Марко Леонетти - Клыки Асуры

Северянин сохранял ледяное спокойствие в атмосфере полного беспорядка. Чужие шутки и смешки он пропускал мимо ушей, если, конечно, те не были направлены непосредственно в его сторону. Пьяных гуляк, так и метивших свалиться куда-нибудь под чужой стол, не достигнув места попойки, он отталкивал своими могучими руками, и обозленные люди ползли прочь, не решившись ответить обидчику ни словом, ни делом.

Внезапно в плечо киммерийцу впилась худая костлявая рука. Варвар поднял на наглеца гневный взор, но ярость его быстро схлынула, потому, как он признал человека. Он не был его другом и не являлся знатным вождем. Пожилой северянин слыл безумцем, а таких обижать не велит даже Кром.

Несколько раз Конану выпадал случай встретиться с этим человеком, и всякий раз старик нес одни неприятности. Казалось, беда — его верный спутник, который неотступно следует за ним по пятам, куда бы ни направился старец. То он предсказывал мор, то пророчил скорую смерть всего клана, то предупреждал о надвигающейся беде. Скорее всего, он желал только лучшего, считая своим долгом отсрочить несчастье, наступление которого он предчувствовал, но в народе он прослыл как горе — вестник, злой вещун и черный колдун, и лишь немногие понимали беднягу.

Варвар выдержал пристальный взгляд старика, после чего тот вздохнул и сел за стол напротив Конана. Киммериец продолжил ужин, не обращая внимания на нового соседа. Возможно, кто-нибудь другой прогнал бы полоумного прорицателя, однако варвар не был подвержен влиянию суеверий. Если в мире и существовал какой-то источник бед, то его придумали сами люди, которые боятся нести ответственность за собственные жизни. В том, что ты погибнешь, будет виноват не злой рок или происки какого-то черного мага, а ты, и только ты сам, не сумевший уберечь себя от вражеского меча. Каждый человек ответственен за свою судьбу, которую создает сам, а проклятье рока — выдумки слабаков и трусов, стремящихся списать несчастье на кого-то еще.

— Добрый вечер, мой друг. А я ведь знаю тебя, — провозгласил предсказатель после долгого молчания. — У тебя впереди великое будущее. Будущее настоящего героя!

— Прибереги свои рассказы для кого-нибудь другого, старик, — мрачно предложил Конан.

— О! Разве ты не хочешь послушать старого Тьяцци, могучий воин? Я вижу твою судьбу как на ладони, Конан-киммериец…

— Я тоже вижу свою судьбу, и, поверь, никто меня не заставит думать, что я в один прекрасный день стану подобен великому и справедливому Эрлику на высоком облачном троне.

— Почему же, друг мой? Такой день обязательно настанет. Хочешь, я расскажу, что ожидает тебя впереди?

— Нет.

— О, неужели ты боишься узнать свое будущее? Доверься мне, я не стану пугать тебя бесчисленными бедами и сулить большие неприятности.

Варвар исподлобья взглянул на старца.

— Я же сказал: нет.

— Почему?

— Послушай, старик… Я веду с тобой разговор только из-за уважения, которое уже начинает постепенно пропадать.

— А, так ты тоже думаешь, что я безумен, как стая берсерков! — кивнул Тьяцци. При этом его губы обнажили клыки в зверином оскале. — Все вы презираете меня. Никому не нужен убогий старик Тьяцци. Он злой, он нехороший, он пророчит одни беды. Но скажи, воин, разве я не прав в том, что предупреждаю людей о несчастьях, рассказываю о бедах, которых можно избежать, поступи они хоть чуточку умнее? Я предсказал Ньорну, что он убьет брата и женится на своей сестре… Вместо того, чтобы попытаться предотвратить лихое дело, этот молодой человек поспешил исполнить его, чтобы не отягощать свою жизнь постоянным ожиданием неизбежного. И после этого они называют безумцем меня!

Конан слышал о скверной истории, облетевшей всю Закатную часть Асгарда. Неудивительно, что горе-вещун оказался замешан и в ней.

— Но кто донес до Ньорна эту скверную весть, Динхвалт Злой Язык? Не появись ты в тот день на торжище и не заморочь парню голову своей жуткой болтовней, от которого у нормального человека мурашки идут по спине, глядишь, все могло быть иначе.

Старик грустно усмехнулся.

— Разве ты не понимаешь, добрейший? Я пытался помочь ему! Предупредить, подсказать, наставить… Не я обрек его на узы пророчества. Он сделал это сам.

— Что бы ты ни хотел изначально, все обернулось невыносимо гадко, и Ньорн до сих пор расплачивается за содеянные ошибки.

— Такова его судьба.

— Ничего не говори мне про судьбу, Динхвалт. Из всего, что я знаю, в мире нет ни одной вещи, способной заставить человека идти не по своей тропе.

— Ошибаешься, Конан. Хочешь, я докажу тебе?

Губы киммерийца сжались. Это уже походил на скрытый вызов. Если он сказал, что не верит в судьбу, следовательно, не должен бояться услышать о себе ничего такого, о чем может пожалеть впоследствии. С другой стороны Тьяцци Динхвалт зарекомендовал себя как темный предвестник беды. Хуже всего то, что все, что бы он ни предсказал, в большинстве случаев сбывалось. Было слышно, как скрипнули зубы варвара.

— Докажи мне это, старик.

— Славно, славно… Так, я задам тебе один вопрос, на который желаю услышать правдивый ответ. Ты согласен?

— Согласен.

— Где ты окажешься через десять дней?

— Разумеется, в Иглофийских горах! Там я встречусь с Эордом Изгнанником, который со своими людьми идет к морю, чтобы как можно скорее отплыть на своем корабле.

— А вот и нет! Через десять дней ты будешь пировать в Аломаре, на альтинге Родвара!

— Будь ты проклят, Тьяцци Динхвалт! Меньше всего мне нужен этот скверный альтинг и все, кто на него собирается!

Взгляды посетителей таверны замерли на киммерийце. Конан понял, что последнюю фразу он выкрикнул с необычной яростью, да так, что ее услышал весь зал. Мышцы варвара, раздувшиеся под одеждой и тяжелое дыхание, скованное спазмами бешенства — никто не рискнул бросить вызов северянину за произнесенные в гневе слова.

Мало-помалу Конан успокоился.

— От тебя и в самом деле одни неприятности, — сказал он прорицателю уже спокойно.

— Ну что, заключим спор? — предложил Тьяцци. — Если я не прав, я остригу и съем собственную бороду. Но если вдруг окажется так, что все мои слова верны, как свод законов Иштар, и ровно через десять дней я подойду и похлопаю тебя по плечу, когда ты будешь пить мед в Аломаре, ты принесешь клятву и впредь не усомнишься, ни в одном из моих пророчеств.

— Да будет так. Только даже если твое предсказание верно, пользы от него все равно никакой, — проворчал варвар.

— О, еще одна ошибка, друг мой! И об этих словах ты тоже вспомнишь впоследствии.

Конан молча дожевал хлеб.

— Почему бы тебе не заняться гаданием, старик? Это было бы полезнее и для тебя и для тех, кто желает заглянуть в будущее.