Алина Стрелковская - Лекарство от снов

А кровь у покойного, кстати, по вкусу до ужаса напоминала то самое десертное вино, с которого все началось, и которое вампир, с недавнего времени, и сам возненавидел всей душой. Лучше бы этот ушастый алкоголик действительно умер, выпив собственный яд.

Резко дернув на себя дверцу дубового шкафа, несчастный главарь восстания покопался среди договоров, счетов, рапортов своих агентов и выудил из дальнего угла плотно закупоренную бутылку без этикетки. Впрочем, те, кому приходилось долгое время общаться с ее хозяином, особенно гадать о содержимом не стали бы. Зная о предусмотрительности вампира, можно было не сомневаться, что у того всегда найдется припрятанный на всякий случай запас крови, хотя он и предпочитал всегда свежую. Теплая, еще живая кровь была значительно вкуснее и полезнее, однако в жизни каждого вампира бывают моменты, когда достать ее не представляется возможным. Или же мог попасться такой вот Ламьен, чья кровь очень и очень на любителя.

Чувствуя, что еще немного и его вырвет, Людвиг быстро выдернул пробку и сделал несколько глотков прямо из горлышка. Этот вкус тоже особого восхищения не вызывал, но, все же, избавил вампира от тошнотворной приторности во рту.

Избавившись от мелкого дискомфорта, вампир тут же ощутил груз другой, более серьезной проблемы. А именно: где искать Чертовку Луизу? Дома у нее было полно каких-то непонятных гостей, но сама хозяйка отсутствовала совершенно точно: его агенты уже неделю крутились около ее дома и все тщательно проверили. Принимая же во внимание склад ума этой аферистки, можно было не сомневаться, что с ее подачи подробности о готовящейся революции станут известны каждому, кто сподобиться с ней на эту тему поговорить. А если учесть, что на должность лохбургского прокурора из Столицы прислали какого-то крайне ревностно относящегося к своим обязанностям субъекта, то это станет для них вдвойне опасно. Конечно, слухи о грядущем создании независимого государства ходили по городу давно, но достоверно никто ничего не знал. И схвати даже полиция кого-то из участников Грязного движения, каждый молчал бы как рыба, храня в тайне имена руководителей. Но Луиза проявлять благородство определенно не станет, более того, с удовольствием сдаст его при первой возможности, если еще этого не сделала. И что тогда будет с их проектом? Без него ведь все разбегутся в разные стороны, и годы работы пойдут псу под хвост.

Разозлившись от этой мысли, вампир слишком сильно сжал горлышко бутылки, которую все еще держал в руках, и на пол полилась кровь — и его, и чужая. Кажется, даже на недотепу Ламьена попало. Самым что ни на есть неприличным образом выругавшись, Людвиг схватил со стола лист бумаги и, вытирая руку, отошел к окну.

Царапины постепенно затягивались, а злость, ставшая в последнее время столь часто его посещать, сменилась легкой печалью. Конечно, то, что он задумал, невозможно было осуществить без проблем, но он и подумать не мог, что на практике все будет настолько сложно.

Ему было всего шестнадцать, когда произошла первая Грязная революция. Он был глуп, неопытен и все это казалось чем-то далеким и совершенно к нему не относящимся. Когда же, возвращаясь поздним вечером от друзей, он наткнулся в темном проулке на голодного вампира, все враз изменилось. Он не был богат, чтобы иметь собственный экипаж, а извозчики в то время уже видели десятый сон. Вампир же тот, бывший одним из приближенных Предводительницы, в том числе оказался сентиментален и решил приобщить понравившегося юнца к прекрасному. Правда, понятие о прекрасном у него было своеобразное.

Впрочем, длительный вампиризм всегда накладывает свой отпечаток на личность. Через много лет жгучая ненависть ко всему, что связано с нечистью, исчезла и у Людвига, но написанный в полицию донос на своего создателя, увы, было не отменить. Но, вот ирония судьбы, по прошествии нескольких веков он занимается тем же, что когда-то предал и безумно боится такого же предательства. Именно поэтому он старался быть более осмотрительным, чем его предшественники, хотя это вовсе не компенсировало того, что порой он попросту не знал что делать.

Осознав, что уж сейчас-то он совершенно точно ничего полезного не придумает, Людвиг открыл окно и выпрыгнул наружу, не утруждая себя долгим походом к двери. Бульвар Его Величества был, как всегда, ярко освещен, но в это время суток абсолютно безлюден. Вот ведь забавно, в городе каждый пятый настроен против короля, но название все-таки не менялось. Впрочем, это правильно. Если ему удастся добиться независимости Лохбурга, он ни за что не станет менять старые названия улиц. В конце концов, они — часть их истории, в том числе и монархического периода.

За такими незатейливыми размышлениями вампир миновал улицу за улицей, квартал за кварталом, пока, наконец, не заметил, что уже некоторое время прогуливается здесь не один. Когда же на Лунном перекрестке со всех сторон вынырнули какие-то люди, инстинкт самосохранения настойчиво потребовал немедленно отсюда убраться, и Людвиг сделал единственное, что ему оставалось — подпрыгнул вверх. Опровергая как утверждения ученых о том, что вампиры, за исключением бывших магов, летать не могут, так и народные байки о страшных крылатых монстрах, Людвиг летать умел. Правда, только на короткие расстояния, да и в целом это больше смахивало на неумелую телепортацию крепко подвыпившего волшебника. Но в данном случае эта вампирская способность как нельзя ему помогла, потому что полицейских, а их в Лохбурге легко было узнать даже без формы, не было, казалось, только на крышах, по которым он и побежал со всех ног. Но через пять минут сумасшедшего бега они, к несчастью, закончились, и вампиру пришлось приземлиться в Городском парке, где его уже ждали. В принципе, умно: все четыре дороги Лунного перекрестка так или иначе приводили в парк, только длина у них была разная. Но Людвиг просто так сдаваться в руки властей не собирался. Пусть его кто-то предал, Луиза скорее всего, но это же не гарантия того, что поймать его тоже будет легко. Повернув в обратную от парка сторону, вампир, не умаляя скорости, понесся навстречу еще одной партии полицейских, резко свернув по дороге ко входу в какой-то полупустой ночной кабак.

Посетители к стремглав несущемуся через зал, в подсобные помещения, вампиру отнеслись философски: в Лохбурге такое частенько происходило. Вампир же выбрался во внутренний дворик и, вновь взобравшись на крышу, спрыгнул уже на параллельной улице и помчался на площадь Правосудия, надеясь, что о его логове власти еще не прознали. Однако надежды оказались напрасными: на площади, как раз у входа в книжный магазин, прочно обосновалась компания молодых людей, не внушающих ему никакого доверия. Оставалось одно — бежать куда глаза глядят и на ходу придумывать место, где на утро можно будет спрятаться от дневного света. Конечно, лучше всего было бы отправиться к каким-нибудь достойным доверия знакомым. Но все, кому он доверял, были точно так же замешаны в подготовке восстания, а значит к ним идти нельзя. Если бы ему только попался какой-нибудь добрый и сознательный незнакомец! Рискнуть, что ли, и постучаться в первый попавшийся дом, пока и на эту улицу не набежали преследователи? Мда, а других вариантов-то и нет…