Алан Уоттс - Остров колдуна

— Вот и все, — скупо отозвался стигиец. — А теперь пора перейти к делу. Или нет? Может, поразвлечься? Торн, в одной из комнат, спит жена этого ублюдка. Тащи ее сюда.

Асир осклабился. Вот уже пять зим он служил у Рамона и был крайне доволен этим. С тех пор как их пути пересеклись, Торну не приходилось более голодать, или мерзнуть, как раньше. Теперь у него всегда были под рукой деньги, враги и женщины. А что еще нужно человеку в этом мире?

Варвар опрометью бросился вглубь здания, и вскоре стигиец услышал истошные женские крики.

Рамон не успел допить бокал с вином, а жена кабатчика уже оказалась перед ним. Из носа текла кровь, а ночная рубаха была порвана. Взору Рамона предстало загорелое тело крепкой женщины. Сам он, правда, возбуждения не ощутил, зато Торн готов был наброситься на нее прямо здесь. Впрочем, именно это ему и предстояло. Как и всякий стигиец, Рамон любил извращенные удовольствия, которые на его родине назывались утонченными…

Женщина увидела тело своего мужа и неистово закричала.

«Удовольствие началось», — подумал стигиец, устраиваясь поудобнее.

Он с наслаждением наблюдал, как Торн стянул с себя рубаху. Широченные плечи кузнеца переходили чудовищный торс. На груди под кожей перекатывались огромные валуны мышц. А руки более всего походили на молодые деревца.

Асир схватил кричащую женщину. Она извивалась, но варвар грубо впечатал ее лицом в стол. Ничуть не стесняясь своего хозяина, он развязал тесьму и спустил с себя штаны. Несчастная продолжала неистово орать, но довольно скоро ее крики перешли во всхлипывания. Конечно же, она была крепкой женщиной, которой довелось повидать в жизни многое, так что обычным изнасилованием ее было не удивить… но вид мертвого мужа, что лежал посреди зала, быстро сломил ее. Или нет?

Рамон пригляделся получше. То ли ему показалось, то ли…

Она и вправду улыбнулась.

— Сошла с ума, — решил стигиец. но затем он переменил свое мнение. Видимо, она ненавидела мужа, а первая реакция легко объяснялась шоком.

Рамон хмыкнул. Как, оказывается, бывает в жизни… Только что она кричала, а теперь постанывает от удовольствия, закусив губу. Впрочем,

Рамон не сомневался, что убитый кушит не раз грел постель дородной хозяйке. А чем он хуже Торна? Сама же баба довольно быстро смекнула, что быть хозяйкой таверны куда лучше, нежели просто женой хозяина…

Данное открытие так позабавило Рамона, что он решил не убивать женщину. Пускай порезвится… Изнасилование перешло в неудержное соитие, и стигиец, потерявший желание смотреть на них, отправился наверх. Он надеялся отыскать что-нибудь интересное в карманах балахона жреца.

Кроме парочки амулетов, там оказался свиток. Рамон развернул пергамент и увидел начертанные на нем линии. Это была карта.

Искатель приключений мгновенно узнал очертания проклятого острова, который ненавидели все стигийцы. Остров Сиптаха.

Тонкие губы Рамона расползлись в змеиной улыбке. Он уже знал, куда направит свои стопы теперь.

Спустившись вниз, стигиец усмехнулся. Зал таверны более всего походил на коровник, куда привели быка. Женщина уже не лежала на столе, уткнувшись лицом в доски, а успела оседлать Торна, неистово раскачиваясь на нем.

Варвар хрипел как боров, а его руки при этом безжалостно мяли ее тело.

— Таков уж мир, — театрально произнес стигиец. — Нет верности и чести…

Его реплика осталась неуслышанной за натужным похрюкиванием, но это нисколько не взволновало стигийца. Он пару раз пнул асира, а когда глаза варвара, наконец, сфокусировались на нем, Рамон произнес:

— Жду тебя на причале. Ищи жреческий корабль.

Торн что-то замычал, а потом снова вцепился в пышнотелую бабу.

— Как свиньи, — подумал Рамон и неспешно вышел.

Когда Торн в изнеможении расслабился, было уже утро. Его сладко ломало, а сверху чувствовалась приятная тяжесть женского тела.

— Не уходи, — простонала она, но насытившийся варвар уже выкинул из головы эту гостеприимную хозяюшку. Он раздумывал о том, что же ему делать дальше. То ли убить ее, то ли оставить в живых… Хозяин ушел, не оставив никаких инструкций, а Торн помнил, что тот не любит свидетелей. С другой стороны, не убивать же ее!.. Использовать — да. Бабы для того и созданы. Но воевать с ними — дело позорное, такое не достойно сына Имира. Торн вздохнул и поднялся. Женщина попыталась уцепиться за его руку, но у нее не хватило сил. Оно и понятно — воин, а не ожиревший муж…

В отличие от Рамона, ее поведение ничуть не удивило северянина. Просто он знал обратную сторону жизни и догадывался, что она была невольницей своего мужа. На севере такое было — в чести. Бабы всегда выходили за богатых мужиков, в ком и от мужиков-то ничего не осталось. Но делать нечего. Ведь полно братьев и сестренок, которых кормить надо… Тут все ясно. Как и то, что бабы эти потом греют постели другим: муж-то ни на что не годен. А баба, она тоже человек. Хочет и поесть, и попить, и сладенького на десерт.

Натянув штаны, Торн взял свою секиру и, немного подумав, подхватил и тяжелую булаву кушита. Авось пригодится, а выбросить всегда успеет… Рубаху надевать не стал. Разгоряченное тело требовалось остудить, да не ветерком, что еле дует в этих краях, а снежным бураном. Но, увы, снег здесь не в чести… Крепкое тело асира встретил утренний зной юга. Он вздохнул и неспешно побрел к реке.

Рамон стоял возле большой стигийской галеры и о чем-то спорил с каким-то человеком, очевидно, капитаном.

Варвар прислушался.

— Я прекрасно знаю знак владыки. А вот кто ты такой, это мы выясним.

Капитан сделал жест рукой, и к нему подбежало с десяток закованных в броню воинов.

Рамон посмотрел на них с презрительной улыбкой.

— Идиоты. Неужто вы полагаете, что знак Сета может взять любая тварь, вроде вас?

Уверенный голос стигийца заставил попятиться некоторых из солдат.

— Или ты ждешь, что Аммамунм-Пха прибежит отчитываться перед такой вошью, как ты?

Голос Рамона гремел над всем пирсом.

— Быть может, это ты — владыка Файона?

Капитан и сам смутился, но отступать не желал.

— Опомнись, несчастный! — вскричал Рамон. — Ты разговариваешь с воином-жрецом. Склонись перед моей волей, или умри!

Рамон не собирался давать ему время, дабы опомниться. С его губ сорвалось заклинание, и наглец исчез в огненном вихре.

— Владыка Сет забрал его к себе! Трепещите! Матросы и солдаты отпрянули, а Рамон продолжать вещать:

— Падите на колени. Падите, и молите о милости и снисхождении!

После этих слов все, как подкошенные, рухнули на палубу и стали шептать молитвы богу-змею.

А Рамон, довольный этим представлением, снисходительно улыбался. Он-то знал, что Сет тут ни причем. Все это — только маленькое заклятие, что он выучил еще в детстве. Тогда же Рамон узнал, что управлять людьми не сложнее, чем пасти стадо баранов. Всего-то и нужно — напустить немного таинственности, да добавить парочку фокусов.