Дэвид Кек - Пора предательства

Да, если они обратятся в Эльдинор за причитающейся им благодарностью, то, очень может быть, обретут ее. Но зимние снега пали раньше, чем люди Ламорика успели добраться до короля и склониться пред его благоволением. Возможно, их ждут еще и земли, и титулы. И все же Дьюранд сомневался: они разгромили Радомора, но он все еще жив, как и два его верных чернеца — Грачи-колдуны.

Дьюранд глядел в сгущающуюся тьму. Река, голые деревья, обнаженные поля — неровный, дробящийся пейзаж, похожий на россыпь угля под дождем. Где-то в отсыревшем небе пророкотал гром, и молодой рыцарь поплотнее запахнул плащ. У него-то проблемы мелкие: один глупец, одно сердце. Под Кровавой Луной половина королевского Великого Совета делает выбор — за Радом или за Ирлак. У королевства заботы куда посерьезней.

Внизу, под люком, что-то шевельнулось. Дьюранд глянул в ту сторону, однако на этот раз из люка не появилось головы Белого Освальда.

Интересно, что король надеется доказать этим собранием, всеми этими маяками на холмах? Странный, пустой жест.

В каморке скворцов затеплился вдруг какой-то огонек. Надо бы отправить бедного Освальда снова вниз, за метлой, чтобы навел там порядок — задача, на которую, небось, потребуется не одна луна.

Огонек сдвинулся с места, и Дьюранд живо представил себе смотрителя: со свечой в одной руке, котелком топленого жира в другой, в загроможденной комнатке. Да такой олух весь замок сожжет и не заметит.

Дьюранд сунул голову в люк.

И увидел хрупкую молодую женщину, девушку.

В руке незнакомка держала свечу; пламя горело тонкими и плавными щупальцами, что изгибались в такт движениям девушки. А свет, шедший от свечи, был похож на болотную стоячую воду — такой же вязкий и мутный. В лицо Дьюранду, вышибая дыхание, ударила вонь гниющих водорослей.

Комнатка вокруг незнакомки — в дрожащем зеленом свете — больше не была грязной старой кладовкой. В нишах, куда проникали зеленые лучи, лежали аккуратно сложенные вязанки дров. Кто-то успел принести туда мятый тюфяк — обтрепавшиеся края ткани рябились в волнующейся тени. Рядом стоял кувшин с вином.

Дьюранд не мог дышать. Он словно сунул голову в реку.

Должно быть, он пошевелился, издал какой-то звук, ибо девушка к нему повернулась. Ее волосы в зеленом свете струились, точно воды медленной реки, шея была бледной, как рыбья плоть. Дьюранд различил очертания ее подбородка. Но не успела она взглянуть на Дьюранда, как он отпрянул назад, наверх.

Однако уже через миг до него дошло: и здесь, на крыше, он все еще не в безопасности. Щупальца зеленого света Иномирья текли сквозь половицы. Небо над головой казалось черным колодцем. Зеленый свет сочился все выше и выше. Мысленным взором Дьюранд видел, как странная дева поднимается по лестнице, заглядывает в люк… Потом свет вдруг отступил, отдалился, оставив Дьюранда в темноте.

Молодой рыцарь облегченно вздохнул — но уже через миг вспомнил, куда ведет спуск: к покоям его господина. К двери Дорвен. Больше некуда — проход только один.

Овладев собой, Дьюранд торопливо спустился в каморку, снова превратившуюся в старую кладовую, пустую и грязную. Под ногами расползался птичий помет, в ноздри била едкая вонь. Однако зеленоватое свечение еще маячило в самом низу лестницы. А Дорвен была в трапезной, и Ламорик со всеми остальные тоже — до двери башни долетал слабый гул голосов.

Дьюранд направился вниз. В лестничном колодце пахло холодом, тростником и слизью.

Он бросился в погоню за длинными прядями волос девушки, что скользили по зеленому воздуху. Локоны незнакомки извивались, как змеи. Рука лежала на черной двери покоев Дорвен. Дьюранд не мог ни пошевельнуться, ни вздохнуть. Бледный лоб незнакомки склонился к двери, глаза закрылись, по щекам покатились слезы.

Дьюранд прирос к месту.

Наконец девушка, похоже, овладела собой и пошла прочь.

Дьюранд отпрянул назад, хватая ртом воздух в сырой тьме лесничного колодца. Если незнакомка повернет обратно, то через миг он будет уже в аду.

Однако, похоже, она торопилась куда-то еще, ибо свет в коридоре перед дверью медленно потускнел.

Вслед за ней Дьюранд вышел на площадку над пиршественным залом — и раскрыл рот, едва не уронив меч. Пиршественный зал Баррстон-Уоллса преобразился. Стены, которые он помнил голыми и унылыми, теперь были увешаны щитами и гобеленами. Знакомые люди сидели на непривычном полу. Охотничьи псы свернулись калачиками возле котлов. В специальных подставках стояли длинные копья. Дьюранд знал: все это воспоминания призрачной девушки, что плыла через зал. Свеча ее была сейчас единственным источником света.

Вот она на миг замешкалась в дальнем конце зала, высоко подняв свечу к двери, что вела на двор. Вот вышла и проплыла к воротам Баррстон-Уоллса. Дьюранд двинулся вслед за ней: он должен был узнать, куда она направляется.

Погоня за мерцающим видением вела его по неровным каменным плитам и размокшей земле Баррстона, пока во тьме впереди не заколыхалась река. Между камнями и ивами возник новый источник света под стать свече в руке незнакомки: узкая ладья у самого берега.

Дьюранд невольно разинул рот. Он знал эту сцену, эту ладью: утлое, бледное суденышко, будто вырезанное рукой мастера по арфам. Ему уже снилось все это — давно, под Кровавой Луной.

Девушка перед ним обхватила рукой иву, и качающееся пламя свечи передавало дрожь гибким ивовым ветвям. Берег словно бы оказался на дне Сильвемера.

Незнакомка шагнула на ладью и легла на дно. Темные кудри рассыпались, коснулись воды.

Дьюранд вспомнил старую легенду. О Майденсбире (тогда река звалась как-то иначе) — о юной жене герцога и ее тайной любви к одному из рыцарей ее мужа. О молодой жене, что выпила настой наперстянки, села в лодку и уплыла умирать вниз по реке.

Девушка вытянулась. Свеча теперь стояла у нее на груди. Край длинного рукава свисал в воду. Молодой рыцарь услышал вздох — единственный звук во всем немом мироздании. Пальцы девушки разомкнулись, ночной ветерок увлек ладью к середине потока, течение подхватило и понесло прочь. Все было кончено.

Совсем так же он видел, как Радомор или его чернецы-Грачи пустили вниз по реке сестру Ламорика — Альвен.

Ладья с девушкой уплывала прочь, легкая, как листок. Дьюранд покачал головой.

Что-то пошевелилось сзади него.

На каменистом берегу вокруг собрался внимательный дозор: с дюжину крестьян, кутающихся в мохнатые одеяла. По большей части женщины: матери с дочерьми. К своему удивлению, совсем рядом Дьюранд обнаружил Дорвен. На ней была лишь льняная сорочка; порывы ветерка прижимали тонкую ткань, обрисовывая очертания тела.

— Что ты тут делаешь? — выдавил Дьюранд.

— Ты видел ее, — отозвалась Дорвен. — Герцог уехал сопровождать старого короля Сердана. Он оставил молодую жену на попечение одного из своих людей: барона Виганда. Все произошло здесь. Говорят, корабль герцога Гандерика проплывал в Хэндглассе как раз вовремя, чтобы увидеть ее.