Ксения Баштовая - Пыль дорог

Эльф, не обращая внимания, что на город спускаются сумерки, по старинке пошел пешком. Поднялся по мраморным ступеням, прошел через гостеприимно распахнувшиеся двери и... шарахнулся в сторону, когда на шее у него повисла, радостно вереща, ярко накрашенная светлая эльфийка:

— Ирдес, какая встреча... О, простите, дон Герад, но вы не поверите, как я рада вас видеть!

Бубновый туз скорчил улыбку, осторожно расцепляя руки червы:

— Взаимно, Илейшериа. Донна Корсолиани у себя? Эльфийка обиженно поджала губки:

— Конечно, у себя, но я думала, ты ко мне зайдешь! А то появился впервые за столько лет — и сразу к старухе.

— Я по делу,— отрубил эльф, проходя в глубь холла. Эльфийка обиженно топнула ногой и, проводив главу гильдии воров печальным взглядом, опустилась на один из множества диванчиков, стоявших в зале.

Старая гоблинша, с кожей цвета только начавших распускаться весенних листьев, возлежала на диване, неспешно потягивая виноградный сок из глубокого бокала.

— Донна Корсолиани,— вежливо кивнул в знак приветствия бубновый туз, прижав ладонь к сердцу.

— Ах, дон Герад, какая встреча! — прокашляла женщина, не пытаясь встать с софы и протягивая гостю сухонькую ручку, украшенную тяжелым перстнем с жемчужной вставкой.

Эльф подхватил ее руку, на миг прикоснулся губами к тонким пальцам и улыбнулся, выпуская зеленоватое запястье:

— Вы позволите мне присесть, благородная донна?

— Разумеется, благородный дон. Что привело вас в мой дом?

— Ах, благородная донна, я... — Эльф запнулся, оборвал речь на полуслове и едва слышно спросил: — Скажите, благородная донна, вы всегда на рабочем месте появляетесь без гильдейского знака? — В голубых глазах светилось искреннее изумление.

Гоблинша вздрогнула, озадаченно уставившись на него:

— О чем вы говорите, благородный дон? Перстень при мне! — Она вскинула руку и замерла, пораженно уставившись на пустые пальцы. Ни малейшего намека на кольцо.— О боги!

— Простите? — заломил тонкую бровь бубновый туз.— Что-то случилось?

— Мой... мой... мой знак! — взвизгнула гоблинша. Ее тонкие губы задрожали.— Он... он пропал!

Ирдес на мгновение задумчиво нахмурился и неуверенно предположил:

— Может, вы оставили его в какой-нибудь шкатулке с драгоценностями?

— Нет! О боги, нет! Я же его с утра надевала! Так, спокойно. Я его надела с утра, сходила на рынок — там он еще был... Потом к портному... Я не помню! Был он еще тогда у меня на руке или нет — не помню! — В голосе главы Червовой гильдии звучала истерика.

— Позвать кого-нибудь из девочек? — предложил дон Герад.— Помогут вам поискать.

— Нет, вы что, как можно — это же знак моей власти! Если я его потеряла... О боги, этого не может быть.— Гоблинша перевела перепуганный взгляд на эльфа: — Я найду кольцо. Обязательно найду. Благородный дон, вы же понимаете, что я не могла его потерять? Вы ведь никому не скажете?

— Разумеется,— тонко улыбнулся эльф.— За отдельную плату. Думаю, за пятьдесят злотых я забуду, что сегодня заходил к вам.

От столь неожиданного заявления даже многое повидавшая донна Корсолиани впала в прострацию:

— Вы... вы...

— Я,— благодушно согласился эльф.— И пока что я нахожусь здесь.

Главы криминальной раскладки были увлечены спором, а потому не заметили, что под дверью комнаты стоит, внимательно прислушиваясь к разговору, светлая эльфийка.

Примерно через полчаса, уже дома, Ирдес неспешно опустился в глубокое кресло.

— Если Совет гильдий узнает об этом, я — труп,— задумчиво протянул он, подбрасывая на ладони массивный перстень с жемчужной вставкой.

За окном загорались звезды, распускались огненные цветы магических светильников, где-то вдали слышались монотонные крики ночного сторожа, а дон Герад все не мог уснуть.

Утро застало бубнового туза в кабинете. Эльф провел ладонью по встрепанным волосам, устало мотнул головой, отгоняя сон, и покосился на часы на каминной полке. Те исправно показывали десять утра.

Ирдес недовольно скривился и встал с кресла. Свежий прохладный ветерок, врывающийся в распахнутое окно, неспешно перебирал оставленные на столе бумаги. Дон Герад поморщился и, не глядя, сгреб документы в ящик стола. После завтрака можно будет разобраться.

Впрочем, позавтракать ему не удалось.

Дверь хлопнула подобно взрыву плохо сработавшего огненного заклинания. Бубновый туз оглянулся, пытаясь понять, кого же принесло в его кабинет (Эрика? Да не будет она так дверьми хлопать. Дети — тем более), и окаменел. У входа стояла, сладко улыбаясь, Илейшериа Эштас. Золотые волосы заплетены во множество косичек, глаза подведены изумрудной зеленью, а из-под подола янтарного платья, украшенного черным шитьем, выглядывают желтые бантики, прикрепленные к туфелькам согласно королевскому эдикту — знак принадлежности к Червовой гильдии.

— Добрый день, дон Герад,— чуть слышно мурлыкнула она, поплотнее прижимая начавшую было открываться дверь.

— С каких это пор он добрый? — хмыкнул эльф, не сводя напряженного взгляда с посетительницы. Его очень заинтересовало, за каким, собственно, чертом она пришла. Неужели тоже какой-нибудь заказ решила оформить? Так не приведи Великий дух — и так проблем выше горла.

— Да все с тех же,— мягко улыбнулась Илейшериа, медленно приближаясь к бубновому тузу. Обойдя стол, она остановилась всего в шаге от бубнового туза и провела кончиками пальцев по его щеке.

Ирдес перехватил ее ладонь в воздухе и осторожно отодвинулся от разбушевавшейся червы:

— Вы пришли по делу?

Илейшериа замерла, удивленно заломив бровь, а затем ухмыльнулась:

— Пожалуй, да. Понимаете, дон Герад, мое дело очень... странное... Я бы даже сказала, сложное.

— Я вас слушаю.— Подумав, Ирдес опустился в кресло. Эльфийка шагнула к нему и погладила ладонью по столу.

— Понимаете, дон Герад, я вчера совершенно случайно услышала ваш разговор.

— И что дальше? — поднял на нее ледяной взор глава гильдии воров.

Илейшериа поняла, что пора действовать, шагнула вперед и порывисто села на колени эльфу:

— Вы ведь знаете, где находится перстень... Договорить она не успела — скрипнула дверь:

— Ирдес...

Эльф вскинул голову и, столкнув с коленей все еще сидящую там черву, рванулся к замершей в дверях жене:

— Эрика, я все объясню!

Увы, но госпожа Герад «выяснять все», похоже, не собиралась. Где-то вдали прозвучал цокот каблучков, раздался звон неловко столкнутой вазы, и все стихло.

Потрясенный Ирдес замер в дверях кабинета. Ну ведь, в самом деле, ничего не было! Даже обидно, честное слово! А затем обернулся к черве, как упавшей, так и сидевшей на полу, и прошипел:

— Вон отсюда!

Светлая эльфийка вс,тала и, нервно дернув плечом и фыркнув: «Не очень-то и хотелось!», вышла из комнаты.