Анна Бодрова - Эгрэгор Тьмы

--Где ты нашёл её?.. -- вполголоса спросил он друга.

--Здесь, неподалёку, на заброшенном заводе. Он на северо-востоке города. За несколько минут до меня, туда наведался отряд Тьмы, но что-то заставило их бежать ещё до того, как я проник на территорию. Кто-то из сильнейших приказал им отступить. Учитывая это, я подумал, что могли остаться живые, и не прогадал.

--Какими судьбами тебя занесло сюда, Лайнос? Портал перекрыт.

--Знаю, что перекрыт, но его охраняют от вас. Тупицы не ждут, что кто-то появится с той стороны. За их спинами я преспокойно прошёл незамеченным.

--Хм... Значит, в лагере заканчиваются пленные, если Тьма охотится совсем рядом с нами.

--А я подумал, что они совсем тебя не боятся, мой друг, раз так распоясались... -- усмехнулся Лайнос, поддев князя.

--Я слышал, Сальватор перекрывает границы.

--Границы уже давно на замке. Лис, Нодегарм тоже перекрыт. Он... захвачен имперскими войсками.

--Что?.. -- Алиас перевёл на него взгляд, отвлекшись от девушки.

--Поэтому я здесь. Зодер и другие арестованы за неподчинение правителю. Мне чудом удалось добраться до портала. Вас... не ждут назад.

Князь молча отошёл в сторону. Не глядя на друга, он долго стоял, как мрачная скала, потупив взор, размышляя о Праведных, освободивших родину и прогнавших Тьму прочь, о тех, кто сложил головы за империю и свободу, о тех, кто пошёл с ним, чтобы освободить "новый" мир от вампиров апокалипсиса и положить конец Тьме. Алиас мысленно повторял только одно слово "предатель!". Он не мог назвать Сальватора иначе. Трусливый правитель попросту бросил их, опасаясь, что вместе с ними вернётся и Тьма. Пути назад были отрезаны. И что он -- князь Алиас скажет своим подчинённым теперь?.. Алиас обернулся на друга.

--Спасибо, что не бросил нас, Лайнос. Спасибо тебе.

--Брось, Лис! Не раскисай... -- парень прикрыл глаза от слабости, но продолжал говорить бодро, -- Мы надерём им задницы, когда вернёмся.

--Конечно. Я даже знаю, кому в первую очередь.

--Ты прав. Сальватор много на себя взял.

--Что говорит господин о нём?

--Ангриф? Ты князь, и всё ещё называешь его своим господином?.. -- усмехнулся Лайнос, убирая светлую чёлку с глаз.

--Я многим обязан ему. В том числе и жизнью. Ангриф всегда был и будет моим господином, -- без тени иронии ответил князь, -- Так что он говорит?

--О Сальваторе? Пф... Так же, как и мы с тобой, он считает его проходимцем и шарлатаном, но старается не ссориться с ним. Domin Angrif cordatus est. (сноска: лат. Господин Ангриф мудрый). Jussum audit et ex sua agit. (сноска: лат. Он слушает приказы и делает по-своему).

--Как не хватает его сейчас рядом. Знаешь, я чувствую себя мальчишкой, когда вспоминаю сражения, проведённые им.

--Перестань, Лис. Это и тебе под силу. Просто нужно снова поверить в себя и... забыть Кристину.

Алиас бросил на него короткий, но очень пронзительный взгляд, словно никто не имел право произносить это имя, а Лайнос нарушил обет.

--Да, да, Алиас, -- уверенно кивнул вампир, -- Ты не виновен в её смерти и пора перестать винить себя.

--Eheu! (лат. Не надо об этом) Прошу, замолчи, Лайнос. Я не хочу и не могу об этом говорить... -- негромко отозвался князь, посмотрев почему-то на девушку, которая время от времени приоткрывала глаза и вслушивалась в разговор двоих, -- Тебе тоже нужно отдохнуть. Я распоряжусь, чтобы никто не шумел, -- он скрылся на лестнице, не дождавшись ответа Лайноса.

Лайнос вернулся к спасённой девушке. Та оглядела его и глубоко вдохнула, чтобы что-то сказать, но вампир ладонью коснулся её губ.

--Молчи. Позже. Не теряй силы. Лучше поспи. Скоро ты поправишься...

Глаза девушки распахнулись широко. Она даже попыталась встать, но не смогла даже пошевелиться.

--К-нязь... -- прошептала она.

--Князь? Что?

--Князь... Алиас?.. -- голос дрожал и ослабевал с каждым словом.

--Алиас. Ты его знаешь?.. -- удивлённо усмехнулся парень.

Наконец, девушка закрыла глаза и, уже засыпая, прошептала.

--Его... убить хотят...

Лайнос перестал улыбаться, внимательно глядя на неё, но Верити уже была не с ним. Она уснула, находясь в полуобморочном состоянии, и добиться от неё чего-либо было невозможно сейчас.

Получив указания, Умбра поспешил на южную базу показанным ему безопасным маршрутом. Его не пугала вероятность встречи с агрессивно настроенными федералами. Мальчик был счастлив любой возможности проявить себя в этой святой войне. Умбра уже почти не думал о Сальваторе, пославшем его на смерть. Вампирёныш забыл это зло, как забывал и прощал многое ещё при жизни. Теперь, хоть Клим и не был его лучшим другом и часто выводил Умбру из себя своим заносчивостью, но мальчик знал -- он на нужной стороне именно сейчас, и всё, что делают эти Праведные -- есть силы света. Успев лишь поверхностно ознакомиться с навыками стрельбы, Умбра прижимал к груди пистолет, ощущая себя увереннее. Но пустить в ход его не пришлось. Добравшись до окружной дороги, мальчик увидел базу ещё издалека. Ускорив шаг, он почему-то вспомнил о том человеке, кровь которого и сейчас согревала Умбру изнутри. Это чувство ни с чем нельзя было сравнить, как нельзя описать оргазм. Для одних это состояние транса, для иных эйфория, для третьих нескончаемый поток энергии, бьющий фонтаном. Всё это и немного больше почувствовал вампирёныш, вкусив "запретную плоть". Как мог он раньше существовать, даже не подозревая, как это прекрасно -- ощущать победу на вкус?! И всё же, данные размышления, чувства... дьявольское искушение, как симптом "дьявольской болезни", не смутили здравого рассудка. Мальчик мысленно раскаялся в содеянном, пусть даже расправа была над такими подонками, как эти. "Праведным не престало думать о наслаждении смертью, пусть даже самого заклятого врага -- так учили меня старейшие!" -- Умбра гордо поднял голову, устремив вдаль бесстрашный взор.

Верити пошевелилась. Что-то внутри неё заставило открыть глаза и подняться. Голова гудела от слабости, веки слипались, ноги не слушались, но девушка поднялась и, шатаясь, огляделась. В темноте она никого не обнаружила. Лишь со стороны улицы доносились странные шорохи и треск веток. Во дворе бушевал ветер. Мрачное небо окутали свинцовые облака. Рити стало невыносимо душно. Ступая слабыми ногами по бетонному полу, она вышла на улицу. Небо словно сошло с ума. Тучи неслись по нему, метались в стороны, будто что-то огромное и злое пугало их, и они расступались перед ним. Рити глядела на всё это в недоумении, но с большим интересом. Ноги дрогнули, девушку качнуло, но она удержалась, ухватившись за косяк. Так, по стене, вдоль здания, Вернитта прошла на задний двор. На стене, так же обессилено плелась её собственная тень. Странный матовый свет пробился сквозь тучи, освещая обглоданные и беспомощные деревья и вязкую землю. Рити снова подняла глаза. Бетонные глыбы домов, ранее видневшиеся вдалеке, исчезли, провалились сквозь землю. Башню окружал пустырь, огромное вязкое поле. Девушка обошла вокруг, убедившись в этом. Рядом по-прежнему не наблюдалось ни единого существа. Рити полагала, что привыкла к одиночеству. Но сейчас оно напугало и сильно огорчило её. Словно весь мир вымер. В голове что-то зазвучало. Низкий, протяжный звук. Сдавило виски. Верити схватилась за голову, зажмурив глаза, но звук становился громче и отчётливее. Не помня себя от боли и страха перед неизвестностью, не зная, как остановить это, Рити побежала прочь. Ноги вязли в мягкой земле, словно здесь были свежие захоронения. Девушка остановилась и тут же ощутила, как её затягивает вниз. Не успев понять, что происходит, Рити оказалась по пояс в земле. За ноги будто кто-то держал. Крик отчаяния вырвался из её груди, но некому было ответить и помочь, ведь вокруг не было ни души. Мысленно попрощавшись с жизнью, она почувствовала, как чья-то сильная рука ухватила её. Верити не видела лица, но видела сильные руки, пытающиеся зацепиться за неё получше, чтобы вытащить на свет. Девушка в панике цеплялась за них, но пальцы скользили и не могли удержаться. Её переполнял ужас и разочарование. Взгляд пал на лицо того, кто так упорно, но тщетно спасает её. Губы девушки дрогнули, слёзы застыли в больших стеклянных глазах. Холодная чернозёмная жижа окутывала тело. Девушка больше не чувствовала ног. Неотрывно глядя на человека, она ощутила необыкновенное спокойствие и смирение перед собственной судьбой. "Так должно быть, значит да будет так. Он знает..." -- замёрзшие губы снова дрогнули и едва пошевелились.