Крис Уэйнрайт - Кольцо власти

— А что потом будем делать? — Эрленд принял план киммерийца с определенным сомнением. — Бьергюльф, несомненно, взбесится от того, что его пленница сбежала, и снарядит большой отряд. Они прочешут все вокруг.

— Не успеет, — усмехнулся варвар. — Пока гости в замке, он поостережется поднимать лишний шум. Герцог как огня боится разговоров о старшем брате, а исчезновение девчонки будет явно с этим связано. Уж я позабочусь. А потом мы ему еще подарочек преподнесем. Ты нашел то, что я просил?

— Совсем забыл об этом. Сейчас принесу, вещи у меня в седельной сумке.

— Давай тащи сюда, — киммериец разлегся на лужайке, щурясь на яркое солнце.

Эрленд вскоре вернулся. В руках аргосца была кольчуга с выкованными на груди пятью подковами и богато украшенный самоцветами эфес от клинка.

— Хм! — Конан оглядел принесенные вещи, повертел в руках эфес, расправил кольчугу. — Ты уверен, что остальные не догадаются, где ты взял эти штуки?

— Абсолютно! — заверил его аргосец. — У герцога Гюннюльфа было два одинаковых меча. Один клинок почему-то лопнул как раз вот здесь, — он показал киммерийцу место излома, — лет пять назад, когда Бьергюльф находился в Бритунии. Хозяин сначала хотел выковать новый, но потом как-то забыл об этом. А из замка он уехал точно с таким мечом. Кто вспомнит об этом? Герцогиня? Вряд ли. Гутторм мертв. Я нашел этот сломанный меч в кладовке всякого старья, в пыли, валяющимся за сундуком.

— А кольчуга?

— С ней могут быть осложнения, потому что у герцога имелось несколько таких кольчуг.

— Все с подковами?

— Угу, — кивнул головой Эрленд, — но кто-то, может быть даже сам Бьергюльф, мог запомнить ту кольчугу, в которой Гюннюльф покинул замок.

— Хорошо, — решил варвар, — ее отложим напоследок. Как долго эти придурки пробудут в замке?

— Какие придурки? — не понял аргосец, — А-а! — хлопнул он себя по лбу. — Ты имеешь в виду местную знать?

— Их, Нергал им в печень!

— Еще несколько дней.

— Значит, надо торопиться.

— Да, — согласился Эрленд. — Но ты уже не сможешь повторить свое переодевание в монашескую рясу.

— Не учи ученого, — засмеялся Конан. — Сразу все и сделаю: вытащу твою девчонку и подарочек герцогу вывешу на видном месте.

— Ты хочешь?..

— Угадал, — снова захохотал варвар. — Не беспокойся. — Он похлопал аргосца по плечу. — Не первый раз!

Бьергюльф сдержал свое обещание: он распорядился, и в камеру к Хайделинде принесли деревянную кровать, зеркало, маленький столик и кресло. Гунхильда, в которой остатки совести и материнского чувства боролись со страхом, пыталась защитить дочь перед герцогом:

— Ты ничего не сделаешь с Хайделиндой? Прости ее, она же еще совсем молодая!

— Ничего с ней не будет, — усмехался Бьергюльф, — посидит там, пока не разъедутся наши гости, а потом привезем лекаря. Может быть, и удастся ее вылечить.

— Почему «может быть»? — всхлипнула герцогиня. — Она ведь здорова, ты прекрасно понимаешь это!

— Нормальные девушки, вернувшиеся из монастыря, не убивают просто так управляющих собственного замка, — вперив в жену тяжелый взгляд, ответил Бьергюльф. — Потом посмотрим, что с ней делать. И не перечь мне! — заметив протестующий жест, прикрикнул герцог. — И не будь такой дурой! Если твоя дочь не угомонится, то и мне, да и тебе тоже, — язвительно добавил он, — может здорово не повезти. Ты меня хорошо понимаешь?

Гунхильда лишь подавленно кивнула в ответ.

— Ну вот, — примирительно сказал Бьергюльф, — на том и порешим. Успокойся! Ничего плохого мы не делаем. Верно? — склонился он к герцогине. — Потом ты с ней постараешься поговорить… А пока, — он задумчиво почесал щеку, — я пришлю к тебе сестричек Хольгера… Да перестань лить слезы! — прикрикнул он на Гунхильду, заметив, что она еще всхлипывает. — Попроси девчонок разузнать у твоей дочери, кто ее надоумил. Пусть побеседуют с ней, они все-таки подруги.

— Да, — опустив голову, ответила герцогиня. — Подруги… Видел, что произошло с одной из них?

— Ничего страшного. Вполне естественная реакция на смерть любимого отца.

— Нет, — возразила герцогиня, — тут совсем другое…

— Ты думаешь, Хайделинда могла и ей рассказать?

— Не знаю, — задумчиво произнесла Гунхильда. — Не знаю, — повторила она, по-прежнему не поднимая взгляда на Бьергюльфа, — Только чует мое сердце, что ничего хорошего нас не ждет…

— Это ты брось! — встрепенулся Бьергюльф. — Можно подумать, ты тоже поддалась бредням спятившей девчонки!

Хайделинду отвели в подземелье и поместили в самую дальнюю камеру. Ей дали какое-то простое платьишко, а ее верховой костюм унесли. Целый день никто не приходил, только два раза приносили еду и убирали тарелки. После этого окованная дверь со звоном захлопывалась, и снова наступала мертвая тишина. Девушку поместили в камеру, окна которой под самым потолком были забраны двойным толстым стеклом, так что никакой шум с замкового двора не проникал в это подземелье. Время тянулось медленно, и Хайделинде казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как ее бросили в подвал.

«Где же Эрленд? — думала девушка, — Неужели он ничего не сможет сделать и спасти меня? Здесь я полностью во власти Бьергюльфа. Что будет со мной дальше?»

Она вспоминала не раз слышанные истории о том, властительные нобили годами держали своих врагов подземельях, и ничто не могло изменить участи несчастных. Многие так и умирали, не увидев больше солнечного света, не услышав пения птиц, не встретив своих Друзей. Проходили годы, и они день ото дня видели только своих тюремщиков — и ничего больше…

Прошло немного времени, лязгнул засов, и в открывшуюся дверь, к огромному удивлению Хайделинды, вошли Ортруда и Артрикса. Девушка жестом пригласила их присесть на кровать. Сама села в кресло, пристально глядя на подруг.

— Простите, что обстановка не вполне подходящая для достойного вас приема, — усмехнулась она, — но ничего другого предложить не могу… Вас прислал Бьергюльф?

— Ну что ты? — смутилась Трикси. — Мы пришли навестить тебя, скрасить твое одиночество.

— И сообщить неприятное известие, — вставила Труди, не замечая, что сестра толкает ее под локоть.

— Какое еще? — устало спросила Хайделинда.

Страшные события последних дней навалились на нее, и девушка внезапно почувствовала страшное изнеможение.

— Что еще могло произойти в этом осином гнезде? — переспросила она.

— Сюннива… — начала Труди.

— Не хочу о ней и слышать! — резко бросила Хайделинда, вздрогнув всем телом.

— Она выбросилась из окна, — брякнула Трикси, которой надоела медлительность сестры.

— Из окна… — как эхо повторила Хайделинда, словно не понимая смысла сказанного.