Дмитрий Морозов - Гномий Клинок

— Хорошо. Будем решать вопросы по мере их поступления. Первое — крокодил, или кому там у вас приносят жертвы? Потом — мятежники на юге страны. А потом вплотную займёмся правящим кланом и разведением устриц. Но сначала — мне нужно оружие.

Девушка вытянула вперёд руку — та на глазах обрастала чешуёй, превращаясь в лапу дракона. Груды мышц громоздились под кожей, свиваясь в причудливые узлы и заставляя топорщиться чешуйки. Последними вылезли когти — огромные, жёлтые, способные пробить всё на свете — и камень, и металл, и собственную чешую. Драконесса усмехнулась и, обрезав один коготь, принялась трансформировать руку обратно, сжимая обрезок в руке. Когда она закончила, в ладони у неё остался небольшой бритвенно острый волнистый клинок со странными разводами по краям и рукоятью в виде головы дракона.

Подмигнув изумлённому раконцу, Грея улыбнулась:

— Когда-то так создавалось оружие, способное перевернуть мир. А сейчас — пойдём на поиски твоего крокодила…

Дверь камеры с лязгом распахнулась и несколько фигур в просторных монашеских одеяниях мигом заполнили собой крохотную каморку. Элана тут же сбросили на пол и принялись остервенело пинать, даже не сняв брезента, который неплохо смягчал удары, да и тело, лишённое чувствительности, равнодушно воспринимало тычки и ушибы. Лишь раз, когда чей-то сапог чувствительно проехался по лицу, хранитель застонал — грубая подошва как тёркой ободрала щеку.

— Хорошо! Стонет — значит, жив. Берём его.

Монахи суетливо подхватили брезент и, вполголоса переговариваясь, понесли его вниз, к допросным комнатам.

— Разматывайте. — Ещё не увидев говорящего, Элан узнал голос — верховный иерарх решил лично посмотреть на важного узника. Потом в поле его зрения показалась седая благообразная голова и хранитель окончательно уверился, что всё происходящее с ним в коконе — не сон, а странная, причудливая реальность — или магия?

— Значит, молодой человек, вы любите подслушивать? Похоже, у вас неплохие задатки, и вы ещё можете быть полезны Церкви. Нам нужны лёгкие люди. Конечно, вы уже услышали достаточно и понимаете, что с дармовой силой придется расстаться — она вообще предназначена не людям, а существам, гораздо более высшим. — Иерарх помолчал, наблюдая за реакцией хранителя, того как раз начали растирать, восстанавливая кровообращение, и острые приступы боли в онемевших мышцах помешали иерарху продолжить беседу.

— Разомните его хорошенько, он нужен мне живым и здоровым, затем положите его у стеночки на матрац и оставьте нас. Иерарх отошёл от брезента и присел за небольшой столик, сервированный, как видно, специально для посещения высокопоставленного лица — изящный, на гнутых ножках, заставленный всевозможной снедью и запыленными бутылями с вином, он смотрелся совершенно неуместно среди камеры пыток. Взяв бокал, старичок принялся отхлёбывать густое и красное вино, проницательными глазами наблюдая за мучениями Элана.

Дождавшись окончания процедуры, он подсел поближе к хранителю, обессилено лежавшему у стены и, махнул рукой сопровождающим — те послушно вышли, в камере остались лишь две тёмные личности, но и они отошли в самый дальний угол, чтобы не мешать беседе. Иерарх наконец заговорил.

— Пока вы приходите в себя, позвольте представиться: глава церкви триединого, суть воплощения творца, верховный священнослужитель Кради`о`Лост. Можете называть меня по имени, можете просто — «отец мой».

— У меня уже был один отец. Другого мне не нужно. — Элан угрюмо смотрел на старичка. Он прикрыл глаза и вид у него был бы точь в точь как у деда мороза, если бы он улыбался. Вот только улыбки на лице верховного иерарха хранитель пока ещё не видел.

— Что ж, дело ваше. Тогда давайте попробуем определиться с вашей дальнейшей судьбой. — Кради`о`Лост многозначительно помолчал, давая время собеседнику осознать всю важность вопроса, и продолжил:

— Посмотрите внимательно на это помещение. Здесь нам иногда приходится, смиряя внутренний ужас и стыд, заниматься воспитанием упрямых еретиков, не желающих сотрудничать с матерью-церковью. И это занятие благое и праведное, ибо мы, калеча тело, чистим души людские. Умершему в муках прощается половина грехов, раскаявшемуся — прощаются все…

Элан внимательно оглядел зал. Здесь было полно оков и сложных металлических приспособлений, в полу были прорублены специальные канавки для стока крови, и судя по многочисленным бурым пятнам на полу и стенах — всё это регулярно использовалось. Инструменты же, тщательно вычищенные и аккуратно разложенные, явно были готовы к использованию. Да и камин, вделанный в стену, был разожжен не для разогрева помещения — в нём калились неприятного вида штыри, крючья и другие, более сложные приспособления.

— А что прощается невинно замученному?

Иерарх довольно кивнул. Похоже, узник проникся — и устрашился.

— Невинно замученные навсегда оставляют этот мир и приобщаются к творцу, ибо навсегда остаются праведниками. И сказано в священных книгах: «Лучше замучить десять невиновных, чем упустить одного злодея, ибо невинный мученик — это святой праведник, а упущенный злодей — это рука зла, запущенная в наш мир».

Элан прищурился:

— А вы, отче? Не желаете стать святым? Вот и палачи у стеночки без дела мучаются… — Он кивнул в сторону тёмных личностей, правильно истолковав причину их пребывания в пыточном зале. Те насторожились, привстали, однако, повинуясь знаку иерарха, вновь опустились на землю.

— Вы дерзки, юноша. Возможно, они ещё и потребуются в нашем дальнейшем разговоре. Вам самим придётся принять решение, определяющее дальнейшую судьбу. А пока — подкрепитесь, и посмотрите заодно, чего вы лишаетесь. — Иерарх кивнул в сторону сервированного стола, ухмыляясь в седые усы.

Элан с трудом, держась за стенку, встал. Усилия монахов, разминавших мышцы, не пропали даром; тело со скрипом, но слушалось. Кое-как подойдя к столику, хранитель с трудом уселся на ажурный стул и, заставляя себя не спешить, нашёл среди явств графин с водой, налил полный бокал, аккуратно, стараясь не разлить не капли, выпил. Подумал. Налил ещё. Вновь выпил и потом уже повернулся в сторону иерарха, наблюдавшего за ним с непроницаемым видом:

— Узника нужно кормить сытно, но не перекармливать, давать пищу лёгкую — фрукты, злаки, лишь иногда мясо. Это возбуждает чувствительность и остроту ума, не позволяя забыться во время пыток. Так, кажется, было сказано полчаса назад в вашем кабинете?

— Значит, вы не только смогли выйти из своего тела, но и сохранили память. Неплохо для начинающего мага. Да и вообще для мага. У нас на это способны единицы. Вы подаёте надежды, молодой человек, и будет очень обидно, если такие способности пропадут зря. А насчёт еды — подумайте об этом по другому: это силы, столь необходимые вашему организму, чтобы выжить и вновь начать нормально функционировать. К тому же, если мы сможем плодотворно поговорить, то пытки и не понадобятся. Так что ешьте, ешьте…