Крэг Гарднер - Гнусные гномы

Теперь я вспомнил, что слышал отрывок из «Баллады о Вунтворе», когда приходил известить Барышню и Дракона о сборе под ивой. Припомнил я и слова. Пожалуй, насчет прыщей — это было чересчур! И я сказал Эли, что ее опасения кажутся мне вполне обоснованными.

— Прыщи? — неуверенно переспросила она. — Ах да, там действительно был такой текст! Нет, меня больше заботит другой куплет: об урчании в животе.

— Об урчании в животе! — рассердился Хьюберт.— Да ведь это один из лучших куплетов! — Потом подумал немного и сказал: — Это не тот ли, где рифмуется «Вунтвор — запор»? — Хьюберт кашлянул, выпустив сноп искр. — Что ж, может быть, ты и права.

—Прыщи? — прикинул Снаркс.— Урчанье в животе? Ну что ж, может, эта «Баллада о Вунтворе» и в самом деле недурна! А про его сутулость там ничего нет?

— Пока нет. — Эли задумалась. — Кстати, неплохая мысль! Можно этим заменить «урчанье в животе».

— Конечно! — воодушевился дракон. — В конце концов, не можем же мы раскрыть все черты характера Вунтвора. В двадцати восьми куплетах и так упоминаются практически все его недостатки.

— Двадцать восемь? — удивилась Эли. — Значит, ты так и не нашел рифму к слову «перхоть»?

— Нет. Признаться, совсем из головы вон. Я увяз в том куплете о волосках, торчащих из носа. Спасибо, что напомнила! Возможно, их будет двадцать девять.

— Волоски, торчащие из носа? — Эли захлопала в ладоши. — Здорово! Какой удачный контраст с буйной носовой растительностью Гакса Унфуфа- ду! Какой пафос! Чувствуется лапа мастера!

— Чего уж там, — скромно потупился Хьюберт, выпустив застенчивую струйку дыма. — Я рожден, чтобы писать для сцены!

— Здравствуй, Вунтвор. — Женский голос был такой холодный, как будто мне за шиворот засунули сосульку. Мне и оборачиваться не нужно было: я знал, что это Нори.

— Ума не приложу, почему решила дать тебе еще один шанс, — сказала она почти шепотом. — Тогда, выйдя из театра, я подумала, не слишком ли я поспешила, не следовало ли все-таки тебя выслушать? А вдруг я бы услышала вразумительное объяснение тому, что застала тебя запеленутым в холст вместе с этой женщиной. — У Нори задрожала нижняя губа. — Да, я пришла, почему-то решила еще раз дать тебе возможность выбрать между нами двумя. Но вижу, выбор уже сделан!

О чем она говорит? Рассердилась, что не заметили ее появления? Но я был слишком поглощен обсуждением содержания песни, посвященной мне. Это же так понятно! А может, дело в том, что Эли взяла меня под руку? Это, пожалуй, потруднее будет объяснить, и все же я уверен, удели она мне хотя бы минуту...

— Нори...

— Даже не начинай! — отрезала она.

— Но, послушай... — Да что я мог сказать? Вот ужас-то! Теперь она точно уйдет в Западные леса. Что может быть страшнее для меня!

Около правой ноги Снаркса раздался небольшой взрыв. Я воспользовался этим, чтобы вырваться из рук крепко-крепко вцепившейся в меня Барышни.

— Сюрприз! Ну что, соскучились?

— Еще как! — мрачно ответил Снаркс. — В следующий раз прицелюсь получше и топну посильней!

Конечно же, это был Домовой.

— Хорошие новости! — объявил он своим писклявым голоском. — Его Домовое Величество дал мне еще один шанс!

— И это хорошие новости? — спросил Снаркс. — Страшно даже подумать, какие же тогда плохие!

— Через несколько минут Его Домовое Величество собственной персоной прибудет сюда!

— Да, ты прав. Вот это по-настоящему плохие новости.— Нервная дрожь пробежала по его нездорово- зеленоватому телу. — Его Домовое Величество? — Снаркс отошел в сторонку собраться с мыслями.

Кто-то ткнул меня в спину. Неужели? Вдруг она все же решила поговорить со мной наедине? Я быстро обернулся.

—Нори... — Ее имя застыло у меня на кончике языка. Это был единорог.

—Я обещал прийти и пришел, — сказал благородный зверь, тряхнув головой с развевающейся гривой. — К сожалению, здесь слишком много народу. Нам не удастся поговорить.

Я сказал единорогу, что мне безумно жаль, но тем не менее мы должны дождаться здесь Эбенезума.

— Да,— произнесло животное своим прекрасным и скорбным голосом. — Пока я следовал за тобой из самых Западных Лесов, я понял, что придется идти на многие жертвы. — Единорог поднял свой золотой рог к небу. Его чудесные темные глаза смотрели вдаль.— Если бы моя голова не была такой тяжелой! Если бы я мог приклонить ее кому-нибудь на колени!

— Вунти! — окликнула меня Эли. — Ты ведь не собираешься ускользнуть и оставить меня одну?

— Э-э, я... Я хотел бы поговорить с тобой...

— Вунти! — Эли во все глаза смотрела на единорога. — Я помню это великолепное создание.

— Н-ну да...

Она быстро подошла к нам:

— Тебе не кажется, что нас пора познакомить?

— Э-э... — начал я. — Разумеется! — А вдруг это был мой шанс: пока Эли и единорог будут заняты друг другом, я наконец разыщу Нори и объяснюсь с ней! — Ты помнишь эту барышню? — обратился я к единорогу.

— Нет, и не хотел бы вспоминать,— отрезал единорог. — Неужели мы не могли бы где-нибудь уединиться, мы — вдвоем? — Измученное животное горестно вздохнуло.

— Меня зовут Эли. — Она улыбнулась достаточно широко, чтобы на щеках появились ямочки.— По- моему, мы с вами где-то встречались. Кажется, в Западных лесах.

Нежное создание пожало округлыми плечами и обратило свой золотой рог ко мне:

— Я разговаривал с Вунтвором! Неужели здесь негде поговорить наедине? Вокруг единорогов вечно собираются толпы! — И благородный зверь фыркнул, демонстрируя свое великолепное презрение к нравам и обычаям простых смертных.— О, если бы я не нуждался в тебе так сильно! Если бы мне было, на чьи колени приклонить голову!

— У меня, например, очень неплохие колени, — предложила Эли.

— Вот так всегда, стоит только единорогу появиться в Вуште! — Животное жалобно ткнулось рогом мне в плечо. — Нескончаемая череда колен! И все не те!

— Вунтвор!

— Нори! — воскликнул я, ибо это была она, и голос ее казался едва ли не холоднее самых морозных зимних дней.

— Сколько можно ждать? — раздраженно спросила Нори. — Эбенезум вообще придет?

Моя возлюбленная становилась нетерпеливой. Это было очень не похоже на нее. Кажется, разочаровавшись во мне, она перестала доверять и моему учителю, и вообще всему, что имело какое-то отношение к Вуште.

Я с трудом проглотил комок в горле. Что бы с нею ни происходило, это была моя вина.

— Нори, нам нужно поговорить. Ты, конечно, можешь думать обо мне, что хочешь, но...

— Мы, кажется, разговаривали? — напомнил мне единорог.

— Потом! — выпалил я, не обращая внимания на настойчиво тыкающийся мне в плечо золотой рог.

— Нори, мы через многое прошли вместе...

— Но где, где же те колени, на которые я смогу положить голову! — ныл единорог.