Галина Романова - Властимир

Он изображал поднявшуюся на задние лапы медведицу, с двумя медвежатами. Один малыш, чуть крупнее, прижался к ее ногам, второго она, почти как человеческая женщина, держала у груди — медвежонок цеплялся за нее лапками и пучил испуганные глазенки. Идол был старый, но еще крепкий. В колоде под лапами медведицы была ямка, в которой оставались угли.

Старуха набрала сухих веточек, сложила их в ямку, порылась в спутанной траве в основании статуи и нашла там кремень с огнивом. Ловко высекла искру и подождала, пока разгорится костерок.

— У кого есть что в дар? — спросила она, не сводя глаз с огня.

Буян сунул ей в морщинистую руку сорванный с дерева лист. Старуха досадливо покривилась, но ничего не сказала и бросила лист в огонь. Ее губы чуть шевелились. Скосив глаза на Буяна, Властимир увидел, что тот тоже что-то бормочет.

Оставленный без подкормки огонек быстро прогорел. Старуха вынула щепоть еще горячего пепла и долго рассматривала его.

— Что ж, — проскрипела она, сунув его ооратно. — Идти вам еще долго, и путь ваш будет труден. Вижу, ждут вас опасности, и опасности немалые. Я постараюсь умилостивить богов, чтобы дали они вам добрый совет и не мешали в пути…

— Скажи-ка, а удастся ли нам выполнить то, ради чего мы пустились в дорогу? — спросил Властимир.

— Это зависит от того, что скажут мне боги, — уклончиво ответила старуха. — Но пока могу сказать — ничего не бойтесь, ничего вам не грозит под моим кровом. Пойдемте — скоро уж вечер, вам надо отдохнуть. Это мне покоя не будет до утра — все о вас буду заботиться!

Она погладила лапы медведицы и пошла к дому.

Солнце скрылось за деревьями, и на поляне быстро сгустилась тьма. Прохлада пробиралась под плащи. Крапива за избой оделась каплями росы, словно скатным жемчугом. Над головами уже посверкивали звезды.

Буян поймал за полу плаща согнувшегося, чтобы шагнуть в избу, князя:

— Погоди, друг.

Тот разглядел в темноте загадочный и тревожный блеск глаз гусляра, придвинулся ближе:

— Ты чего?

— Слушай меня, княже! Понял я — не настоящая это Зёвана. И нам надо быть настороже, ежели хотим живыми остаться.

— О чем ты, гусляр? Буян поднес палец к губам:

— Молчи, княже. Я тут кое-что заприметил… Подожди меня здесь!

Оставив князя, он проворно бросился к зарослям крапивы, спустил рукав рубашки, чтобы на обжечься, и нарвал верхушек растения. Вернувшись, он отряхнул их от росы, оборвал увядшие листья. Потом достал из-за голенища нож. Проверив его остроту, гусляр довольно кивнул и сунул нож обратно.

— Вот теперь пошли в избу, княже. Да чур — во всем меня слушайся, а не то лежать твоим костям в той же куче.

— Откуда знаешь?

— Оберег подсказал, — загадочно молвил Буян, первым входя в дом.

Властимир последовал за ним, не говоря ни слова, хотя был твердо уверен — на сей раз недоверчивый гусляр ни разу не дотронулся до оберега.

В избушке старуха возилась у полатей и обернулась, когда они вошли:

— Проходите, гостюшки дорогие. Я тут вам постелила. Тесновато у нас, так что не взыщите — вместе ляжете.

— Ничего, бабушка, — весело ответил Буян, толкнув князя локтем в бок. — В тесноте, да не в обиде. За доброту тебя благодарим!

Он отмахнул поклон, и старуха расцвела в улыбке:

— Учтивый ты, молодец! Проходите, устраивайтесь, только тихо — не разбудите Беляну…

Девушка металась во сне. Друзья прокрались мимо на цыпочках. Тут старуха заметила у Буяна крапиву.

— А это тебе зачем? — Она протянула к крапиве руку, но отдернула, ожегшись. — Али ночных комаров-кровопивцев боишься?

— Угадала, бабушка, — кивнул Буян. — Певец я — вдруг ко двору какому пригласят, а я весь в укусах.

— Следишь ты за красой своей, ровно девка, — покачала головой старуха, — но тут тебя комары не потревожат. Выкинь ее да спать спокойно ложись!

Буян с готовностью сунул траву в загнеток печи и подмигнул князю.

— Ну, ложитесь, гости. — Старуха направилась к выходу — Я только на лошадок ваших последний раз взгляну и тоже на покой. Ночь на дворе…

Когда за ней закрылась дверь, с гусляра моментально слетела сонливость. Он прыгнул к печи, выхватил крапиву и разбросал ее вокруг их ложа. Потом ножом очертил круг и в изголовье воткнул тот нож в доски.

Властимир внимательно наблюдал за ним.

— Чего это ты?

— Ложись, не сомневайся, князь! — сказал гусляр, стаскивая рубаху. — Да смотри у меня!

— Скаженный ты, Буян. Одно слово — скаженный, — вздохнул Властимир, устраиваясь спать.

Тревога пробудила Властимира среди ночи. Он вспомнил, что уже после того, как они легли, вошла старуха, пристально посмотрела в их сторону, но ничего не сказала и вышла опять. Он все ждал, что опять заскрипит дверь, пропуская ее в дом, но не дождался и уснул под мирное сопение Буяна. И вот теперь его что-то пробудило.

Не открывая, глаз, он прислушался, Царила полная тишина, нарушаемая только дыханием спящих людей да тихим шелестом листьев за окном.

Буян ткнулся ему носом в плечо. Властимир попробовал осторожно снять с себя его руку, но тот неожиданно крепче обхватил его за плечи и придвинулся ближе. Князь понял, что гусляр только притворяется спящим. Коснувшись губами уха Властимира, Буян шепнул:

— Только молчи и глаз не открывай. Понял?

Властимир не успел спросить почему, как дверь заскрипела, открываясь. Любопытство все-таки заставило его посмотреть, что случится.

На сей раз старуха была будто выше ростом и как-то светилась. Она шла прямо на них, вытянув руки, как слепая. Глаза ее горели угольями и освещали избу. Князь с ужасом увидел, что Зёвана изменилась — стала выше, стройнее и моложе. Волосы ее рассыпались по плечам. Она что-то бормотала о черном соке и крови вороны. Руки ее дрожали, пальцы сжимались и разжимались, словно она пыталась стиснуть кому-то горло. Вдруг она вскинула руки и закричала пронзительным голосом. Князь от неожиданности вздрогнул, и рука Буяна опять сжала его плечи.

— Только не шевелись, — прошептал гусляр.

Ведьма бросилась к ним, но внезапно остановилась, дойдя до круга. Очи ее полыхнули так ярко, что при их свете князь с удивлением понял, что перед ним не старуха, а молодая женщина. Однако радости это не доставило.

С воем ведьма попробовала подобраться с другой стороны, но наступила босой ногой на крапиву. Что-то треснуло, лопнуло с хрустом, будто льдинка под ногой, и ведьма взвизгнула, скача на одной ноге.

Еле справившись с болью, она подкралась со стороны стены, но там ее ждал нож.

— Только не шевелись, — повторил Буян.

Руки ведьмы дрожали совсем близко от его головы — всего одно касание, и он будет в ее власти. Но в тот миг, когда она уже готова была схватить его, рукоять ножа вспыхнула, как подожженная. Искры попали ей на руки.