Павел Корнев - Лёд

Я поймал серебряную трёхрублёвку с соболем на реверсе и, поднеся к глазам, попытался рассмотреть её в тусклом свете факелов. Монета как монета, очень часто встречается. В чём подвох? Я ещё раз внимательно осмотрел изображения соболя и двуглавого орла. Нет, точно серебро, не мельхиор и тем более не олово. И это явно чеканка, после литья очертания рисунков более размытые. Что ещё? Следов надпилов, соскобов или надкусов не видно. А что с гуртом? Ага! Моё внимание привлекло неровное в двух местах рифление. И цвет металла был несколько иной. Запрессовка? Да, думаю, здесь монету высверлили, а потом запрессовали. Если учесть вес – около тридцати одного грамма,– на её реальную стоимость это повлияло весьма существенно.

– Это как раз тот случай, когда за рубль будут давать в зубы. – Я вернул монету владельцу.

– Заметил? – Кузьма кинул её в карман.

– Сами сверлили?

– Если бы. – Вернувшийся Маньяк выставил на стол бутылку вина и тарелку с подгоревшей перловой кашей и двумя кусками хлеба.

– Связались тут с одним колдуном, – сплюнул на пол Жук и достал из своих обносков опасную бритву, – только оказалось, что ни хрена он не умеет – типа, запятая в его объявлении «Снимаю порчу» пропущена. Отступные взяли.

– Теперь думаем, кому их впарить. Есть идеи? – Кузьма разлил по стаканам вино и прикрикнул на раскрывающего и закрывающего бритву Жука: – Да убери ты её!

– Попробуйте Вене в «Янусе» сдать, он комиссионные не задирает, – предложил я и приступил к еде. Гадость редкостная.

– Если как вариант... – задумался Кузьма и толкнул Жука в плечо. – Ну чего ты с ней таскаешься?

– Люди сразу сговорчивей становятся, – объяснил Жук, но бритву убрал. – Пугаются они.

– У каждого второго на кармане ножей килограмм, а люди пугаются обычной бритвы. – Кузьма снова забренчал монетами. – Да профессионал простым садовым секатором такое натворить может...

– Мы не профессионалы, мы любители, – засмеялся Маньяк. – Кузьма, может, на одну монету вина возьмём? Всю неделю на умах...

– Не, лучше сдадим монеты и к Тимуру завалимся, – решил Кузьма. – Переждём здесь полдень и пойдём.

– Тогда в картишки? – достал Маньяк засаленную колоду карт. – Лёд, ты как?

– Я – пас. – Не до карт мне сейчас. С каждой минутой непонятное давление усиливалось и приходилось прилагать усилие, чтобы не вскочить и не побежать неведомо куда. Что ж такое творится? Рука машинально опустилась на пояс, но привычной рукояти там не оказалось. И тут окончательно оформилась с утра не дающая мне покоя мысль: «Надо найти нож». Надо найти нож, и проблемы будут решены сами собой. Стало понятно, что просто так спрыгнуть с поезда не получится – поезд оказался подводной лодкой. Нет, я не собирался спасать мир – пусть этим Дружина на пару с Гимназией занимается, – но что-то не давало мне просто забиться куда-нибудь подальше и переждать этот день. Наваждение какое-то. Страшно. Будто душа – это бурдюк с водой, а кто-то проколол в нём дырку и потихоньку высасывает из меня силы. Так мне и до вечера не дотянуть. И если усну, то уж точно не проснусь. Да и не факт, что завтра валькирии от меня отстанут. Перед глазами замелькали искры, а труба канализации в углу стала прозрачной, и по ней потёк густой серебристый дым. Через мгновение галлюцинации прекратились. Стылая лихоманка о себе напомнила? Но теперь я твёрдо уверился, что единственный для меня выход – это найти пропавший нож. Все остальные мысли терялись в наполнившем голову тумане. Найти...

– «Я на белом листе нарисую цветок...» – замурлыкал себе под нос Маньяк, тасуя колоду.

Как только было принято решение найти нож, туман в голове рассеялся, и снова вернулась способность нормально соображать. Но вспомнить лицо вора не получилось. Вместо него белело мутное пятно. Помню, что раньше его где-то видел – и только.

– «Чёрной краской раскрашу его лепесток...»

С тихими шлепками карты падали на стол: раз, два, три, раз, два, три, раз, два, три...

Придётся действовать методом перебора. Бывает, забудешь чьё-то имя и начинаешь пробовать одну букву за другой, а не мелькнёт ли обрывок воспоминания? Где я мог видеть вора? Патруль? Точно нет...

«Пьяный мастер наколет на левом плече мой цветок...»

И снова: раз, два, три, раз, два, три, раз, два, три...

Дружина? Никаких ассоциаций. Гимназия? Опять не то. Кто-нибудь из собутыльников? Что-то ворохнулось на глубине души. Кто? Нет, похоже, мимо. Попробуем по-другому. Пил я с ним? Или он как-то на выпивку завязан? Кабаки? Есть контакт! «Весна», «Пельменная», «Западный полюс», «Серебряная подкова», «Берлога», «Цапля»... «Берлога»! Кто?!

«Только ты не увидишь, ты так далеко...» – Парень перевернул нижнюю карту и сунул её под колоду. – Крести козыри. «Магадан – заброшенный край. Магадан – запорошенный рай».

Крис? Нет. Артур! Точно, он! Гнида такая, я ж тебя на куски порву! До «Берлоги» отсюда не так уж и далеко, всяко успею до полудня добраться. А уж там я устрою всем кузькину мать.

– Мэн, смени пластинку, – не выдержал Кузьма. – Давай что-нибудь позитивное. Шестёрка у кого?

– У меня, – предъявил карту Жук. – Ага, как там: «В городе Сочи тёмные ночи, я люблю тебя, девочка, очень».

– Ну, всё. Побегу. – Допив вино, я встал из-за стола.

– Давай, свидимся, – кивнул Кузьма. – Топорами ходи!

– Мне танки выкинуть надо...

Я выскочил на улицу и поёжился. Здорово похолодало, а лазурное солнце сильно приблизилось к нашему желтому карлику. Часа два до полудня осталось. Надо поторопиться. На стенах домов кривлялись и плясали жуткие уродцы-тени. Пока шёл до «Берлоги», холодный воздух привёл меня в чувство и заставил задуматься, что делать дальше. Нельзя же просто завалиться в кабак с одним пистолетом и парой ножей. Прибьют на фиг. Ладно, на месте разберёмся.

Свернув во дворы, я забрался в соседние с «Берлогой» развалины и, пристроившись у выломанного окна, начал наблюдать за входом. По всему выходило, что кабак был закрыт. Подходившие туда люди читали объявление на двери, матерились, плевали, но рано или поздно шли по своим делам. И что делать – ждать, пока они откроются? Нет, так я не играю. Минуты ожидания текли одна за другой, а ничего путного в голову не приходило. Зуд меж лопаток становился всё сильнее.

С соседней улицы свернули сани и остановились у входа. Два грузчика начали сгружать тяжёленные свёртки, а возница-экспедитор забарабанил в дверь. Ну-ну, стучите-стучите. Но, к моему удивлению, минут через пять дверь распахнулась, а вышедший на улицу Артур расписался в блокноте экспедитора. Грузчики полезли в сани, но возница, приняв от помощника Криса несколько монет, распорядился затащить груз внутрь «Берлоги». Нет там больше никого? Я отполз от окна, вылез во двор и подбежал к углу дома. Подождав, пока грузчики затащат свёртки внутрь, Артур закрыл дверь. Как только сани скрылись из виду, я перебежал дорогу и заколотил в дверь рукоятью ножа. Откроет, нет? Почти сразу же дверь распахнулась, и на меня уставился удивлённый Артур, который и не подумал возиться с задвижкой, закрывающей смотровую щель. Решил, что сани вернулись? Или ещё кого ждал? Лови!