Вольф Белов - Император полночного берега

Далее пританцовывали в бешеном ритме еще полторы сотни барабанщиков, ударяя в полые древесные стволы, бубны и барабаны. Бронзовые ожерелья и браслеты позвякивали в едином ритме танца, сверкая в свете костров и факелов.

Сотни факельщиков танцевали на огромном пространстве, одновременно вскидывая руки к небу и издавая гортанный клич.

Среди общего празднества выделялись несколько человек, исполняющих особые танцы, которые, тем не менее, гармонично вписывались в общее действо. Эти люди танцевали босиком на углях, жонглируя факелами и выдыхая пламя. То были племенные шаманы, владеющие силой Огня.

Чуть в стороне от празднества гипитов, на холме, расположился стан хишимерского царя Азгадера, пришедшего к Хоруму с десятитысячным войском. На встречу с Азгадером в его шатер прибыли послы ногарского императора во главе с Аскенносом. Отряд Икестоса пришлось оставить в Хоруме – таково было требование хишимерского царя. Сам же Икестос с несколькими воинами ожидал, пока его позовут, в шатре, предоставленном посольству царем Азгадером в своем стане.

Когда все условия соглашения были обговорены, Аскеннос подытожил:

– Теперь дело за тобой, царь.

Азгадер кивнул одному из приближенных:

– Сегодня правитель Хорума продал нашим торговцам несколько рабов арамеев. Тащи сюда одного из них, я принесу клятву.

Вскоре к ногам царя бросили раба. Жрец Идигер протянул своему повелителю кривой ритуальный нож. Азгадер схватил раба за волосы и поднял на ноги. За спиной арамея Идигер, скрестив руки, принялся читать заклинание, призывая своего бога. Коротко, без замаха, царь всадил нож в сердце раба и повернул рукоять. Арамей даже не успел испугаться.

Послы императора отступили в сторону. Ногары испытали невольный трепет, наблюдая за происходящим.

Жизнь угасла в глазах заколотого арамея, однако тело его по-прежнему стояло на ногах. Держась одной рукой за рукоять клинка, пронзившего сердце раба, царь вскинул другую руку и, глядя в пустые глаза убитого им человека, произнес:

– Тота призываю в свидетели и клянусь его именем! Я выдвину войска против арамеев, когда получу золото Бельфеддора.

Бросив грозный взгляд в сторону ногаров, хишимерский царь добавил:

– Но так же клянусь покарать любой обман. Да пребудет надо мной воля Тота!

Тело жертвы встряхнулось судорогой, на лице и обнаженных руках синей паутиной проступила сетка вен. Глаза убитого побелели, из глотки вырвался хрип:

– Клятва принята!

Провозгласив волю бога Смерти, труп арамея рухнул к ногам царя.

– Твое слово, советник, – произнес Азгадер, перешагнув через убитого и повернувшись к послам. – Отправляй гонца к своему императору.

Аскеннос кивнул одному из ногаров и приказал:

– Пригласи сюда Икестоса.

Ногар покинул шатер. Советник пояснил царю Азгадеру:

– Гонец не понадобится. В нашем караване есть человек, который укажет твоим людям путь к затерянному городу.

Азгадер бросил взгляд на жреца. Лицо Идигера было непроницаемо.

Поднявшись на пригорок, Хорруг окинул взглядом степь, объятую пламенем. Следовавший за ним Демилий восхищенно воскликнул:

– Ты только взгляни, как красиво!

– Да уж, эти кочевники умеют развлекаться, – согласился Хорруг без всякого восторга. – У нас сейчас нет времени любоваться их плясками. Надо отыскать Аррелия и остальных.

– Где же их тут искать? – озадаченно пробормотал Демилий.

– Посмотри туда, – указал Хорруг. – Видишь те шатры? Там хишимеры. Пленники должны быть у них. Идем.

Хорруг и Демилий направились к шатрам хишимерского стана. Земля дрожала у них под ногами, сотрясаемая огненным танцем гипитов, а клич, вырывавшийся одновременно из сотен глоток, на мгновения заглушал грохот барабанов.

В степи было людно, словно на базарной площади в полдень. Огненный танец гипитов привлекал множество зевак, здесь были и хорумцы, и жители окрестных селений, другие кочевые племена. Посмотреть на танец Огня специально съезжались жители многих городов побережья, так что в публике недостатка не было.

В хишимерский лагерь Хорруг и Демилий вошли беспрепятственно. Воины плотным кольцом окружали ту часть стана, где высились шатры царя и его свиты, остальной же лагерь был открыт для всех. Туда-сюда сновали хишимеры и ногары, в основном мелкие торговцы.

Обогнув очередной шатер, Хорруг и Демилий увидели дерущихся людей. Один человек отбивался от пятерых противников. У входа в шатер лежали трое убитых воинов.

– Да это же… – ошеломленно прошептал юноша.

– Он, – кивнул Хорруг, не дослушав.

Лагерь был достаточно освещен кострами, чтобы разглядеть дерущихся. В жертве ночных налетчиков Хорруг без труда узнал Икестоса. Его противники, судя по виду, тоже были ногарами, скорее всего, воинами правителя Хорума. Икестос пытался дотянуться до оружия, но противники не позволяли ему воспользоваться клинком. Сами они тоже предпочитали действовать кулаками – похоже, Икестос нужен был им живым. Хорругу не составило труда догадаться, зачем начальник охраны посольского каравана понадобился правителю Хорума. Каданг злорадно усмехнулся, наблюдая за отчаянными попытками столичного аристократа отбиться от нападавших. Хорумцы свалили Икестоса на землю и, заломив ему руки, принялись связывать.

Из тени между шатров вышел еще один человек.

– Хватит возиться, – недовольно произнес он. – Вяжите его скорее, и в седло.

Хорруг узнал и его, то был Онессес – один из приближенных царя Хорума. Хорруг без раздумий рванулся вперед, неожиданно возникнув перед ногарами из тени шатра. Даже Демилий опешил от его стремительности. На ходу подхватив клинок убитого воина, Хорруг наотмашь ударил одного из хорумцев и приставил острие меча к горлу их предводителя.

– Что тебе нужно? – прохрипел Онессес, косясь на лезвие клинка.

– Где пленные арамеи? – спросил Хорруг.

– Они уже проданы хишимерам.

– Это я и без тебя знаю Где они?

– На окраине лагеря с полуночной стороны, – сообщил Онессес. – Ты найдешь их у коновязи, там, где колодец.

– Эй, ты! – хрипло окликнул Хорруга Икестос, по-прежнему пытаясь вырваться из рук державших его хорумцев. – Помоги мне!

Хорруг бросил взгляд в его сторону, усмехнулся и произнес:

– Самое время пожалеть о некоторых своих деяниях, благородный господин.

Отпустив Онессеса, он сказал предводителю хорумцев:

– Продолжай свое дело, а мы пойдем своей дорогой. Не советую пересекаться с нами.

Окликнув Демилия, он вместе с юным спустником скрылся в лабиринтах шатров и палаток. Хорумцы всунули кляп в рот своему пленнику, накинули мешок на голову и поволокли прочь из лагеря.

Вскинув руки, Минессис сладко потянулась и простонала: