Андрей Погудин - Безумие стали

Хозяйка дома вышла навстречу, протягивая для поцелуя руку, затянутую в ажурную перчатку. Она приветствовала Ларкина, кивнула представленному Терми и тут заметила Джаба, стоящего в сторонке. Он молча поклонился. Диана всплеснула руками, кружева её пышного платья взлетели крыльями, а в глубоком декольте меж полукружиями грудей сверкнуло изумрудное ожерелье.

– Я не верю своим глазам! Милый Джаб, неужели это ты? Граф убеждал меня, что вы придете вместе, но я думала, что это его очередная злая шутка.

– Баронесса, вы меня огорчаете, я никогда не позволял себе шуток в ваш адрес, тем более злых, – сказал Ларкин.

– Полно, Генри, теперь я вижу, что вы человек слова. Виконт Нивельхейм, вы не рады меня видеть?

– Очень рад, – хрипло выговорил Джаб и поцеловал изящную кисть. – Извините, леди, что-то в горле запершило.

– Ох, и вы простите меня, что же я держу вас на пороге? Проходите и выпейте вина, чуть позже я присоединюсь к вам.

Джаб пошел на негнущихся ногах вперед, успев расслышать, как Диана шепнула Змею: «Барон здесь». Они оказались в просторном зале. На галерее играли музыканты, но пока никто не танцевал. Знать Таггарда собиралась кучками, дворяне переговаривались, негромко звучали тосты. Джаб примечал знакомых, ему кивали: кто с улыбкой, кто с удивленным лицом – лейтенанта Железных Тигров не привыкли видеть на приемах. Он чувствовал себя не в своей тарелке, то же самое ощущал, по всей видимости, Терми – он прискакал сразу из казармы, не снимая панциря, и теперь затравленно озирался по сторонам. Генри склонился к нему и что-то сказал, Лар облегченно выдохнул и скрылся в боковом коридоре.

– Куда это он?

– Переодеться, – ответил Ларкин. – Гости еще собираются, не желаешь ли пока сыграть партию в баккара?

– С удовольствием, – ответил Джаб, чувствуя, что ему нужно присесть и желательно выпить.

В просторной комнате стоял стол в форме фасолины. За ним сидели пятеро, обязанности банкомета исполнял барон Ирг Дальг – судя по стопке из форинов и нескольких руалов, игра для него складывалась удачно. У противоположного края стола, наблюдая за игрой, столпились зрители. Ларкин в кои то веки первым поздоровался с присутствующими. Джаб тут же понял причины вежливости Змея – им беспрепятственно дали пройти к столу, уважая и ненавидя капитана Королевской гвардии. Чак вернулся с двумя кубками: красное – для господина, белое – для Нивельхейма. Чувствуя легкое смущение, Джаб устроился напротив друга, поприветствовав остальных игроков. Он знал троих из пяти: графа Редфорда, баронов Кометца и Бижара. Ларкин представил молодого виконта Зальдберга и барона Снарка Гроуверка. Если первый поспешил поздороваться, то второй лишь буркнул что-то невнятное и вновь уставился в карты. По словам Генри выходило, что виконт – старший сын городского казначея, а барон – владелец скотобойни и небольшого поместья в окрестностях Таггарда.

Банкомет выиграл, Редфорд перетасовал колоду и отдал её Дальгу. Игроки сделали ставки, выложив перед собой монеты, Ирг быстро подсчитал сумму и удвоил её в своей стопке. Каждый получил по две карты. Джаб давно не играл в баккара, но правила были просты – для победы нужно в идеале набрать девять очков или же сделать верную ставку на результат. Прошли две талии, обе взял Ирг. Джаб не мог сосредоточиться на игре, думая о Диане, но и Ларкину не везло – оба раза он ставил на себя и набирал очков меньше банкомета. Дальг вновь раздал по две карты, по три, и тут барон Гроуверк сказал:

– Баккара!

– Ну наконец-то! – воскликнул Ирг. – А то я уже и не знал, куда девать выигрыш. Еще немного – и я бы просто не унес столько монет!

– Позвал бы оруженосца, – фыркнул Кометц.

– Милейший Дальг, вы собираетесь нас покинуть? – спросил граф Редфорд.

– Да. Прошу простить меня, господа, но моя дражайшая супруга уже несколько раз заглядывала в комнату и делала глаза столь страшные, что, боюсь, еще одного такого взгляда я просто не выдержу!

За столом вежливо посмеялись. Ирг раскланялся и, собрав монеты, освободил место Гроуверку, выигравшему право стать банкометом. Когда он грузно поднялся и двинулся к началу стола, Джаб заметил, что барон прихрамывает. Настала очередь Нивельхейма тасовать колоду. Все вновь сделали ставки, никто не набрал больше шести очков, и Снарк раздал еще по карте. Джаб поставил на банкомета и выиграл, Ларкин вновь остался ни с чем. Теперь уже он мешал карты. Протянув колоду барону, Змей задумчиво произнес:

– Удача сегодня не идет ко мне в руки, видимо, настала пора поднять ставки.

– Согласен с вами, граф, – сказал Редфорд и достал золотой.

Джаб ограничился серебряным форином, он уже и думать забыл про цель визита в этот особняк и всё чаще поглядывал на дверь, ожидая появления хозяйки. Сердце билось учащенно, Нивельхейм вынужденно признался себе, что его в большей степени волнует Диана, а никак не баккара, но и он удивленно вскрикнул, когда Ларкин выложил на стол один за другим пять полновесных руалов.

– Ого! Игра пошла по-крупному! – воскликнул виконт Зальдберг. – Сильно, граф! На что вы ставите?

Возбужденные зрители замерли в ожидании ответа, Джаб удивленно смотрел на друга. Генри сейчас выставил на кон стоимость приличной деревни, её окрестных лугов и пастбищ, а также всех крестьян, проживающих в ней. Барон Гроуверк с кривой ухмылкой достал из похудевшего мешочка требуемые по правилам десять руалов и несколько раз сдвинул колоду. На его лице было написано: даже если Ларкин смошенничал при тасовке, то уж сейчас этот фокус не пройдет. Остальные игроки переводили взгляд с банкомета на пять золотых и их нынешнего хозяина – ни у кого не оставалось сомнений, что своенравный капитан Королевской гвардии проиграется в пух и прах, а они будут этому свидетелями. Смакуя эту мысль, никто не удивился, как смог барон-мясник свободно выложить залогом в два раза большую сумму. Когда напряжение в комнате стало ощущаться чуть ли не физически, Змей сказал:

– Ставлю на ничью!

Зрители вздохнули все как один. Джаб посмотрел на Гроуверка – тот нахмурился, но справился с замешательством и начал сдавать. Привлеченные возгласами, в комнату заходили люди из зала, вернулся заинтригованный Дальг уже вместе с женой. Многие шепотом обсуждали шансы Ларкина, все ждали открытия карт. Как ни странно, образ Дианы поблек перед глазами Джаба, он смотрел через стол на друга и спрашивал себя: что же задумал Генри и зачем рисковать такой суммой? При ставке на игрока и банкомета выигрыш составлял один к одному, но если выпадала ничья, то Снарк обязан был выплатить Ларкину аж сорок руалов, а это жалование Джаба за год исправной службы!

Первым вскрылся Редфорд: семерка жезлов и король лев. За ним перевернул карты Кометц: двойка пентаклей и четверка мечей; барон поджал губы. Молодой Зальдберг набрал пять очков и замер в ожидании третьей карты. Бижар вытащил даму козерог и тройку жезлов, закурил трубку и последовал примеру виконта. Джаб набрал шесть – проигрыш. Ларкин ждал следующей взятки с двумя очками, все смотрели на карты Гроуверка. Он перевернул их по одной: рыцарь рыбы и тройка пентаклей – впереди еще один круг.