Марко Леонетти - Клыки Асуры

Киммериец и ванир взглянули на волшебницу.

— Есть два пути, — подумав, сказала Миррейа. — Путь первый, сложный и сомнительный в том плане, что он принесет успех. Мчаться вниз и разыскивать логово великанов. Там найти того, кто творит волшбу и устранить физически. То есть убить. Путь второй — не менее трудный и спорный. Ответить магией на магический удар.

— Что же лучше?

— Решать вам. Я с братом могу помочь по части магии, но, должна вас предупредить, расправиться со столь могущественным колдуном у нас мало шансов. Мы всего лишь магикосенсы, то есть те, кто обнаруживает источники магии, а бороться с создателями губительных чар — задача боевых магов нашего ордена.

— Мы обнаруживаем, другие уничтожают, — согласился Тарланд.

— О, небо!

— Я бы сумел одолеть великаншу, — неожиданно заявил Динхвалт. — Дайте только мне ее увидеть.

— Это возможно, — кивнул Гарланд. — Мы способны направить твой блуждающий дух по верному пути. Это приведет тебя как раз в логово ётунов…

Мимо них пронесся горящий человек с оглушительными воплями. Северянин дико кричал и размахивал руками, пока не рухнул в сугроб и не сбил пламя. Да так и остался лежать в снегу, то ли обезумев от боли, то ли не решаясь отойти от спасительного холода к месту, где свирепствовало жаркое пламя.

— Бестла жестоко мстит за смерть сына, — подал голос Ингурд.

Краем глаза Конан видел, как Гретта и Олав метались по лагерю, отчаянно пытаясь унять возникшую панику. Ничего толкового у обоих командующих не получалось.

— А вы можете отправить нас к ётунам вместе с Тьяцци? — спросил Миррейу киммериец.

— Можем.

— Погоди-ка, — возмутился Ингурд. — Кого это нас? Я ни за что не…

Снежный умолк, устыдившись собственных слов.

— А, зачумленные груди Хель! Отправляйте меня вместе с Конаном!

Тьяцци, Конан и Ингурд уселись друг напротив друга, в то время как Миррейа и Тарланд встали за пределами круга и направили свои руки ладонями вперед в сторону тройки.

— Вам лучше закрыть глаза, — шепнула чародейка. — Так будет быстрее.

Они так и сделали.

… Конан никогда такого не испытывал. Словно бы он со всего маху плюхнулся в глубокое море и сразу же достиг дна. Точно провалился в сон, только сон чистый и ясный, где ты все видишь как есть и все осознаешь без искажения. Белые обрывки покрывала по сторонам — не снег, но холодный призрачный туман.

Своих спутников он не видел — Тьяцци и Ингурда целиком поглотил ветер, несший тройку в направлении пещеры великанши Бестлы. Земля казалась сплошным размытым пятном, небо — звездным черным колпаком, накрывшим снежную равнину.

Где-то внизу гулко, точно биение сердце, разносилось низкое звучание магии, черной волшбы, что творила старая ётунша Ванахейма. Конан знал, что стоит ему вглядеться вниз, и он увидит высокий закопченный потолок пещеры, голые кости, оставшиеся от несчастных жертв, угодивших на обед к семье великанов, и стаи пугливых тварей, снующих по углам каменного вместилища. Однако он не вглядывался, зная, что иллюзии, описывающие место обитания недругов, реальны так же как и его собственные мысли, от которых он отталкивался в этом магическом полете.

Миррейа и Тарланд справлялись со своей задачей — вскоре киммериец заметил стылый грот, в котором безумно плясала гигантская тень. Вне всякого сомнения, Бестла насылала огонь на войско Родвара своим диким колдовским танцем.

Теперь варвар видел Снежного и Тьяцци. Ингурд проплыл мимо него по направлению к входу в пещеру. Динхвалт, напротив, завис где-то в вышине. Конан встал на ноги у черного провала, со стенами обагренными светом от волшебного костра. Жуткий силуэт ётунши дернулся, но лишь для того, чтобы в следующее мгновение вновь предаться неистовству танца. Похоже, Бестла ничего не знала о непрошеных гостях.

Варвар бесцеремонно и размашисто вошел в обитель снежных великанов. Рядом под холодные своды вступил Ингурд.

Вторжение, наконец, заметили.

— А, я ждала тебя! — грозно провыла Бестла. — Убийца моего сына!

Конан обнажил меч. Стальное лезвие не блеснуло в свете костра — у призраков и их вещей тела были полыми, в пещеру Ингурд и киммериец вошли только в своих прозрачных оболочках.

Старая ётунша это сразу же подметила.

— О, да ты пришел в мое жилище не как воин, а как трус, оставивший в безопасности свое тело…

Конан и ванир одновременно атаковали великаншу. Ингурд размахнулся и бросил в Бестлу Короткий метательный топорик, киммериец подскочил к колдунье и нанес рубящий удар по ее бедру. Но брошенная секира прошла сквозь живую плоть, не причинив вреда етунше. Клинок варвара также вспорол только пустоту.

Бестла расхохоталась.

— Вы бессильны, жалкие глупцы! Я раздавлю вас словно червей, ибо моя магия сильна!

Великанша выбросила в их сторону сноп пламени. Колдовской огонь смел Конана, а следом за ним и Ингурда. Северяне упали, но боли не почувствовали.

— Я зажарю ваши глаза на медленном огне, гнилое отродье. Нечего было приходить в наши земли!

— Ваши земли? — Снежный едва не подавился от злости. — С каких пор славный Ванахейм стал принадлежать бестолковым ётунам, проклятая?!

Конан потратил меньше времени на разговоры. Он снова устремился в атаку. Но его клинок, как и в первый раз, рассек лишь прохладную пустоту.

— Прочь, ничтожество! — Бестла опрокинула киммерийца новым потоком огня.

Если духи не могли поразить живых, то магия колдуньи действовала на призраков вполне исправно. Бестла топнула ногой.

— Ха, я знаю, какую участь для тебя избрать, подлец! Я запру твой дух в клетке и повешу его над очагом, чтобы он вечно коптился в огне, расплачиваясь обильными страданиями за смерть моего сына. А твое могучее тело, вояка, сожрут могильные черви…

Своды пещеры утробно вздохнули. Великанша отшатнулась.

Злые ветры ворвались в убежище снежных ётунов с песней смерти. Но то были не ветры — целое полчище душ мертвых. И влек их за собой грозно хохочущий Тьяцци Динхвалт.

— Бестла! Злая колдунья, прислуга Тьяра, узри же! Я привел души тех, кого ты замучили до смерти в своих мрачных хоромах, и духи горят желанием отомстить! Слышишь, как воют они, чувствую приближение твоей гибели? Видишь, как мечутся они, жаждя поскорее унести тебя в самые глубины царства Хель? Так пусть же в угоду Хару в этот час и в этом месте свершится возмездие!

Прорицатель указал духам на Конана, и те потекли одним сплошным потоком в его оружие, впитываясь в сталь клинка. Меч потерял привычные краски, вновь вернувшись в реальный мир, однако, варвар по-прежнему держал его в руках. Вокруг киммерийца мертвые свили хоровод, укрыв его от глаз великанши.

Ингурд следил за происходящим, раскрыв рот.