Ксения Баштовая - Пыль дорог

Рихар комментировать эти высказывания не стал. Он лежал, следя задумчивым взглядом за мечущейся под самым потолком мухой, и молчал.

Впрочем, долго его молчание не продлилось. Черт шуганул с лавки заснувшего было кота и плюхнулся на освободившееся место.

— Ял, слушай, а чего это ты ему лоб щупаешь? Рихар, да скажи ты хоть ей что-нибудь! У нее руки холодные, а ты молчишь как партизан и вообще...

— Сгинь! — На этот раз вопль прозвучал в два голоса.

Инге неспешно шла по улице просыпающегося города. Рат [6] Рат — городской совет. Заседал в ратуше. Ратманы — члены городского совета. сегодня не заседал, а потому все спешили на главную площадь — основная торговля будет именно там, перед дверьми ратуши.

Девушка неспешно прошлась перед только начавшими раскладываться торговцами: не можешь заплатить за место на первом этаже ратуши, стой перед ее дверями, надеясь, что прохожий кинет благосклонный взгляд на твой нехитрый товар. Впрочем, и здесь можно найти много чего интересного. Надо лишь смотреть повнимательней. В том числе и по сторонам, чтобы какой-нибудь воришка кошелек не срезал — тут-то работают профессионалы, не то что Эсме!

Честно говоря, Инге не одобряла профиль деятельности сестры. Но в отличие от нее самой у Эсме не было никаких способностей к травничеству — она путала снадобья, могла ошибиться в лекарствах, до дрожи боялась паутины — а любой скажет, что это одно из лучших средств от ран. Жаль только, на вчерашнего раненого этой самой паутины не нашлось — несколько дней назад Эсме почистила все углы й лишь чудом не выкинула припасенные с прошлого лета травы. Пойти в цветочницы она тоже не могла: цех был очень маленьким, вообще удивительно, как в него Лерке приняли.

На миг Инге показалось, что вдали мелькнули знакомые черные с прозеленью волосы, но толпа, затопившая всю улицу, буквально отволокла травницу в сторону, и она так и не разглядела, Эсме то была или нет.

Некоторое время Инге пыталась идти против течения, а потом попросту махнула на это рукой — все равно ей сейчас надо к ратуше. На улочках ничего особенного найти не удалось, разве что купленные за полмедянки колосья, обрезанные у самого корня,— и какой глупец это сделал, так уж трудно было с корнем выдрать? Гоблин, отважившийся продать несколько колосков с поля — и вряд ли своего! — краснел (что на его зеленой коже выглядело как странные побурелости), бледнел (тут уже его морщинистое лицо приобретало оттенок молодого, только пробившегося из земли ростка) и заикался так, словно ограбил городскую казну и сейчас пытался ее сбыть. Травница отломила колоски, а солому бросила под ноги — все равно корней нет, так какой смысл ее хранить? — а остальное пригодится: порчу смыть, молоко корове вернуть. Да мало ли какое применение найдется.

Как и положено в торговый день, двери ратуши были открыты настежь. Огромная, занимающая весь первый этаж зала была заполонена народом: были здесь и мрачные молчаливые бистивилахи, и веселые, порхающие под самым потолком пикси, и чуть меланхоличные фавны, и торгующиеся за каждый медяк орки, и расхваливающие свой немудреный товар глейстиги. Но Инге сейчас было не до этого.

Девушка проталкивалась меж торговцев и покупателей, придерживая одной рукой висящий на поясе кошелек и зорко оглядываясь по сторонам. Ну где же, где же он?

— Сударыня, а почему у вас шляпка неподобающего размера? Нарушаем закон об ограничении роскоши? — грозно пророкотал над ухом мужской голос.

Травница вздрогнула, резко обернулась и строго поджала губы:

— А вы, господин офицер, могли бы не заваливаться в мой дом поздно вечером. К тому же с моей сестрой. Вы бы еще всех ратманов во главе с обоими бургомистрами ко мне домой притащили — а то не весь город еще знает.

Кареглазый эльф-полукровка в форменном мундире слушал ее возмущенную речь с едва заметной улыбкой и наконец не выдержал:

— Инге, ну ты ж, на самом деле, не злишься?

— Злюсь! — отрубила травница, начиная пробираться к выходу. Офицер покорно последовал за нею. Когда в его руки успела перекочевать корзинка Инге, осталось загадкой.— Вот объясни мне, Амир, обязательно было приходить в мой дом? А если бы сестры узнали?

— Я ни в чем не виноват! — возмутился стражник. — Я вообще не знал, что это твои родственники.

— Какие родственники... — начала было Инге, потом внезапно вспомнила, что с недавнего времени у нее еще и зять появился, и проглотила вопрос, так его и не задав.— Ну родственники. И что с того?

— Да ничего,— пожал плечами эльф, осторожно огибая лоток, заваленный свежими овощами.— Это ведь ты завела этот разговор. А я действительно ничего не знал. Мне начальство поручило — вот и все.

Травница затормозила перед самым выходом из ратуши:

— Что поручило?

Стражник осторожно подцепил девушку под локоток:

— Давай поговорим об этом снаружи? А еще лучше, зайдем в какой-нибудь погребок, перекусим, и я тебе все расскажу.

— А это не уронит чести мундира? — усмехнулась травница.— По трактирам всяким разгуливать, да еще и в женской компании? — Но увлечь себя в сторону от ратуши позволила.

...Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь высокие окна, неспешно рисовали светлые пятна на узорчатом паркете. Склонившемуся в глубоком поклоне лорду Горию показалось, что всмотрись он повнимательнее — и прочтет тайные письмена, и откроются все знания вселенной. Вот только длилось это откровение недолго — ровно несколько мгновений, предшествующих благосклонному:

— Я готова выслушать вас, лорд.

То, что аудиенция не задалась с самого начала, можно было понять уже после этих слов: находясь в более благодушном состоянии, императрица обычно называла приближенных по имени. Увы, но особой проницательностью царедворец не страдал. А потому, когда через несколько минут Ее Величество сообщила, зачем лорд Горий был вызван во дворец, горный эльф в первый момент решил, что ослышался:

— Прошу простить меня, Ваше Величество?

Увы и ах, но, после того как императрица соблаговолила повторить, ничего не изменилось. Указания ее остались прежними. И что теперь делать? Впрочем, понятно, что ехать на материк придется в любом случае.

Лорд Горий попытался найти хоть какую-то лазейку:

— Но как мне сделать это, Ваше Величество? Прошло уже более десяти веков.

Сидевшая на троне с высокой спинкой девушка холодно ответила:

— Мне все равно, как вы это сделаете, лорд.

Удобно расположившаяся на подлокотнике белая крыса недовольно пискнула и вскинула на горного эльфа злой взгляд алых бусинок глаз. Еще один крысенок пробежал прямо возле ноги царедворца, цокотя крохотными коготками по паркету.

Лорд Горий сглотнул комок, застрявший в горле, и хрипло вопросил: