачу, все отдам…

– Кто за вами гонится? – спросил Тибор.

– Судья…

– Какой судья? Погони не видно.

– Судья Когг… Где можно спрятаться?..

– И ты привел его сюда? – охнул хозяин заведения, творя отводящий знак. – Прочь со двора!

– Нет-нет… – дико замотал головой беглец, его губы тряслись. – Подождите, я заплачу…

К нему двинулся конюх и второй дюжий слуга – вытолкать и запереть ворота, пока не поздно, хотя разве защитят засовы от лиха, которое зовется Неподкупным Судьей Коггом?

Поздно. На дороге, в десятке шагов от ограды, сгустилась то ли из пыли, то ли из зыбкого потустороннего марева человеческая фигура. Обозначилось лицо, колыхнулись складки долгополого одеяния. Пожилой чиновник, на первый взгляд совсем не страшный, скорее забавный: надутые округлые щеки, нос пуговкой, глубоко посаженные глазки, на голову намотан поношенный судейский тюрбан. Пухлые руки сложены на брюшке, выступающем под старомодной мантией. Теперь он выглядел, как живой человек, вот только не шел, а плыл, едва касаясь земли подолом.