Алина Стрелковская - Лекарство от снов

— Милая леди, если вы пустите меня переночевать, я буду благодарен вам по гроб жизни! — выпалил вампир, когда на крыльце выбранного им особняка появилась миловидная рыженькая девушка. Выглядела она достаточно доброй и сознательной, чтобы претендовать на роль незнакомки-спасительницы, однако настроена была, как выяснилось, несколько цинично.

— Если мне не изменяет зрение, крышка гроба над вами захлопнулась достаточно давно. Зачем мне просроченная благодарность? — выгнула бровь она, окидывая гостя критическим взглядом и явно оставаясь не слишком довольной.

— Хотя бы впустите меня внутрь, и я усовершенствую свою благодарность настолько, насколько вам того захочется, — торопливо ответил Людвиг, не изменяя вежливости, но и прозрачно намекая на то, что лучше бы время не терять — полицейские пока они наговорятся ждать не будут.

— Вас, конечно же, преследуют грабители? — усмехнулась девушка и посторонилась, чтобы гость мог войти.

— Конечно, — согласился тот, с облегчением переступая порог. Лишнего рассказывать о себе он, безусловно, не собирался, но насчет благодарности вовсе не шутил. Большинству жителей Королевства Лохбург казался городом вопиюще неприличным, но, тем не менее, свои негласные законы здесь существовали, и благодарность вкупе с взаимовыручкой тоже были ему не чужды.

— О боже, меня сейчас стошнит! — ведьма нетерпеливо щелкает пальцами, и Мелисса запинается на полуслове, уставившись в одну точку. Все остальные тоже замирают. Вне времени только он и Сангрита. Она снова пришла в его сон. И снова влезла в привычный сюжет со своими ехидными комментариями.

— Опять ты! — раздраженно восклицает он, поднимаясь с колен, на которых стоял, склонившись над умирающей женой, что как раз начала изъяснять свою последнюю волю.

— Послушался бы лучше свою супругу и взял себя в руки. Сколько можно заниматься самобичеванием? — рыжая девчонка по привычке устроилась на подоконнике и критически взирает на его плачевное моральное состояние.

— Сколько нужно, столько и можно, — огрызается он, стоя перед дилеммой: прогнать ее как в прошлый раз или предпочесть ее общество сводящему с ума кошмару. Она, конечно, опять будет бессовестно издеваться над его чувствами, но если она уйдет — встанет на место и время, а ему придется в очередной раз пережить превращение в оборотня. — Что тебе от меня надо?

— Мне от тебя — совершенно ничего. А вот тебе я зачем-то нужна, если ты раз за разом видишь меня во сне.

— И на черта ты мне сдалась? Если уж на то пошло, то нужна мне она, а не ты. — возражает он, кивая в сторону недвижимой Мелиссы.

— Ах да, любовь всей жизни, как я могла забыть! — фыркает девушка. — Она мертва, придурок! Поздно петь дифирамбы белокурым косам и васильковым глазам.

— Да что ты вообще знаешь о любви?! — еще больше злится он. — Ровным счетом ничего! Стерва! Уж тебя-то точно никто не полюбит, и никогда не будет восторгаться твоими глазами!

— Еще бы, куда мне до твоей прекрасной эльфийки! И глаза у нее такие необыкновенные: один — левый, другой — правый! — издевательски смеется ведьма. Похоже, он все-таки задел ее за живое. Впрочем, ему уже все равно. Эта рыжая дрянь посмела оскорбить его жену!

— Сука! — яростно кричит он и рывком, за волосы стаскивает наглую девчонку с подоконника. Ее прическа тут же растрепалась, и в лицо ему пахнуло легким ароматом мелиссы.

— Мелисса? Почему от тебя пахнет мелиссой? — толком не осознавая, на каком свете находится, сквозь сон спросил Шут, притягивая девушку ближе к себе и глубже вдыхая запах ее волос.

— Ромашка кончилась и я ополоснула волосы тем, что было под рукой, — процедила Сангрита, осторожно пытаясь вырвать рыжие пряди из рук эльфа. Без всяких, впрочем, результатов. — Отпусти меня, ненормальный! Мне больно!

— Но почему именно мелисса? Почему, скажем, не кора дуба? — хватку эльф ослабил, но отпускать ведьмочку не спешил, безуспешно пытаясь уловить связь между сном и явью.

— Ну, нравится мне этот запах! — воскликнула девушка, совершенно не понимая, что происходит, что с этим делать и стоит ли вообще проявлять какую-либо инициативу. Все больше она склонялась к тому, что с психами лучше вообще не спорить. Пусть чудит: главное, чтобы острых предметов поблизости не было.

— Мне тоже, — сообщил, в конце концов, музыкант и снова уткнулся носом в рыжие волосы.

Какое-то время они молча сидели в темноте, каждый в своих мыслях, пока до Шута не начало доходить, что их очередная ссора на почве его прошлого — всего лишь плод воображения. И, кажется, он в очередной раз шокировал Сангриту настоящую, сидевшую в его объятиях с покорным видом великомученицы. Хотя, кто ее просил приходить к нему среди ночи? Правильно, сама виновата. Знала же, что он буйный шизофреник, вот и надо было принимать этот факт во внимание.

— А зачем ты, кстати, пришла? — поинтересовался эльф, осознавая, что всю ночь они так просидеть не могут. Хотя, успев немного отойти от кошмара, больше всего ему теперь хотелось рухнуть обратно в постель и крепко заснуть до утра. Желательно, с ведьмой под боком, чтобы не исчезал запах мелиссы, который он всегда обожал.

— Хотела тебя разбудить. В следующий раз схватишь меня так за волосы — испепелю на месте! — рявкнула Сангрита, отдаляясь. На этот раз ее пришлось отпустить. Ожоги, оставленные ведьмой в процессе недавнего пристрастного допроса на тему Луизы Леттер, быстро зажили, но доставили массу неудобств, и воскрешать их не слишком-то хотелось. Особенно если учесть, что в гневе ведьмочка действительно оказалась страшна, хоть в повседневности и выглядела нежным беззащитным ангелом.

— А что, будет еще и следующий раз? — поинтересовался так ни в чем и не разобравшийся Шут. И зачем его, спрашивается, будить среди ночи? На ум приходило только неприличное, но это пришлось отмести сразу. Уж кто-кто, а Сангрита добровольно в его постель точно не ляжет.

— Может и будет, — пожала плечиком ведьма и, усевшись на стол, деловито продолжила: — Наконец-то ты относительно адекватен. Слушай, ты знаешь, кто такой Людвиг Вэрбе?

— Нет, не знаю. Ты заявилась в мою спальню посреди ночи только для того, чтобы задать дурацкий вопрос?

— Ну-у, поскольку он заявился посреди ночи в этот дом, умоляя спасти его от грабителей, я решила не откладывать до утра. Ты же у нас вроде как тоже несчастная жертва уличной шпаны? — ехидно прошлась девушка по способу его появления в доме Леттера.

— Слушай, спроси у моего Волка, зачем он сюда помчался. Я всего лишь постучался поутру в первую попавшуюся дверь, — рассердился музыкант, устав от бесконечных насмешек. Тема его последнего полнолуния, не считая спиц, была любимой темой Сангриты. Хотя, в то утро он действительно взирал на резную дверь леттеровского особняка без всяких задних мыслей. Они появились уже потом, когда в самом доме он ощутил тот же запах, что шел от шкатулки с иглой, которую зачем-то оставила Валеру воровка. В принципе, выбор у него был небогатый: или сидеть безвылазно в доме композитора, поскольку больше никого в этом городе у него нет, или все-таки найти ту плеть, вернуть ее в антикварный магазин и перестать прятаться. Обдумав ситуацию, Шут решил совместить оба варианта и действовать по обстоятельствам.