Андрей Астахов - Машина Апокалипсиса

Я проверяю оружие. У меня Р-90, пистолет в кобуре – кажется, это «Глок-17» с лазерным дальномером, очень и очень серьезная машинка, – и еще восемь гранат в кармашках на разгрузке. Понятия не имею, какие из них осколочные, а какие светозвуковые. Нащупываю запасные магазины: они на месте. Прочие штурмовики тоже проверяют оружие. Сейчас начнется…

Я тупо смотрю на циферблат часов, наблюдаю, как невыносимо медленно ползет по нему секундная стрелка. Я чувствую себя смертником, ожидающим часа казни. Мерзкое чувство, просто выть охота.

А, плевать! Убьют, так убьют. С тех пор как я влез в дерьмо под названием «Главный Квест», я все время рисковал жизнью. Рискну и на этот раз. Как я сказал Тоге – кто не рискует…

– Готовность одна минута! – шипит Гриффин.

Под нами редкие огни. В памяти, откуда ни возьмись, всплывает информация об «Эмеральд Глории». Туристический лайнер класса люкс, водоизмещение около 7000 тонн, построен в Гамбурге в 1995 году. Совсем новая посудина. Экипаж… количество пассажиров… компания-владелец. Несущественная информация. Гораздо важнее, засекут нас боевики или нет. А то шарахнут из ПЗРК, и все, приплыли.

– Пошли! – командует Гриффин.

Первым по фалу ушел Моусон, за ним Макларен. Я третий. Ощущение, будто в кошмарном сне, когда падаешь с высоты. Сердце дергается, замирает, адреналиновая атака перехватывает дыхание. Мгновение спустя я понимаю, что уже стою на палубе судна. Первая мысль – лечь, вжаться в нагретый за день и еще не остывший ламинированный настил и ждать приказа.

– Один ноль в нашу пользу, – шепчет мне Макларен. – Теперь очередь за кэпом.

Мы ждем. Палуба пуста, но я боюсь поднять голову. Слышен только плеск волн о корпус лайнера: «Эмеральд Глория» стоит на якоре.

– Вторая группа, порядок! – раздается в наушниках бодрый голос Гриффина. – Мы на месте. Начинайте продвижение на мидель.

Макларен идет первым, я за ним. Моусон замыкает. Несколько секунд мы сканируем палубу тепловым прицелом, но людей на палубе нет. Видимо, все террористы и заложники сейчас в конференц-зале. Добираемся до трапа и начинаем подниматься наверх, на прогулочную палубу.

– Тсс! – Макларен делает знак замереть. Я в ночной прицел вижу, как он показывает на пальцах – прямо перед нами две цели.

– Мои цели, – добавляет жестами Макларен и берет наперевес снайперскую винтовку.

Звуков выстрелов не слышно, оружие с глушителем. Секунду спустя Макларен негромко говорит:

– Чисто, идем дальше.

На прогулочной палубе два тела. Молодые ребята, лет по двадцать. Тощие, заморенные, босые, в грязных лунги из мешковины. Они лежат в лужах крови и смотрят на меня остановившимися глазами. Одно успокаивает – бедняги не страдали, Макларен свалил обоих выстрелами в сердце. Рядом с трупами на палубе валяются старый китайский «Калашников» и дробовик «Ремингтон». А я-то, болван, ПЗРК боялся. Откуда у этой нищеброди зенитный комплекс!

– Сэр, две цели нейтрализованы, – докладывает Макларен по радио. – Продвигаемся к миделю. Как у вас дела?

– Мостик и машинное отделение наши. Бейнс занимается минами. Удачи, парни! Конец связи.

Мы крадемся дальше, пересекаем прогулочную палубу. Впереди – терраса, танцевальная площадка, а под ней, на нижней палубе, открытый бассейн. Здесь мы замечаем сразу трех террористов, они охраняют вход внутрь жилых помещений.

Макларен и Моусон стреляют одновременно, я даже не успел к ним присоединиться. Боевиков сносит выстрелами, будто соломенные чучела ураганом, один падает с терассы вниз в бассейн. Я слышу всплеск воды, и опять наступает тишина.

– Минус три, – резюмирует Макларен, перезаряжая винтовку. – Неплохо.

Поднявшись по трапу, мы оказываемся у входа. Перешагиваем через сраженных террористов. Один еще шевелится, и Макларен приказывает мне добить его. Выстрел из Р-90 с глушителем звучит, как негромкий шипящий хлопок. Стараясь не смотреть на убитого мною человека, спешу за своими товарищами ко входу.

Тут нас ждет сюрприз – Моусон заметил растяжку. Проволока натянута всего в нескольких сантиметрах от пола. Мы ждем, когда Моусон обезвредит мину. Я с интересом слежу за его действиями – ведь он работает в темноте, практически на ощупь. Фонарь зажигать нельзя, свет могут заметить из коридора. Но Моусон действует очень уверенно: через пару минут он показывает нам гранату и затем выкручивает из нее запал.

Мы входим внутрь и тут наталкиваемся на тело моряка. Его убили выстрелом в затылок. Бедняга лежит в луже крови прямо на дороге, и Макларен сразу чувствует подвох.

– Моусон, глянь, – шепчет он.

Так и есть: под телом граната без чеки. Сдвинь мы труп в сторону, и… Я чувствую, что моя сентиментальность и сострадание к убитым террористам начинают быстро улетучиваться.

У поворота коридора еще одна ловушка: сразу две противопехотные мины направленного действия. Моусон быстро их обезвреживает. Теперь мы почти у цели – коридор ведет прямо к конференц-залу.

Макларен при помощи мини-камеры просматривает коридор. У дверей зала два террориста с автоматами. Они курят и о чем-то беседуют. Очень удобный момент, чтобы застать их врасплох. Моусон занимает позицию, Макларен перекатывается по полу на другую сторону коридора. Два хлопка – и путь свободен.

– Капитан, мы у дверей конференц-зала, – докладывает Макларен по радио. – Какие будут приказы?

– Мы с Симмонсом на позиции. Готовность шестьдесят секунд.

– Понял, сэр. – Макларен поворачивается в мою сторону. – Начинаем финальную игру, Алек.

– Я готов, – отвечаю я. Спазм в горле делает мой голос каким-то чужим. Еще раз проверяю автомат. Меня бросает в жар. Если бы не трикотажная маска, пот залил бы мне глаза.

Крадучись, кошачьим шагом, добираемся до стеклянных дверей в конференц-зал. Я осторожно заглядываю внутрь. Так и есть – люди тут. Десятки людей лежат на полу рядами, между которыми расхаживают боевики в черных капюшонах и с автоматами. Всего насчитываю четырех боевиков. Мгновение спустя замечаю в левом дальнем крыле зала одну из смертниц: на ней белоснежное сари и покрывало, вокруг талии тяжелый пояс с взрывчаткой. Одна из главных целей найдена. Теперь нужно найти вторую смертницу. Попутно замечаю, что в центре зала установлен большой армейский ящик, из которого торчат какие-то провода.

– Грязные ублюдки! – бормочет Моусон. – Они все тут заминировали. Одна ошибка, и…

Я не могу оторвать взгляд от террористки в белоснежном сари. Хрупкой темнокожей и большеглазой девочки в белом, обвешанной С-4. Белый у индусов – цвет смерти. Для своей семьи эта девушка уже умерла. И еще одна странная мысль приходит в голову: каким забавным должен казаться индийцам наш свадебный обряд, когда жених и невеста облачены в одежду цветов аскезы и траура…