НИКА ЕМИЛИНА - Демон

– Ты намекаешь на войну? – вскинулся вожак. Нерих улыбнулся.

– В этом случае вы отделались бы малой кровью, – при последнем слове советник нетерпеливо облизнул губы. – Сейчас вы отказываете не нам – вы отказываете миру во всём мире.

– Миру? – вскинулся недавний мой знакомый, выскакивая из-за спины своего предводителя. – Вы хотите добиться мира такой ценой?

– Львар, – попытался вожак оттеснить вспыльчивого юношу себе за спину.

– Ну нет уж, я всё скажу, – прорычал оборотень. – К миру нельзя идти, переступая через трупы! Нерих посмотрел на него с явным презрением.

– К миру можно идти любым путём. Мир – не добро, и не зло. Мир – это спокойствие, полоса между двумя гранями, которая удерживает весы в равновесии.

– Аха-ха-ха! – расхохотался оборотень. – Вампиры решили спасти мир! Спасти мир, – повторил он тише, – выложив трупами путь к древней силе, которая снесёт этот мир, сама оставшись невредимой. А знаешь, что самое ужасное? Не трупы, не то, сколько крови прольётся потом, не ваша мелочность, ссылка на спасение мира во имя собственных целей. Нет. Самое ужасное – это незнание. Львар обернулся в мою сторону, глядя прямо в глаза.

– Самое ужасное – порабощённая воля, проданная душа. Когда-нибудь, королева, наступит тот момент, когда вы спросите: «За что?» Потому, что у них всё получится. Тот, чья сила – кровь, всегда побеждает. В зале воцарилась тишина.

Я взглянула на застывшего с презрительной миной на лице Нериха, а потом перевела взгляд на Жара, в глазах которого плескался гнев. Всепоглощающий гнев, который рвался наружу, но увязал в маске, ставшей лицом короля.

– Уходите, – наконец нарушил звенящую тишину Нерих.

Вожак, схватив за плечо Львара, криво поклонился и выволок парнишку из зала, оставив меня в глубоких размышлениях над словами оборотня.

Задумавшись, я совсем не заметила, как пред наши светлы очи предстал Силий, оказавшийся в центре зала, стоя спиной ко мне, и, с гордо поднятой головой, глядя прямо в глаза королю.

– Ты нарушил приказ, – сказал Нерих, глядя на него преувеличенно отчуждённо.

– Какой именно? – наглея на глазах, переспросил его Силий.

– Приказ следить за тем, чтобы во время пребывания здесь принцессы с ней ничего не случилось, – терпеливо проговорил советник.

– Я и следил, – усмехнулся Силий. – Приказ не трогать принцессу или уберечь её от опасности ко мне не поступал. Все молчали, только у меня всё внутри клокотало.

– Как мило, – сорвалось с моих уст, и я почувствовала, как рука Пулоны предостерегающе сжала мне плечо, но дело было сделано. Силий медленно обернулся, глядя на меня с нескрываемой ненавистью. Шаг навстречу мне.

– Что-то мне подсказывает, что больше мне нечего терять.

В мгновение ока он оказался рядом со мной, отшвырнув в сторону вставшую на мою защиту Пулону, протягивая руки к моей шее, оскалив клыки. Я отпрянула, вжавшись в спинку трона, чувствуя, что мне осталось жить всего ничего. Но в зале оказалось существо, действующее быстрее вампира.

Резко растеряв свой расхлябанный вид, Жар соскользнул с трона. В его руке, словно из воздуха возник меч, с клинками тонкими, но формой походящие на лезвия топора, которые плавно переходили друг в друга.

Сталь блеснула, и я почувствовала капли крови на лице, в то время как к моим ногам упала голова вампира. Секунду спустя рядом с ней осело переставшее сопротивляться тело.

Я молча смотрела на то, что миг назад было вампиром, а потом тихий стон ужаса вырвался из груди. Я перевела взгляд на Жара, всё ещё стоящего напротив меня и смотревшего неясным для меня взглядом. Клинок исчез из его руки, как и не бывало.

– Пулона, – нарушил эту страшную кровавую тишину Нерих. – Убери это, – он брезгливо махнул в сторону безголового тела. Жар отступил, обдав меня ароматом фиалок, и стремительно вышел из зала.

Очнувшись от оцепенения, я оглянулась на Пулону, а потом посмотрела на Нериха, смотревшего на меня как-то не так, как прежде. С сожалением, что ли.

– Пулона, – я попыталась откашляться, услышав свой охрипший голос. – Не могла бы ты… оставить меня наедине с… – я задумалась, не зная, как мне стоит называть советника, но Пулона поняла меня без слов, выходя из зала и оставляя меня в уверенности, что сама будет находиться неподалёку.

Я взглянула через весь зал на вампира, а потом, преодолевая ненависть и тошноту, я встала с места, подходя ближе. В глазах первого советника плясали насмешливые огоньки.

– Наша всемогущая смелая королева решилась обратиться к ненавистному вампиру?

Я скривила губы в подобие улыбки, признавая своё поражение. Поражение перед любопытством.

– Нерих, – я протянула его имя, заставив глаза вампира блеснуть торжествующим багровым светом. – Ответь-ка мне, почему Жар тебя до сих пор терпит? Вампир прищурился, глядя на меня, а потом расхохотался.

– А я так надеялся, что прекрасная эльфийка пришла ко мне с чем-то большим, – с сожалением произнёс Нерих, в то время, как я всё ещё ожидала, что он скажет. Видя это, он всё же соизволил ответить. – Жар будет терпеть меня столько, сколько и я буду его терпеть, – расплывчато пояснил он, подогревая моё любопытство, но я решила для себя, что дальше одного вопроса не пойду. Сказав себе это, я решительно двинулась к выходу из зала.

– И это всё, что ты хотела у меня узнать? – остановил меня удивлённый голос вампира.

– А ты всё ещё надеешься на что-то большее? – хмыкнула я, закрывая за собой дверь и встречая на коридоре поджидавшую меня Пулону.

Я покорно сидела, уставившись в зеркало невидящим взором, в то время как меня готовили ко сну всё те же рабыни. Я смотрела на них и жалела, не решаясь показать это, чтобы не сделать им ещё больнее. Тёмные эльфы Данкалии никогда не держали рабов. Тёмные эльфы. Но это никак не относилось к другим расам, и вампиры всегда среди них занимали первое место. Причём, если другие расы обходились рабством исключительно смертных, то ночные жители не чурались нарушить отношения с другими народами – никто не решится зайти на мёртвые земли вампиров.

Никто, а вот меня занесло попутным ветром, а как вылезти из этой переделки я размышляла на протяжении всего прошедшего дня.

– Лучше бы Элий сразу перебил всю делегацию, мороки бы меньше было, – недовольно пробубнила я себе под нос.

Людские рабыни ничего не услышали, а Пулона лишь едва заметно тряхнула головой, но по обыкновению ничего не сказала. И это мне тоже не нравилось. Свей бесконечной покорностью Пулона напоминала безмолвную статую, а это всё больше придавало ей сходство с королём, который не ассоциировался у меня ни с чем, кроме как со столбом, которому от природы не дано никаких чувств.

Я терпеливо дождалась, пока мой вечерний туалет будет закончен, и улеглась в холодную постель, актёрски зевая, чтобы усыпить бдительность вампирши. Улыбнувшись кончиками губ, женщина поклонилась и, пожелав доброй ночи, вышла. С минуту поразмышляв, не похрапеть ли мне для правдоподобия, я всё же решила не травмировать психику местных маньяков и села на постели, улавливая малейшие колебания воздуха.