Алекс Орлов - Золотой пленник

Разумеется, досталось сержанту охраны. Фон Крисп пообещал следить за ним, чтобы вздернуть сразу, как только случится что-то подобное.

Весь день был посвящен отдыху, для невольников натянули привезенный из города навес, под ним тоже было жарко, зато воды можно было пить сколько угодно. Люди сидели на земле и тупо таращились в пространство, посасывая сухари и пережевывая курагу. Некоторые спали.

Тем временем капитан фон Крисп решил развеяться. Оставив за себя лейтенанта Горна и еще раз высказав провинившемуся сержанту все, что он о нем думает, фон Крисп вскочил в седло и поехал в город — промочить горло. По такому случаю слуга выдал ему чистую сорочку и начистил сапоги.

Гринвальд был куда больше Лонгрена и являлся последним городом по дороге на юг, в архитектуре и городском устройстве которого проявлялись обычаи и жизненный уклад просвещенного севера. Далее на юг начинались земли, присоединенные к империи совсем недавно — каких-то пятьдесят лет назад, когда имперские легионы методично таранили приморские княжества, прорываясь к Савойскому морю.

Проезжая по улицам, фон Крисп дивился смешению культур севера и юга. Дома стояли под черепичными крышами, однако их стены были выложены изразцами, многие горожане носили широкополые шляпы, отдавая дань традициям севера, но одежды предпочитали свободные, что было необходимо в здешнем жарком климате. Телеги здесь запрягали не лошадьми, а мулами, раскрашивали спицы колес кто во что горазд, притом что многие из колес из-за плохого досмотра едва держались на осях, но внимание на такие пустяки здесь не обращали: главное — нарядный вид.

Над всеми экипажами были устроены козырьки, затянутые материей согласно достатку владельца. С козырька в обязательном порядке свисали разноцветные кисточки и даже ленточки, фон Крисп по незнанию предположил, что в городе праздник, но, приглядевшись, убедился в ошибочности этого предположения.

Заметив вывеску с дымящимся чайником, а рядом коновязь под навесом с полудюжиной лошадей и оборванного сторожа, капитан решил остановить выбор на этом заведении. Оно показалось ему солидным, в такие не ходят жулики и наемные убийцы.

Едва фон Крисп остановился напротив заведения, сторож вскочил с камня, на котором грел свой тощий зад, и с невероятной проворностью подскочил к гостю:

— Прошу вас, господин! У нас самое лучшее вино, мясо молодого барашка! Сладкий шибаб и зеленый чай с коровьим салом!

Капитан спустился на землю, отдал повод в руки оборванца и уточнил:

— Ты хотел сказать, с коровьим маслом?

— Нет-нет, настоящее коровье сало прямо со шкуры!

— Спасибо, братец. Присмотри тут за коняжкой, отпусти подпругу и дай ему воды, он к здешнему климату непривычный.

С этими словами капитан сунул сторожу медную монетку в два крейса. У того от неожиданности вылезли на лоб глаза, видимо, к такой щедрости тут не были приучены.

«Чем дальше на юг, тем ниже цены. Это я уже знаю», — отметил про себя фон Крисп, толкая двустворчатые двери, окрашенные в голубой цвет и снабженные окошками в виде сердечек.

Поначалу ему показалось, что в зале слишком темно, однако выскочивший будто из ниоткуда приказчик в желтой шелковой рубахе тотчас отвел его к удобному столику, на который через отверстие в стене, забранное частой деревянной решеткой, падало достаточно света.

— Одну минуту, хатиб, сейчас все будет, — пообещал приказчик и, низко поклонившись, убежал, лавируя между массивными изразцовыми колоннами.

Фон Крисп снял шляпу и огляделся. Ему случалось бывать на юге, но по военной надобности — там было не до питейных заведений. Посетителей оказалось немного, только за парой столов сидели люди, но их было плохо видно из-за особенности освещения.

Появился приказчик с молодой девушкой, у нее были выкрашенные хной волосы и подведенные брови, а лицо по северной моде она не пудрила.

Девушка поставила на стол серебряную чашу с розовой водой, и не успел капитан спросить, что это за напиток и как его следует пить, она обмакнула в воду конец чистого полотенца и, зайдя фон Криспу за спину, протерла ему шею и лицо.

Капитан заулыбался, такое было для него в диковинку, эта процедура его освежила.

— Теперь вы можете смочить в чаше руки, хатиб.

Фон Крисп послушно окунул руки, девушка их насухо вытерла, подхватила чашу и убежала.

Капитан проводил ее взглядом, разочарованный тем, что красавица так быстро ушла.

— Хатибу понравилась эта девушка? — тихим проникновенным голосом поинтересовался приказчик.

— Она миленькая, — согласился фон Крисп.

— Вы можете быть с ней прямо сейчас. Желаете до кальяна или после?

— Кальян? — Капитан огляделся, только сейчас он заметил, что в полумраке зала над столами, где сидели гости, поднимается дымок.

— Хорошо, неси кальян, только полегче, я на службе.

— Только ароматы и бодрость, хатиб, — поклонился приказчик. — Как насчет девушки? Если не нравится эта, можем показать другую, у нас есть туранки, ирбичайки. Или хатиб предпочитает юношей?

— Нет, я устал и хочу есть. Кажется, у вас есть вино и молодой барашек, правильно?

— Конечно, хатиб, у нас есть все, что только пожелаете.

— Тогда несите еду и вино.

— Без кальяна? — поразился приказчик.

После его обходительности фон Криспу было как-то неловко отказываться.

— Ладно, неси уже свой кальян, только о барашке и вине тоже не забывай.

Приказчик унесся, но скоро появился с кальяном, поставив его посреди стола.

— Спасибо, братец.

Капитан прикусил мундштук и потянул воздух. В кальяне забулькало, и рот наполнился кисловатым дымом.

— Ну как, хатиб?

— О! Великолепно! — ответил фон Крисп, надеясь, что приказчик наконец уйдет, однако тот оставался на Месте. — Ну что тебе еще?

— Там три хатиба с севера, они купцы и хотят угостить офицера. Что мне им сказать?

— Нет, я хочу посидеть один... Хотя... — В голову фон Криспу пришла интересная мысль. — Пусть идут за мой столик, всегда приятно пообщаться с земляками.

В синеватой дымке неуверенно двигались оплывшие тени, среди них ярким пятном выделялся приказчик. Купцы уже давно сидели за кальянами, и их слегка пошатывало. Подойдя к капитану, они с преувеличенной осторожностью пожали ему руку в перчатке: все же он был дворянин, а они просто разбогатевшее мужичье.

— Я — Хонскель.

— А я — Редбель.

— А мое имя — Снук, господин офицер.

— Очень приятно, господа, — ответил фон Крисп, тут же забыв их забавные тэстельские фамилии, к тому же выглядели эти трое совершенно одинаково: красные лица, русые волосы, нос пуговкой, серые маленькие глазки.

— Мы как увидели имперского офицера, так прямо и обрадовались! — сказал один, кажется, это был Хонскель.