Вольф Белов - Император полночного берега

Отодвинув его в сторону, Хорруг крикнул в толпу:

– Арамеи, слушайте меня! Можете бежать прочь, поджав хвосты и бросив все на поживу врагу, а можете сами забрать у него все! Мы идем навстречу хишимерскому войску. Вы вольны присоединиться к нам или спрятаться по своим норам.

– Даже моя женщина идет с нами! – гордо добавил Аррелий, обняв Минессис одной рукой.

На некоторое время арамеи притихли, потом из толпы послышался насмешливый голос:

– Забавное у вас войско! Ты, Аррелий, чужеземный бродяга, жрец да твоя баба. Хишимеры умрут от хохота.

– Для вас главное, чтобы сдохли они, а не вы, – жестко произнес Хорруг.

– Видимо, у чужеземного жреца и ногарской женщины больше мужества, чем у наших воинов, – послышался знакомый голос.

Растолкав соплеменников, к Хорругу и его спутникам вышел Тороний.

– Я с вами, парни.

– Я тоже! – послышалось с другой стороны.

– И я! – выкрикнул еще один.

– Эй, подождите меня!

К ним присоединились еще несколько человек. Хорруг узнал среди них тех, кого освободил с Демилием близ Хорума в ночь Огня.

– Безумцы! – воскликнул Килоний. – Вы все сгинете! Этот чужеземец ведет вас на верную гибель! Подумайте сами, у нескольких человек нет никаких шансов выстоять против тысяч хишимерских клинков.

– Ты можешь присоединиться к нам, тогда наши шансы чуть-чуть увеличатся, – ответил ему Хорруг.

Он пристально посмотрел Килонию в глаза.

– Ты прав, сотник, я упрям, как таран, и, наверное, кажусь тебе безумцем. Но знай, я никогда не берусь за то, что считаю для себя невозможным.

Хорруг кивнул Аррелию:

– Веди. Все, у кого хватит решимости, берите оружие, припасы и догоняйте нас.

– Идемте, парни! – зло и весело выкрикнул Аррелий. – Нас ждет настоящее дело!

Маленький отряд покинул поляну сборов и углубился в чащу. Остальные арамеи поспешили к своим семьям.

Тишину зала храмовой библиотеки, погруженного в полумрак, разогнал звук шагов. Император Нокатотос, облаченный в белое жреческое одеяние, стоял у пюпитра, внимательно изучая символы на золотых таблицах в свете лампы. На появление людей он не обратил никакого внимания. Лишь услышав деликатный кашель за спиной, император спросил:

– Зачем ты здесь, советник?

При этом он даже не повернул головы, по-прежнему не отрываясь от своего занятия.

– Прошу простить, повелитель, что пришлось потревожить тебя, но дела империи требуют твоего внимания, – с поклоном произнес советник Метоннес.

Император повернулся к советнику. Взглянув на храмового служителя, сопровождавшего Метоннеса, Нокатотос кивком приказал ему удалиться. Поклонившись своему духовному главе и правителю империи, служитель покинул зал.

– Что случилось такого, что заставило тебя разыскивать меня в храме? – спросил император.

– В Кадае большая смута, мой повелитель, – сообщил советник. – Брожение грозит перекинуться на всю Ногару. Легионы волнуются.

– Легионы волнуются всегда, – бесстрастно заметил император. – Чего они хотят на этот раз? Денег? Женщин? Привилегий?

– Им не платят жалование уже полгода, – напомнил советник. – Наши солдаты ропщут, когорты наемников вот-вот взбунтуются. Мораги непрерывно штурмуют Кадай. Если наши войска покинут город, мы лишимся последнего порта к закату от столицы.

– Ну и чего они ждут от меня? – все так же равнодушно спросил Нокатотос.

– Командиры легионов собираются на совет. Они хотят видеть своего императора.

– Раньше им мое присутствие не требовалось, – заметил император. – Военные вопросы они привыкли решать без меня.

– Положение слишком тяжелое.

Император отступил в темноту, почти наощупь нашел кресло и опустился в него. Советник остался стоять в круге света от масляного светильника.

– Я устал, – из темноты послышался тяжелый вздох императора. – Я очень устал. Мне нечего сказать командирам легионов.

– Страна нуждается в повелителе, – сказал Метоннес.

– Страны уже нет, – глухо отозвался Нокатотос. – Ногара погибла. Нет уже и самих ногаров, их поглотили варвары. Ногары… Ты когда-нибудь читал хроники нашей империи, советник? Знаю, что нет. Когда-то мы назывались – накии, ногарами нас прозвали северные варвары. Мы проявили слабость, утратили свое имя и сами начали называть Наккату Ногарой. Ныне истинные накии остались лишь там, в Наккате – Старой Ногаре. Там, где Тень…

Метоннес насторожился.

– Мой император, к чему сказаны эти слова? – недоуменно спросил он.

– Боги оставили нас, – с горечью произнес Нокатотос. – Кровопролитие, голод и мор охватили все побережье. Мы вымираем. В мире осталась лишь одна могучая сила – Тень. Может быть, предки напрасно устрашились ее владычества? Может быть, напрасно были положены сотни тысяч жизней во имя сохранения старой веры, в угоду светлым богам?

Советник похолодел.

– Мой повелитель, о чем ты говоришь?! – воскликнул он, не в силах скрыть свое негодование.

Во тьме зала над креслом, где сидел император, Метоннесу почудился силуэт паука.

– Я говорю о том, что мы всего лишь люди, а люди слабы, – ответил император. – Хишимеры приняли одного из богов Тени, и царство их процветает. Мы же изо всех сил цепляемся за старую веру, воюем со всем миром, но сами обречены на погибель. Уже сто лет войска империи пытаются выбить морагов с побережья, а они все там же, захватывают и разрушают наши города, и их становится все больше и больше. Наших прежних богов уже нет с нами, мы молимся в пустоту.

Император замолчал.

– Что мне сказать совету? – осторожно спросил советник.

– Пусть легионы забирают села, – неожиданно жестко распорядился император. – А Кадай отдать наемникам.

– Что ты имеешь в виду, повелитель? – опешил Метоннес.

– Иногда ты утрачиваешь свою сообразительность, советник, – недовольно заметил император. – Для солдат полно добычи в городах и селах. Пусть это их успокоит.

– Но народ?.. – растерянно пробормотал Метоннес. – Это же наши города, наши села…

– В нынешнее время предпочтительней потерять крестьян, чем солдат, – ответил император. – Ступай. Оставь меня.

По тону его голоса советник понял, что император начинает гневаться. Опасаясь вызвать приступ ярости у повелителя, Метоннес предпочел не возражать правителю Ногары и покинул зал храмовой библиотеки.

У центрального входа в храм Метоннеса поджидал капитан одного из столичных легионов в сопровождении отряда воинов. Сам он не решился сопровождать советника внутрь храма и предстать перед своим повелителем. Потеряв дочь, Нокатотос стал чересчур вспыльчив и непредсказуем.

– Что сказал император? – поинтересовался капитан.

– Кажется, скоро нам потребуется другой император, – ответил Метоннес, забираясь в колесницу.