Дэвид Кек - Пора предательства

Абраваналь резко остановился.

— Приветствуем тебя, владыка Гирета, — проговорил одноглазый великан голосом, подобным рокоту вод Сильвемера, и поклонился, звеня стальными кольцами кольчуги.

— Кто вы? — выдохнул герцог.

— Мы с братьями явились от двора Эльдинора, — отозвался незнакомец. — Я — Конран, гофмаршал дома Логерна. Слуга Стражей. Мы с братьями пришли вам на помощь.

— А я уже начинал думать, что король не намерен посылать помощь Гирету, — пробормотал Абраваналь. Ведь Гирет не прислал заложника на церемонию присяги Рагналу.

Синий глаз сверкнул, как острие меча.

— В настоящий момент Рагнал ведет войну с братом: принц Эодан вывел свои земли из-под власти Рагнала, провозгласив себя властителем Уиндовера. Его леса кишат лучниками. Король призвал войска выгнать мятежного брата из его лесной твердыни, но бароны не спешат откликнуться на призыв Рагнала.

Абраваналь прикрыл глаза.

— Сыновья Карломунда… Брат восстал на брата…

— И ни один не пойдет на попятный.

— И все же Рагнал посылает вас, Рыцарей Пепла.

— Нет, ваша светлость. Король прогнал от себя моих братьев. Двор превратился в паутину шепотов и слухов. Впервые за бессчетные годы со времен основания моего ордена король Эрреста выступает на войну без своих давних стражей.

— Владыка Судеб! — произнес Абраваналь. — Кого мы должны благодарить за ваш приход?

— Бидэна, младшего отпрыска Карломунда. Принц улучил момент поговорить с нами, когда мы уезжали со двора. Сам он вынужден идти в поход со своим братом Рагналом — и только и мог для вас сделать, что шепнуть нам пару слов.

Старый герцог поднес трепещущие пальцы к губам.

— Мы благодарны уже и за это, гофмаршал Конран, ибо это больше, чем уделили нам его братья.

— Мы спали слишком долго, — пророкотал гофмаршал. — Несчастные обстоятельства, огонь и война разрушили наши храмы в Ферангоре, Акконеле, Беоране, Лаверине. Скоро останется лишь Эльдинор на Орлиной горе. Говорю вам, некие силы стремятся расшатать Стражу древних Патриархов — ослабить узы, что связывают корону, Изгнанных, людей и земли. На озере мы повстречали старого водяного демона — он бродил на свободе, точно в прежние времена. И мы слышали шепотки темных близнецов, что ныне ходят за Леопардом Ирлака. Эррест рассыпается на куски.

Абраваналь обвел взглядом своих советников: Ламорика, Кирена, Конзара. Он судорожно стиснул губы. Дрожа от холода в стороне, Дьюранд подумал о Лендесте, Альвен и Аделинде. У старика был даже внук, погибший вместе с Альвен. Почему, ну почему септаримы решили вмешаться только сейчас?

В темных окнах всплеснулись черные крылья.

— Ваша светлость, — проговорил гофмаршал Конран. — Даже сейчас, в эту самую минуту, близнецы не прекращают своего колдовства. Радомор слишком долго молчал. — Люди в замке подняли руки, складывая пальцы оберегающим знаком, и прильнули к бойницам. — Давайте поднимемся на стены и посмотрим оттуда, сверху.

Когда Абраваналь заговорил снова, голос его звучал не громче шепота.

— Только полный безумец откажется от помощи в такую минуту. Делайте, как считаете нужным. Я… — Он сглотнул. — Я восхищен вашим мужеством. Спасибо, что присоединились к нам в сей черный час.

Маршал Конран низко поклонился, и стальные кольца кольчуги откликнулись шелестящим перезвоном. Одноглазый рыцарь повел своих рыцарей к лестнице.

Глаза всех присутствующих следили, как странный отряд выходит. Мокрый насквозь Дьюранд остался стоять посреди зала.

Молодой рыцарь нашел в толпе лицо Дорвен. Глаза ее влажно блестели.

— Владыка Небесный! — ахнул Кирен Лис.

Дьюранд шагнул из теней к свету. От холода он все еще двигался скованно, как ревматичный старик.

— Да, милорд.

После ухода септаримов большинство собравшихся в зале так и остались стоять, с глупым видом глядя им вслед. Теперь чары рассеялись.

Ламорик схватил Дьюранда за руку.

— Мы ждали и ждали, но к наступлению темноты ничего не увидели, и Конзар заставил меня поверить, что ты уже не объявишься. Армия с тобой?

— Н-нет, в-ваша светлость.

Сейчас войско двигалось с юга от Акконельского залива — а быть может, как раз заворачивало к северу.

— О… — выдохнул Ламорик.

— Но ты нашел их, мальчик? — требовательно спросил Конзар. — Там есть вообще войско?

Дьюранд махнул рукой.

— Это… Саллоухит, капитан. — Он попытался улыбнуться. — План состоит в том, чтобы подойти к городу ночью. Они идут.

Ламорик медленно повернулся. В глазах его забрезжило понимание.

— Саллоухит… Я знал его по Баррстоуну. Он ни за что не пойдет прямым путем, если может найти извилистый.

— Лагерь стоял ровно там, где и говорил гонец. Мы должны подготовиться. К рассвету они будут тут.

По лицу герцога Абраваналя разлилась широкая улыбка. Казалось, он хочет что-то сказать, но тут всеобщее внимание привлек какой-то странный звук. Люди вокруг Дьюранда замерли, потрясенные, а звук становился все громче и громче, пока не наполнил весь зал — гулкий, монотонный напев. Все рыцари, в том числе и Дьюранд, схватились за рукояти мечей.

Конзар прищурился.

— Очередное нападение?

— Нет, — покачал головой Абраваналь. — Прислушайтесь. Жреческие штучки.

Присутствующие начали переглядываться. Пение исходило словно бы из недр земли под замком, разносилось через сами камни древней крепости. Дьюранд так и чувствовал, как уха его касаются губы поющих.

Абраваналь все покачивал головой.

— Отец, — обратился к нему Ламорик. — О чем выдумаете?

— Об этом человек. Конране. Когда я служил пажом в Эльдиноре — при старом короле Карондасе, еще до того, как он сложил с себя корону. Еще до Брена, его брата, и Карломунда, его сына, и теперь вот Рагнала. Тогда при Троне Орехового дерева всегда стоял на страже гофмаршал септаримов. Его тоже звали Конраном. Помню, роста он был огромного. — Старик сощурился, глядя в глубину воспоминаний. — И глаз…

Он улыбнулся.

— Надо подготовить гарнизон, не то план Саллоухита будет, что соломинка в горниле. — Герцог глянул на Дьюранда, и его глаза весело вспыхнули. — Да и жалко было бы двух понапрасну проведенных в озере холодных ночей.

По кивку воспрявшего к жизни герцога воины осторожно поднялись на стены и изучили южные подходы к городу. Из рук в руки передавались кольчуги, гамбезоны, мечи — каждая башня наполнилась тихим шипением точильных камней.

Не успел Дьюранд присоединиться ко всей этой бурной деятельности, как его подстерегли Гутред, Берхард и Гермунд. Мгновенно содрав с юноши мокрую одежду, они принялись энергично закутывать его в ковры и груботканые одеяла.

— Да времени же нет, — запротестовал он.

— Прах тебя побери, — проворчал Гутред. — Вот ведь олух.