Ксения Баштовая - Пыль дорог

Увы, но объясниться с женой бубновому тузу так и не удалось. Дверь в ее комнату была заперта, оттуда слышались сдавленные всхлипывания, а на осторожные просьбы: «Эрика, открой, а?» — она не реагировала. Не выламывать же дверь, в конце концов? Посидит с полчаса одна, в чувства придет, а там и поговорить можно. Остается только надеяться, что все будет в порядке и на положении Эрики никак не отразится.

И вообще. Пора разобраться с этим чертовым заказом. Тем более сегодня ночью надо будет сдать украденное заказчику, чтоб его Великий дух побрал!

В этот прекрасный, а может и не особо, день каждый был занят своим делом. Господин Герад думал, что ж ему делать дальше, госпожа Герад злилась на господина Герада, юные Хэлларен и Рихарэллис Герад проверяли степень натяжения найденного в отцовском кабинете арбалета (горгулья-охранник с мрачным видом щупал перепонку на кожистом крыле — кажется, последний болт его таки поцарапал), господин Румиел заканчивал последние приготовления, ну а Фабиар Кроссарт, которому уже совершенно надоело мерить шагами кабинет, безнадежно бился головой о стену этого самого кабинета. Сроки, отведенные начальством на проверку дела, подходили к концу, а он до сих пор не мог со спокойной совестью доложить боггарту, что сделал все, что требовалось. Казалось бы, чего уж проще? Допросил каждого, кто имеет хоть какое-то отношение к делу, проверил требующиеся документы — и спи спокойно. Так ведь О'Кадоган этого не поймет, со свету сживет, к чертовой бабушке! А возвращаться на историческую родину, то есть в Островную империю, Фабиару очень не хотелось.

Увы, но никаких стоящих идей тренти просто не приходило в голову. Нет, пару раз, конечно, проскочила подленькая мыслишка типа «напиться и забыться», но это ведь поможет на полчаса, час, день — самое большее. А потом? Начальство ж, оно такое — дождется, пока подчиненный протрезвеет, и устроит выволочку.

Общаться с главой Трефовой гильдии пришлось опять-таки Ирдесу. Доран заявил, что он в существующей операции выполняет роль мозга, а раз так, то тяжелым физическим трудом должен заниматься бубновый туз. Эльфу очень хотелось сказать, какую на самом деле роль выполняет Тишт, но по доброте душевной и вежливости он не стал нецензурно выражаться. .

Так что примерно к полудню дон Герад сидел за дальним столиком в одной из множества таверн Алронда и вел неспешную беседу с худощавым человеком лет сорока. В черных волосах собеседника уже проклюнулась седина, по какой-то насмешке судьбы выложив на смолянистой шевелюре неприличную руну — каждого, кто мог отважиться пошутить на эту тему, ждала не особо завидная участь. Но Ирдес в любом случае пришел сюда не затем, чтобы обсудить особенности чьей-то внешности.

— Прошу прощения, благородный дон, что отрываю вас от несомненно важных занятий,— степенно начал бубновый туз.

— Ничего страшного, благородный дон,— перебил его трефовый туз,— я всегда готов вас выслушать.

— Понимаете, благородный дон,— Ирдес откинулся на спинку стула,— я бы не пришел к вам, но обстоятельства сложились так, что я вынужден спросить у вас... Как вы смотрите на то, чтобы одолжить мне на один день свой гильдейский знак?

Трефовый туз, неспешно цедивший вино из высокого бокала, поперхнулся и пораженно уставился на Ирдеса:

— Вы серьезно?

— Абсолютно. И я готов выслушать ваши предложения на предмет того, что вы хотите получить взамен.

Мужчина отставил бокал, на миг закусил губу, размышляя, и выпалил:

— Как насчет вольного времени?

— Сколько?

— Неделя,— ляпнул первое, что пришло ему в голову, трефовый туз — он совершенно не ожидал, что на его предложение так быстро согласятся.

— Три дня,— в тон ему ответил эльф.

— Шесть дней,— решил поторговаться глава гильдии грабителей.

— День.

— Пять дней!

— Двенадцать часов.

— Три дня!

— Шесть часов.

— Два дня — и это мое последнее предложение! — выпалил трефовый туз, чувствуя, что что-то идет не так.

— Договорились,— мягко улыбнулся эльф. Перстень упал на подставленную ладонь.

Конечно, Ирдес предпочел бы договориться с червами так же, как и с трефами, но один Великий дух знает, что могла затребовать донна Корсолиани в качестве платы. Тоже вольных часов — времени, когда на криминальную раскладку не действует Кодекс чести гильдий? И как бы оно проявилось по отношению к червам? Нет, пусть лучше все остается как есть. Тем более что отсчет начнется с завтрашнего полудня.

Хорошо, что Тишт согласился. А мнение черв никогда никого не интересовало.

День клонился к закату, а Фабиар уже морально готовился к увольнению. Все приготовления свелись к тому, что он собрал свои вещи (накопилось их всего ничего: пресс-папье, купленное на первое жалованье, да пара мешков поганок), сложил ровной стопочкой все изученное дело и нарисовал на обложке клыкастую харю, не забыв при этом пририсовать стрелочку и подписать: «Это О'Кадоган». Больше в голову ничего не приходило.

Скрип плохо смазанной двери прозвучал громом небесным. Кроссарт, как раз дорисовывавший непосредственному начальству ослиные уши, вскинул голову и ошарашенно уставился на пришедшего: на пороге стоял мальчишка-орк. Тот самый, которого обвиняла в краже купчиха-горгулья.

— Тебе что здесь надо? — подозрительно поинтересовался тренти, прикрывая рукавом свое художество.

Орчонок шагнул вперед и вдохновенно начал:

— Господин стражник, знаете, у меня есть тетя, ее Ташеной зовут, так она сильная предсказательница — говорят, самому императору гадала...

— Короче,— оборвал его тренти.— От меня ты чего хочешь? Вместе со своею теткой?

— Ну я рассказал те Те, как вы меня спасли.

— И что? — еще подозрительнее вопросил стражник. Мальчишка набрал побольше воздуха в грудь и на одном

дыхании оттарабанил:

— Моя тетя сказала, что сегодня ночью вам надо быть по адресу: город Алронд, улица Тополиного рассвета, дом пятнадцать, если вы не хотите получить нагоняй от начальства завтра утром.

— Что? — подскочил на месте стражник, но орчонка уже и след простыл.

Бубновый туз сидел в кабинете, уставившись в потолок.

Бубновому тузу хотелось повеситься. Прямо здесь и сейчас, не откладывая дело в долгий ящик.

На мгновение Ирдес даже заинтересовался этой идеей, попытался найти в ящике стола веревку и мыло, наткнулся на ворох бумаг и понял, что это бесполезно.

На город спускались сумерки, где-то вдали загорались огоньки фонарей, а в огромном особняке, где уже долгие годы проживали главы Бубновой гильдии, царила тишина. Не было слышно детского смеха, топота маленьких ножек и привычного свиста арбалетных болтов, не перекрикивались Хэлле и Рихар, не заглядывала в комнату растрепанная дочка с обиженным воплем: «Папа, а Рихар у меня удавку отобрал!» Не было ничего. Жена забрала детей и, не сказав ни слова, ушла.