Алан Уоттс - Остров колдуна

Но пора было переходить к делу.

— Первый помощник! — рявкнул он, сурово сверкнув глазами.

Стоящий на коленях крепыш встрепенулся и неуверенно поднял глаза.

— Да, ваша святость, — тихо произнес он, боясь, что гнев слуги Сета может пасть на него.

— Властью, данной мне Владыкой Черного Круга, магистром магии мертвых и Верховным Жрецом божества нашего Сета, назначаю тебя капитаном данного судна.

Новоявленный капитан тут же взялся за дело. Пожалуй, даже слишком рьяно.

Что прикажете, ваша святость? — осведомился он, низко поклонившись.

— Отдать швартовы. С рассветом мы должны выйти в море. Все ясно?

— Так точно.

Торн хмыкнул. Немногословная скотина… Быстро понял всю прелесть нового положения.

Варвар поднялся на борт и, растолкав матросов, пробился к Рамону.

— Все сделано, хозяин. Какие будут приказания? — когда было нужно, он умело подыгрывал стигийцу. Собственно говоря, асира нисколько не задевало то, что его принимали за слугу и телохранителя. Он и был им, но только до поры. Именно у Рамона научился он бросать людей на произвол судьбы в случае опасности. И если стигиец бросал слуг, то Торн был готов сбежать, бросив господина.

Рамон пренебрежительно махнул рукой. — Ступай, отыщи себе каюту, неподалеку от моей.

Это означало, что Торн может выкинуть любого, кто занимает ее. Чем, собственно говоря, варвар и занялся.

Рука только протянулась, чтобы постучать в дверь, а Конан, был уже на ногах. Ладонь привычно стиснула рукоять секиры, и лезвие, откликнувшись на его мысли, зло блеснуло. Рана Риорда была готова пить и пить кровь. Пить ее и днем и ночью.

— Кого там Нергал несет? — гаркнул он.

За дверью повисла недоуменная тишина. Варвар только поудобнее перехватил секиру. Он был готов абсолютно ко всему: к бунту команды, к появлению стигийских войск, пришедших мстить за разрушенный Файон. Но это оказался Мкванга. Он поднял руки над головой, приветствуя капитана на зембабвийский манер. Конан, которому доводилось странствовать в тех землях, ответил таким же жестом.

— Капитан, — зембабвиец лучезарно улыбнулся. — Мы выходим в устье Стикса, но к нам движется стигийскаая галера. С нее сигналят, дабы мы остановились.

— Ну, так останавливайся, Сет тебе в печенку. Только не забудь приготовиться к абордажу. Незаметно, — добавил варвар, поняв, что его слова могут быть истолкованы слишком прямолинейно.

Улыбка негра стала еще шире и лучезарнее.

Будет исполнено, — отсалютовал он и бросился наверх. Мышцы так и играли под его эбеновой кожей. Конан даже залюбовался его сухощавой фигурой прирожденного воина.

— Эх, Рорта, нам бы всю команду, подобную ему. Мы бы тогда Стигию потрясли. Потрясли и выпотрошили, к Сетовой матери.

— Кровь! — заклекотала Небесная Секира, смотрящая в самую суть дела.

— Верно, кровь! Целая галера крови. И вся она будет твоей.

Не желая больше тратить время, Конан плеснул себе в лицо застоявшейся воды и направился на палубу. Он не стал надевать кольчугу, обойдясь только шароварами. Даже сапоги остались лежать где-то под кроватью. Правда, киммериец прихватил с собой кривой меч. Что-что, а оружие не бывает лишним, даже если с тобой волшебная секира. Конан привык полагаться только на себя, а потому и был жив до сих пор.

Выйдя на палубу, он громко гаркнул:

— Что приуныли, жабье отродье?

Правда, сказал он это так просто, ради красного словца. Команда была возбуждена и рвалась в бой.

— Джилзан, — позвал он кормчего. К нему приблизился толстый шемит.

— Да, капитан.

— Приготовься приблизиться к этой лоханке, как только мы примем гостей.

Конан имел в виду небольшой шлюп, что отделился от галеры.

— Но сперва я хочу узнать, в чем дело. Шемит кивнул. Своими толстенными руками он оперся на штурвал, но варвар знал, что Джилзан готов в любой момент развернуть парусник в нужную сторону. Он видел, как вздымаются и опадают огромные бицепсы кормчего, которые могли посрамить его собственные.

Небольшой бот пристал к их кораблю, и на палубу влез какой-то павлин, разряженный, как туранская танцовщица.

Конан брезгливо поморщился. Впрочем, то же самое сделал и юнец. Он пристально осмотрел экипаж и визгливым голосом осведомился:

— Кто капитан этого сброда. Глупец был настолько уверен в своей силе которую давал его мундир, что даже не удосужился подстраховаться, взяв с собой на борт парочку солдат.

Киммериец шагнул вперед.

— Я капитан. Что угодно столь блистательному господину и несравненному воину?

Его голос был полон ехидства, но хлыщ не заметил издевки.

— Я что, должен отчитываться перед варваром? — надменно спросил он.

— Конечно же, нет. Просто мне поскорее хотелось бы узнать волю милостивого господина, дабы тут же исполнить ее.

Пираты гнусно заржали, понимая, что еще чуть-чуть, и стигиец отправится на дно, однако тот продолжал строить из себя хозяина положения, так ничего и не поняв.

— Тебе, варвар, не положено знать всего. Сообщу лишь, что ночью был убит жрец Сета — Аммамунм-Пха, а его галера украдена.

Конан тут же заинтересовался услышанным, но виду не подал.

— Это были не мы, — доверительно сообщил он.

— Сам вижу, червь, — отрезал хлыщ.

— Тогда мы можем продолжить свой путь?

— Продолжишь, когда я разрешу. Кто вы такие, ответствуйте мне немедля.

— Мы честные труженики, господин. Зарабатываем перевозкой грузов.

— Что-то мне не верится. Уж больно бандитские у вас рожи.

— Увы, не все появляются на свет с такими утонченными чертами лица, как вы, господин.

Конан настолько вошел в роль, что старательно оттягивал неизбежную развязку. Его поражала тупость этого разодетого идиота.

— Это верно, — согласился стигиец, окинув взором команду. — Вы более похожи на стадо.

— Абсолютно верно. Куда уж нам до орлов, что подобно вам, господин, парят в поднебесье и гадят сверху.

Хлыщ опешил. Он не знал, как прореагировать на эту фразу. То ли оскорбиться, то ли нет. Ведь он и впрямь считал всех остальных свиньями, годными лишь на то, чтобы исполнять волю господ.

Зато Конана поняла команда, и многие из них заухмылялись.

Хлыща это задело, и он взвился, подобно петуху.

— Я арестовываю ваше судно до окончания разбирательства! — громогласно сообщил он и повернулся спиной к киммерийцу. Варвар сделал неуловимый жест рукой, и пираты, по его команде, разрядили свои арбалеты в сидящих в лодке солдат. Те умерли, так ничего и не успев понять.

Опешивший офицер завизжал:

— Что вы делаете? Да, как вы осмелились? Вас закуют в цепи, рабы!

Он попытался выхватить свою изящную шпагу, но киммериец, наконец-то получивший возможность выпустить накопившееся раздражение, вложил его в один-единственный удар. Женоподобное лицо стигийского офицера в тот же миг превратилось в кровавое месиво.