Георгий Стенкин - Ощущение женщины, или - Метаморфоза 1

Неужели это так важно? Почему дед так старается, чтобы я именно – понял, а не просто – поверил его словам?

Зачем – всё усложнять?

Ну вот, вроде зашевелился…

- Давай поступим иначе, внучек. Тебе – нужны примеры. Словами тут не поможешь.

- Открой мой регистр биопамяти.

- Ну не нужно так крупно. У меня – прекрасное зрение. Не нужно растягивать экран на всю комнату.

- Так. Выбирай.

- Нет. Не по сидерам. По периодам. Найди мой «русский» период.

- Да. Вот. Романы – пролистывай, повести – тоже. Рассказики…

- Дневники и фото. Вот.

- Давай – глубже. Ага.

- Лето. Останови поиск.

- Разворачивай, вот эти фотографии. По порядку, начни с первой. Добавь, там – ну ты знаешь, коррекцию качества и объёмность. Настрой так, чтобы всё было видно чётко и ясно.

- Да.

- Была такая девочка. Все её называли – Лето. Я с ней познакомился через Интернет.

- Что такое Интернет? Это то, что было перед соул-полем, и перед глоба-сетью, и перед нано-пространством. Понимаешь? Прародитель соул-поля. Через разного вида терминалы – люди могли общаться с другими людьми на любом расстоянии, подключаться к библиотекам и регистрам информации.

- А…

- Не до этого сейчас! Поищешь сам, если интересно. Интернет.

- Отстань!

- Она писала стихи. Но она ещё и делала фотографии.

- Фотографии? Ты тоже этого не знаешь?

- Слушай, отстань – а. Я же не могу тебе всё рассказывать.

- Вот то что ты сейчас будешь внимать из моего «русского» периода – это и есть «фотография».

- Прекрати меня отвлекать по пустякам!

- Удивительные фотографии. Многие, называли их – эротикой. Одни – не понимали, другие – восхищались.

- Я же был просто влюблён в её творчество. Созданные ею образы в фотографиях – уносили моё вдохновение в такие глубины…

- Это нужно смотреть.

- Давай, открывай первую. Да – вот эту.

- И рассказывай, что видишь.

- Ну?

Для чего это ему нужно? Что я могу тут понять? Как всё таки сложно с этим доисторическим динозавром. Не может что ли нормальным языком объяснить?

Статичное изображение, никакого эмоционального сопровождения. Корректор – добавил только ещё два измерения. Можно поворачивать угол зрения. А как я пойму – что они чувствуют, если нет эмоционального фона?

Что я вижу?

- Две обнажённые сексини. Странная размытость изображения и коричневые оттенки. Почему-то одна сексиня почти лежит на другой. Правильной формы – грудь. А другая сексиня – наверное спит, потому что у неё закрыты глаза.

- Что ещё?

- Растрёпанные волосы. Та, которая залезла на спящую, что-то хочет ей сказать.

- Наверное – они играют в какую-то старинную игру?

- А? Дед?

Дед молчал.

Пискнул сигнал входного терминала и по комнате пронеслась сфера «мгновенки». Деду понадобилась биопомощь?!

А что же он молчал?

- Дед, ты как?

- Я произвела инъекцию психонормализации.

Произнесла «мгновенка».

- При повторном нарушении режима биопоказателей – буду рекомендовать биопрофилактику.

И также невозмутимо – она удалилась из моей квартиры.

- Дед. Ну нельзя же так!

- Да. Я – болван. Но если ты будешь так расстраиваться, то тебя утащат на биопрофилактику и когда ещё, ты снова найдёшь время чтобы рассказать мне о ножке и туфельке. И о – фотографии.

- Ну дед…

…

- Ладно, внучек. Не обращай внимания. Я всё время забываю, что ты – это не твой отец. И всё что я тебе рассказываю – это более чем двухсотлетняя древность. Никому не нужная История.

- Хорошо.

- Давай теперь я тебе расскажу, что я вижу на этой фотографии.

- Лады? Работаем?

И дед начал рассказывать:

Таинственный полумрак приглушённости света, отсутствие чёрно-белых контрастирующих противостояний и в красках и в оттенках. Мягкая и тёплая на ощупь, почти телесного цвета – вуаль, укрывающая единение. Расслабленность, нега, умиротворение и джокондовская улыбка у нимфы с распущенными волосами. Да – она лежит на спине и её царственные, длинные и раскиданные волосы, будто заполняют всё пространство. От них – этот коричневый оттенок во всём…

Что она ощущает?

Полноту и мощь того, что даёт ей – её продолжение, её половинка, её спутница и её ангел.

Склонившись в тихом вопросе и громком ответе, прикасаясь к ней – своими самыми чувствующими частями тела, вытянувшись в стремлении уловить и самый неуловимый штрих ощущений, храня волшебство момента – закрывая руками от всего внешнего и даже от страстности своих прикосновений, контролируя каждый грамм веса и каждую частичку света, она – дарит свою нежность.

И именно нежность – связывает их, укрывает их своим покровом, пронизывает энергию ощущений и неги.

Удивительная НЕЖНОСТЬ в изгибах и соприкосновениях рук, молодых и страстных тел, изящных очертаний девической груди, пленительности шеи и прикрытости ног.

НЕЖНОСТЬ держит в своих руках НЕЖНОСТЬ. НЕЖНОСТЬ – утопает в объятиях НЕЖНОСТИ.

…

И я стал это видеть. Пропали изображения сексинь, обнажённость и ощущение уже чего-то свершившегося. Исчезло видение сексуального влечения и эротичности всей картины.

Осталось только – НЕЖНОСТЬ. Она струилась из фотографии. Она пленила меня и завораживала.

Дед смотрел на меня…

И улыбался.

Видимо – я начинал понимать.

…

- Так. Давай следующую фотографию.

- Вот. Две девушки у окна.

- Что? Почему – девушки? А как у вас называют молодых сексинь и маминь? А?

- Унисекс? Юнисекс?

- Это почему же?

- Они же – женщины…

- А точно…

- Я и забыл. У вас же теперь не два пола, а четыре. Мужского пола, сексиня, маминя и неопределившиеся.

- Да. Вспомнил.

- Подожди. А ты то – какого полу? Ты – мужик, или неопределившийся?

Тут уже я не выдержал.

- Ну ты дед, вообще. Ум за разум – зацепился, что ли?

- Ты же сам рекомендовал мне стать мужчиной.

- Что – забыл?

- Как это называется? Маразм?

- Я – мужчина. Мужского пола.

- Напоминаю, дед.

- На пятом сидере от рождения, все проходят сексоопределение. Но решающее слово – за близкими родственниками. У меня был показатель – 75. Вариантов стать сексиней или маминей – никаких. Только – мужчина. И ты – сам, дал согласие на метаморфозу. Вернее – в моём случае это была не метаморфоза а стабилизация. Можно было, конечно – подождать и до первой четверти генера. Но – сейчас, я всё равно уже был бы мужчина. Неопределившихся, во второй четверти генера – не бывает.

- Так что сегодня – я абсолютный мужчина. Полное соответствие всем критериям.

- Ну ты даешь, дед.

Я тоже начал тяжело дышать, видимо – что-то из адреналиновой группы…

Пойду – налью что-нибудь холодненького.

- Дед? Тебе – ещё стритколы?

…

- Ладно. Остыл?

- У нас…

- То есть – в моё время. Неопределившихся – называли иначе. Так как у нас – было всего два пола. Мужской и женский, то где-то до двадцати лет – мужчин называли юношами, а женщин – девушками.