Юрий Никитин - Истребивший магию

– Но… как можно?

Он вскинул глаза к звездному небу.

– Я беру магию оттуда, откуда раньше капала всем этим невеждам.

Она повернулась к нему, все еще неверящая, но уже злая, как кобра.

– Такого не может быть!

Он фыркнул.

– Как хочешь.

Она вскрикнула:

– Прямо со звезд?

Он кивнул.

– Ну… в целом, да. Оттуда. Упрощенно говоря, со звезд.

– Но ты же против магии! Как ты можешь?

Он насмешливо смотрел на нее сверху вниз.

– Мне можно, – ответил он нагло. – Кто-то должен надзирать? А здесь эту хатку не узрят. И не придумают какую-нибудь дурость про очередной кувшин с джинном.

– Значит… ты прикидывался?

– Это когда, – переспросил он, – ты набросилась?.. Нет. Честно, нет. Просто не мог ударить в ответ. Надо было, но вот не мог. Рука не поднялась. Так что я тоже местами слабый. Ты в самом деле могла меня убить.

– Правда? – прошептала она.

– Точно, – ответил он. – Я ж говорю, местами я умный, даже мудрый, а сейчас вот такой дурак, что сам шалею от своей дурости…

Она ощутила сильнейшее желание прийти в его объятия и опустить голову на широкую грудь, где сердце, оказывается, совсем не железное, но переборола женскую слабость, огляделась в великом возмущении.

– Ты даже ноги не вытер, зашел вот в такое, такое… У тебя там что на столе, печеные яйца керкенуса?

Он отмахнулся.

– Нет, яйца феникса, но какая разница…

– Какая? – завопила она. – Ты устроил себе такую роскошь, какой не знают цари, короли и даже императоры!

– Да ерунда, – ответил он равнодушно и рухнул на роскошнейше ложе, покрытое шкурами снежного барса и королевского тигра. – Если бы ты все это могла купить за стертую медную монетку, разве отказалась бы?

– Ну, за одну монетку, – ответила она честно, – конечно, нет…

– Ну вот, – ответил он, – так чего еще?

Сброшенный сапог полетел в сторону, его тут же подхватили невидимые руки, мигом очистили от грязи, сделали новым и поставили у двери. Со вторым замешкался, и она видела с ужасом, как нечто незримое сняло с него бережно и даже нежно. Сапог сразу засиял, уже и не сапог, а нечто изысканно сложное и невероятно изящное.

Она вскрикнула возмущенно:

– Но это же нечестно!

Он приподнял в удивлении рыжие брови.

– Что?

– Все это! – прокричала она. – Ты уничтожаешь магию, а сам ею пользуешься?

– Ну да, – ответил он. – А что?

– Я и говорю, – крикнула она так яростно, что едва не бросилась на него с кулаками. – Это нечестно! Другим запрещаешь, а сам?

Он подумал, сдвинул плечами.

– Так то другие.

– И ты, свинья поганая, еще смел бороться против магии потому, что она дает столько наслаждений?

Он удивился:

– Разве эти наслаждения мною властвуют?

– А что тобой владеет?

Он посмотрел на нее, как ей показалось, насмешливо, но теперь в его взгляде она наконец-то увидела то, на что уже и не надеялась.

– А ты как думаешь?

– Ты все брешешь, – обвинила она.

И бросилась в его объятия.