Елена Малиновская - Хозяйка

– Ты жестока в суждениях, – мальчик с непонятной раздражительностью приказал, – Уйди, мне надо подумать. Встретимся на рассвете, когда корабль причалит.

– Но куда мне идти? – воскликнула Индигерта, как-то в единый миг позабыв весь опыт выживания на улицы, – Я не могу оставить тебя.

– Если хочешь, переночуй на моем топчане, – великодушно разрешил Ноэль и добавил, поколебавшись секунду, – Я разбужу тебя. Сюда никто не спускается, так что твой сон ничто не потревожит.

– Отлично, – девочка направилась, было, к убогой кровати, но повернулась, отметив, – Знаешь, а ты очень правильно и четко изъясняешься для столь юного возраста.

– Дети быстро взрослеют во время войны, – тихо прошептал про себя мальчик. Затем он удобнее уселся на скользких от морских волн перилах и глубоко ушел в раздумья. Девочка какое-то время наблюдала за его недвижимой фигурой на фоне бархатного горизонта, пока дрема не сомкнула ее очи.

Нежность ветра, ласкающего тело, упоительный аромат соли и безмолвия, странная смесь одиночества и свободы. Где еще можно такое испытать, если не на море. Тьма вокруг, внутри, заполняет мельчайшие поры твоего тела, уничтожает мысли. Ты един с нею, ты в ней. Растворяясь в движении корабля, сливаясь с косяками рыб, ты перестаешь ощущать свое бренное тело. Где ты? Что ты? Не все ли равно. Утро может не наступить, но тебе нет дела до него. Человек тишины, индивид темноты. Скройся в ней, пока не пришел свет, убьющий тайну, очарование волшебства и недосказанности. Перед ним все ничтожны в открытости, во тьме любой велик даже в порочности. К чему слова, если ты любишь мрак – ты не в силах укрыться от зова дороги. Днем он заглушен мелочами, повседневностью, и лишь в ночи голос ее крепнет, одурманивая сознание. Нет ничего окончательного в тишине темноты. Кажется, она никогда не покинет мир, укутав покрывалом сна и надежды жалких и великих, жестоких и милосердных, сочувствующих и равнодушных. Перед ней все равны, в ней ты всемогущ. Загляни в мудрый и бесконечно старый лик луны. Она свидетель кровавой истории человечества, лишь ей ведомы подвиги и бесчинства тьмы. Но она и покровительница любви, а какое чувство родиться под сенью солнца? Лишь ненависть и понимание жестокости мира. Мрак коварен и милосерден, заживляя смертельные раны и убивая царапиной. Если ты с ним, то ты его.

Рано утром Индигерту разбудил яростный щелчок по носу. Проснувшись, она с негодованием и восхищением лицезрела перед собой Ноэля. Наконец-то она смогла пристально разглядеть его внешность. Худенькое истощенное тело мальчика скрывала жутко грязная и рваная роба юнги, немытые волосы непонятного цвета сальными космами спадали на плечи и лицо, впрочем, не в силах скрыть глаза безумно красивого желтовато-зеленого оттенка.

– Вставай, – весело выкрикнул мальчишка, награждая спутницу еще одним щелбаном, – Нас ждет императрица и власть.

Никто из таможенников не обратил внимания на пару детей, скользнувших с носа корабля в холодную воду пристани. Они были заняты разглядыванием взрослых, не подозревая, что беда пришла со стороны юного поколения.

Дриану с раннего утра мучило странное предчувствие беды. Она была на ногах почти всю ночь, проведя долгие часы безмолвствия в старинном парке возле дворца. Леон не вмешивался в задумчивое одиночество жены, шестым чувством понимая, что он – лишний в ее теперешнем состоянии. Император, Дриана знала это, также бодрствовал, терзаемый смутным ожиданием разлуки. И атлантка скользила летящим шагом по темным аллеям своей грусти, почти плача, слегка улыбаясь. Щемящая печаль давно поселилась в ее сердце, но теперь она полностью разлилась по телу, при каждом воспоминании плещась через душу, отражаясь в бездонном омуте зеленых глаз. Одна – лишь скука спутница в лабиринте напрасных ожиданий. Мир струился внутри ее, через нее. А потом она словно слилась на краткий миг с темнотой – и содрогнулась. Свобода, безграничная свобода, уродующая душу иллюзией вседозволенности, безграничности могущества. А с другой стороны – свет, оковывающий личность запретами, условностями, безгрешностью. Стоп! Впрочем, о чем это она? Давнишний спор о невозможности абсолютности какого-либо понятия, будто бы законченный с уходом богов, вновь настойчиво стучался в ее мысли.

Она даже не осознала, а словно вобрала в себя знание приближения к себе замкнутой оболочки страха, боли, унижения. Человек, переполненный горечью предательства, приближался к ней. Так сходный с ней, и так различен. Дриана вздрогнула, приходя в себя. Она почти задремала, прислонившись щекой к шершавой, чуть теплой коре дуба. Дерево утешительно шелестело над ней молодыми, еще не успевшими загрубеть, запылиться листами. Атлантка боялась заснуть окончательно, боялась при пробуждении обнаружить разрушенный мир. Ей было страшно впервые за много-много лет. Вокруг творилось что-то непонятное, зрело какое-то зерно зла, недовольства существующим порядком вещей. Слишком хороша стала жизнь в последнее время, чересчур долго пылится оружие в заржавленных ножнах.

Дриана медленно сползла по стволу дуба на землю. От почвы веяло едва уловимым невыветрившимся ароматом весны. Она уже успела просохнуть, впитать влагу капели и снежных покровов, но солнце еще не прогрело глубинные слои земли, сообщив энергию прорастания корням трав. Мерзлые струйки холода незамедлительно поползли по коже женщины, прокравшись под светлое шелковое платье. Но императрица будто и не замечала неудобства сидения, она просто задумчиво вглядывалась в горизонт, гадая, какие перемены он принесет ей в ближайшем будущем. Звезды неумолимо блекли в перевернутой чаше ночного небосклона.

Дриана вернулась во дворец на рассвете, неслышно пробравшись под одеяло и безотчетно прижавшись щекой к плечу мужа. Тот порывисто обернулся и ласково обнял Дриану, словно надеясь защитить ее от любых опасностей кольцом своих рук. Он хотел было утешить ее, ободрить ненужными и горчащими от неизбежности словами, но замолк, так и не начав, ощутив бесполезность стараний. Так они и встретили утро, в звенящей тишине бессонницы и ожидания.

День Дриана провела в тревоге. Она металась по дворцу в страстном желании, и в то же время, безумном ужасе перед должным свершиться. Муж наблюдал за ней взглядом и ничем не мог помочь. Время струилось, как песок сквозь пальцы. Наконец, около полудня, Императрица почувствовала приближение посланца. Красная сфера боли, исчерченная черными зигзагами одиночества и тоски. Сжавшись в комочек, стиснув голову ладонями, Дриана ждала, пристально всматриваясь в отпечаток сознания человека, шедшего к ней. Тьма внутри его, тьма вокруг, впрочем, что это? Будто синяя птица надежды на миг бросила перо в мысли посланца, озарив их отблеском высокого чувства. Где-то рядом крутился шар поменьше, наполненный собственной значимостью и обидой, скорее вымышленной, чем настоящей. Атлантка с трудом улыбнулась, окинув небрежным взором путаницу в сознании спутницы посланца. Некогда и она была подобна взбалмошной девчонке, вот только злоба на мир никогда до такой степени не переполняла ее. Хотя, все можно объяснить детским максимализмом.