Евгений Нечаев - Псы апокалипсиса

– Опасность! – затрубили трубы.

Фиолетовые молнии ударили в принца с принцессой. Но если эльфийку молния выбросила из беседки под ноги телохранителям, то Альсина ветвистая змея опутала своими щупальцами поднимая над землей.

Яростный Волк прыгнул вперед, бросая дротики в неясные тени колдунов. Двое из них рухнули пробитые сталью навылет. Третий продолжил дьявольский ритуал, посылая в принца все новые и новые молнии злого пламени.

– Задержите его! – завизжал он, заметив приближающегося Нарага.

Перед полуорком выросли пять теней, сверкая тяжелой и холодной сталью.

– С дороги!! – зарычал Нараг. Меч вспорол брюхо одному, а секира снесла голову второму. Но на их место встали еще трое.

Принцесса эльфов попыталась встать, держась за руку своей сестры. Ее телохранительница одним движением скинула с себя роскошное платье и осталась в боевом костюме, увешанная оружием по более Нарага.

– С вами все в порядке принцесса?

– Да. Меня защитила Диадема Леса.

– Тогда уходим, – рапира кровной сестры Элин пробила сердце одному из нападавших. – Вы им тоже нужны.

На Нарага сунулся огромнейший воин, закованный в железо с устрашающими рогами на шлеме. Полуорк сорвал с бедра дротик и одним ударом вбил его в забрало, пробив насквозь череп врага. Нараг рубился страшно. Его противники нападали умело, сильно. Но Яростный Волк оправдывал свое имя, и его меч с секирой не знали устали. Трупы громоздились вокруг него.

Ловкий удар сабли выбил меч из руки Нарага, в ответ страшный удар заставил захрустеть кости, и несколько зубов врага так и остались впившимися в пальцы Нарага. Полуорк рвался вперед, где колдун творил свое черное волшебство. На его дикие писки со всего замка сбегалась воины, защищая его от обезумевшего Волка.

– Еще немного! – проверещал колдун.

Полуорк рыча лез вперед, буквально на клинки врагов. Кровавая стежка располосовала горло одного из кемров и фонтан крови, ударил с такой силой из рассеченной артерии, что шипел и дымился. На другом Нараг разрубил шлем вместе с головой. Яростный Волки видел лишь только тело Альсина, окутанное фиолетовыми молниями, и колдуна, последнего из троих.

Еще один защитник колдуна упал с разрубленной, как спелый арбуз головой. Его сосед лишился руки, и красная кровь залила и без того заляпанную кольчугу Нарага. Яростный Волк уже стоял не на залитой кровью земле, а на телах убитых врагов. Секира летала со скоростью молнии…

К дерущимся спешили Зеленомечные, охрана, и все остальные кто мог держать в руках оружие и жаждал чужой крови. Крови врагов.

– Все! – колдун вскинул руки в театральном жесте. Под грохот и разрыв фиолетовых молний он, Альсин и уцелевшие нападавшие исчезли.

Нарага обнаружили много позже. Разгребая самую большую кучу тел нападавших, под ними и нашли Яростного Волка. Не в силах сразить его, они просто завалили Нарага трупами.

– Не жилец, – вынес свой приговор, подоспевший целитель, при виде огромных ран пересекавших торс и руки полуорка.

Но Нараг знал, что он выживет и найдет своего брата.

Стоя на коленях, лицом к глухой стене, завешанной багровым полотнищем, символом горя, Нараг молчал. С того самого дня, вернее ночи, когда Альсина похитили, он не проронил ни слова.

Он выжил. На нем заштопали все раны, оставив огромные шрамы, напоминанием о поражении. Да, на него смотрели, как на победителя, и им восхищались, но он знал, что проиграл. Пусть даже и висели над воротами города четыре сотни голов, из которых каждая четвертая была его. Но он выгорел.

И каждую ночь, каждую проклятую ночь, черный яд потери рвал душу и сердце. Половина его души источала горе, и половина крови была гноем.

Нараг медленно коснулся чашки с ядом. Он умрет сам. Достойно.

За дверью в комнату Нарага стояли Элина и король альвов. Лицо отца Альсина осунулось, и постарело на десяток лет. Эльфийка напротив стояла царственная и гордая, хотя ее сердце и рвалось от жалости к потерявшему сына отцу.

– Я благодарю вас принцесса за ваше решение.

– Не стоит ваше величество. Это мой долг. Помолвка остается в силе, и как только Альсин вернется, будет официальная церемония свадьбы. Все договоры остаются в силе. – Элин немного помолчала, а потом чуть отодвинула завесу холодности. – Я буду рада возвращению Альсина, его подарок спас меня.

– Какое сочетание силы и красоты, – прошептал король, глядя на Диадему Леса.

– Благодарю вас ваше величество, – нарушил идиллию грубый голос Яростного Волка. – Я всегда считал себя очень красивым и сильным.

– Я рад, что ты вернулся Нараг.

– Ваше величество пить меньше надо, – укоризненно покачал головой полуорк. – Я никуда не уходил. У вас уже видения начались.

Эльфийка застыла от столь непомерной наглости, даже дерзости, а король напротив проводил удаляющегося Нарага довольной улыбкой.

– Вы чем-то удивлены ваше высочество?

– Да.

Король альвов чуть улыбнулся, и лишь это украсило его хмурое лицо:

– Он шутит только для Альсина или при нем про него. А значит, что считает принца еще живым. И Волк найдет его или умрет.

– Он не считает принца живым. Он знает это. Кровное братство сильнейшая сила. Ты чувствуешь своего кровника. Он найдет его.

Король альвов промолчал. К сожалению, ему было не дано понять силу кровного единения, и к счастью не знал он и боли.

Нараг направлялся на задний двор замка, где тренировались несколько Зеленомечных гвардейцев людей. Немало удрученный происшедшим Эйтарх приложил все силы к исправлению положения. И его гвардейцы во многом винили и себя. А потому тренировалась вдвое против обычного. Ведь был тогда пример, как надо сражаться по имени Яростный Волк.

– Добрый день сержант, – Нараг осмотрел стоящие на козлах оружие убийства. – Разрешите потренироваться?

– Разрешаю.

Нараг выбрал из всего оружия меч и секиру, вставая в боевую позицию, прямо у стоек с оружием.

– Здесь? – удивились выбранные сержантом соперники Яростного Волка.

– Нападайте.

Зазвенело оружие, и Нараг понял, что он изменился. Переродился в ту страшную ночь. Отныне его имя поглотило его. Отныне он действительно Яростный Волк и не стоит ждать от него пощады и милосердия.

В ту же ночь Владыка спал неспокойно. Глава Церкви во всех землях ойкумены он не был властолюбцем, но дела Церкви требовали вмешательства во во многую мирскую грязь. И это очень печалило Владыку. Древний изумруд дарованный самим Вседержителем Церкви его, сам выбирал Владыку. И нынешний был ранее лишь скромным монахом в дальней обители, но Вседержитель решил, что именно он будет более всех заботиться о Церкви и душах людских.