Наталья Михайлова - Земля Горящих Трав

Омшо рассказывал, что Черный Житель разогревает себе еду в неработающей микроволновой печке.

— Туда и положим? — спросила Неска.

Они взяли по бутерброду и засунули в микроволновку.

— Мы с Неской хотим тебя поблагодарить, Черный Житель, — произнес Йанти, обращаясь к песчаному пустырю. — Мы заключили договор, хороший договор, будь спокоен. Когда начнется заварушка, мы будем здорово драться друг за друга.

Он обнял черноволосую Неску в засаленном пестром хайратнике, с худощавой и сильной мальчишеской фигурой. Она тоже обхватила его одной рукой. Их объединял договор, суть которого можно было свести к нескольким словам: мы вдвоем против всего мира. Он означал готовность пойти против полиции, против всех сил общества, если это понадобится хотя бы одному из двоих.

Йанти и Неска поцеловались и направились в сторону кладбища машин, чтобы найти укромное местечко. Ветер — привычно сильный вихрь Летхе, дувший из холодного бурного залива — взметал песок и свистел в ржавом металле. Из громадных куч хлама слышались шорохи и скрип, как будто там лазили невидимки.

Как раз в это время Аттаре занимался раскопками в Тиевес, где было обнаружено святилище героя Тирса, воспитанника золотой козочки и борца с чудовищами. По завершении раскопок молодой ученый собирался подняться в небо Земли на крыломахе, чтобы напомнить Духу об открытии наставника Стелаиса.

Ни Аттаре, ни его друзья-землепроходцы даже не представляли себе, в каких условиях ему предстоит испытывать свой крыломах. Он вступил в бой с земным сторожевиком. От удара взрывной волны летательное устройство рассыпалось еще в воздухе. Жизнь Аттаре сберег спасательный пояс. Без него у летателя не было никаких шансов продержаться на воде: он лишился сознания раньше, чем упал в море.

Живописец Хородар видел все от начала до конца. Он не выполнил приказ Аттаре уходить из святилища, он же первый и бросился в воду на помощь другу.

Из "Северной Оливы" Аттаре был доставлен в Даргородскую больницу, в которой уже лежал несколько лет назад после трагедии в Тиевес.

Его состояние было очень тяжелым. Другие землепроходцы, особенно ребята из «Оливы», тревожно ждали вестей из больницы и обсуждали случившееся между собой. Аттаре не только подвесил на волоске свою жизнь, но и нарушил правила. У землепроходцев был закон: не вступать в бой с земными людьми, пусть даже те и открыли огонь первыми. Достаточно просто уйти, мгновенно исчезнуть, как это позволяет землепроходцам их способность перемещаться в пространстве. Спасая святилище, Аттаре уничтожил сторожевой катер Стейра. Реликвии: шкуру козы, сандалии, меч, посох, венец героя археологи успели забрать. Тем временем к месту происшествия подошел малый десантный корабль. Земные десантники обнаружили лишь пустую пещеру. Тогда повился черный приземистый монитор. Он обстрелял прибрежные скалы и сровнял их с землей.

Хородар по памяти сделал зарисовки святилища. Он был рад хотя бы этим утешить Аттаре, когда тот придет в себя, и к нему станут допускать посетителей. Землепроходцы понимали, что с выздоровленьем руководителю экспедицией предстоит держать ответ за нарушение устава.

Наконец врачи разрешили посещать Аттаре. Поначалу к нему пускали только родных. Из Оргонто приехала мать: у нее не было способности являться в любом месте мира с помощью своего личного алтаря, и ей пришлось проделать путешествие по железной дороге. Сеславин и Ярвенна пригласили ее пожить у себя: они получили от городского совета просторную квартиру в новом кирпичном доме, облицованном гранитными плитами. Дом оказался недалеко от больницы, и мать Аттаре, еще молодая и черноволосая, но осунувшаяся от тревоги, ходила туда пешком.

У Аттаре часто бывала и Тиона. Он рассказал сестре о необычном разговоре с Шахди накануне боя с патрульным катером.

— Если бы Шахди не подарил мне спасательный пояс, я бы свой собственный не надел, — признался он.

— Он ведь прорицатель, да? — спросила Тиона, наклоняя к брату матово-смуглое загорелое лицо.

Аттаре слабо усмехнулся:

— Кто поймет Шахди?..

Аттаре и раньше считал, что прорицательство — не менее, но и не более чем гипотеза. Он и на сей раз готов был допустить, что подарок Шахди — счастливая случайность: Шахди мог на самом деле перепутать, когда Аттаре собирается лететь.

— Почему он тебя не предупредил, если все знал? Пусть бы он что-нибудь придумал, уговорить тебя в этот день не появляться на Земле, — взволнованно продолжала Тиона.

— Не знаю, прорицание это было или нет, — сказал Аттаре. — Допустим, да. Тогда Шахди выбрал именно тот исход, который я бы выбрал сам. Пойми, Тиона… Если бы в этот день меня кто-нибудь заменил, он едва ли стал бы спасать реликвии. Он бы выполнил правила, а я их нарушил.

Тиона покачала головой, колыхнулись ее антрацитовые волосы, вьющиеся крупными кольцами. Она уже знала, что Всемирный комитет назначил особую комиссию по делу ее брата.

Землепроходцы были намерены подготовить собственное обращение к комиссии. Они собрались в "Северной оливе" в Доме собраний. В просторном покое все расселись за длинным столом.

— Надо учитывать, — рассуждал молодой светло-русый парень, Дан из Даргорода, — что канцлер Стейр уничтожил все древние города и храмы Земли, которые ему удалось обнаружить. Погибли сокровища, сопоставимые по ценности с теми, что спас Аттаре. Я не вижу необходимости там, где уже пропало двадцать или тридцать подобных реликвий, сберегать две или три ценой человеческих жизней. Для Аттаре нет ничего важнее открытий. Он выдающийся ученый, с этим трудно спорить. Но все его действия сводились к одной цели: спасти шкуру козы, стоптанные сандалии и бронзовый меч…

Хородар глубоко вздохнул.

— Вообще-то правда, — признал один из землепроходцев. — До сих пор наши люди никогда не вступали в войну с Землей Горящих Трав. Если война и шла, то односторонне, только от лица Стейра. А тут создался прецедент, и война больше не односторонняя. Теперь уже не так, что ивельты убивают мирных ученых. Теперь просто есть две силы.

— Причем они убивают хотя бы за своего канцлера и за высший вселенский принцип, какой бы он уж там ни был, а мы — за козью шкуру и старую обувь, — с горечью вставил Дан.

— Это реликвии, — угрюмо напомнил Сеславин.

— Я уже сказал: это ценные реликвии, но чем они ценнее некоторых из тех, которые мы уже утратили? Я знаю, чем, — добавил Дан. — Тем, как к ним относится сам Аттаре. Реликвии Земли для него — сверхценность. Для него любая из них стоит жизни… Но, в конце концов, нельзя же воевать за реликвии!

Сеславин не выдержал:

— Да с этим все ясно и так! Ты о другом скажи.

— О чем? — не понял Дан.