Денниз Морхайм - Скитальцы

«А не выучить ли и мне какую-нибудь подобную песню?» — мелькнула у Найла мысль после непроизвольного укола ревности, но потом он откинул эту мысль. Проблем с женщинами у него не было никогда, как и их недостатка. Ну, может, если только выучить такую песню для принцессы Мерлью и исполнить ей, пригласив во дворец… Найл невольно посмотрел на музыкальный инструмент в руках у парня. Вот какое достижение техники стоит взять домой из этих мест.

Роберто исполнил три песни, потом запел Себастьян, глядя в глаза своей жене, потом несколько разных песен исполнили еще четверо молодых людей. Во всех песнях говорилось о любимых женщинах, правда, они были похожи только текстами, но не музыкальным сопровождением. Ритм и мелодия отличались во всех случаях.

У Сура, слушавшего песни с не меньшим вниманием, чем Найл, возник странный вопрос:

— А почему вы не поете о природе? Ведь она так богата в ваших краях.

Возможно, этот вопрос возник у юноши, поскольку он провел большую часть своей жизни в подземельях, где растительность отсутствовала, и он до сих пор не переставал удивляться буйству природных красок, разнообразной растительности, насекомым, птицам и зверям, которых встречал в живой природе.

— Я бы не сказала, что растительность тут очень богата, — заметила Карина, не дав ответить никому из местных.

— То есть как?! — воскликнул Сур. — Оглянись вокруг!

— Уже оглядывалась, — сказала Карина. — Растительность здесь однообразная и, пожалуй, даже гнетущая. Подожди! — воскликнула она, когда Сур захотел ее перебить. — Дай мне сказать. Ты же знаешь, что мне есть, с чем сравнивать. У нас на Старом Континенте все по-другому. Здесь — сплошная стена. Часто непроходимая. Часто просто страшная для человека, в особенности родившегося в городе. У тебя возникает желание бродить под этими вековыми деревьями и лианами? Мечтая о любимой? А разве здесь можно полежать под деревом, глядя на голубое небо, наблюдая за бегом облаков? Да небо отсюда вообще не видно! Сюда не проникает солнечный свет!

— Девушка права, — внезапно поддержал Карину Роберто. — Она очень точно поняла наше отношение к этим джунглям. Мы сами страдаем здесь. Мы хотим вернуться к солнечному свету, местам, где можно поднять голову и увидеть над ней небо. Джунгли требует от человека и паука постоянной борьбы за выживание. Они не добрые и даже не очень щедрые, хотя так может показаться вначале.

К своим словам Роберто, как и обычно, добавил немного исторических фактов. Фольклор в его родной стране всегда был богатым, песни передавались из поколения в поколение. Но и искусство страны, и даже образная система языка всегда «забывали» о богатейшей флоре.

В этих землях никогда не очеловечивали ни деревья, ни кустарники, ни цветы, ни травы, ничто из этих растений никогда не становилось символами верности, мужества, силы, нежности, чего-то еще. Хотя подобное свойственно фольклору очень многих народов. Любимую, как правильно заметили слушатели, здесь тоже не принято сравнивать с травинкой, тростинкой или, например, королевской пальмой — если уж брать местный колорит.

— Ты сравнивал любимую с розой, — напомнил Найл.

— Это не местный колорит, — тут же возразил Роберто. — Это… песенный образ, затертый штамп, что ли. И он явно имеет не бразильское происхождение, а привезен кем-то из колонизаторов из Старого Света.

— Но в самом деле почему вы не поете о природе? — не мог успокоиться Сур. — Пусть джунгли мрачны, я готов согласиться с этим. Но почему вы не поете о своей земле? Ведь судя по тем песням, которые вы только что исполнили, вы — народ сентиментальный. А, значит, должно быть что-то, что вам хотелось бы воспеть…

Роберто грустно посмотрел на Сура, с которым они были примерно одного возраста, а потом пояснил: местные жители никогда не воспевали даже

дерево, от которого произошло древнее название их страны.

— Что за дерево? — тут же поинтересовался Посланник Богини.

— Пойдемте. Мы вам его покажем.

Роберто поднялся первым, вслед за ним поднялось еще несколько человек, которые и повели гостей в направлении океана, правда, не тем путем, которым гости изначально пришли в лагерь.

— А, вижу, наше дерево пришлось по душе вашим жукам! — воскликнул Себастьян, первым заметивший Саворона и его подчиненного, окружавших ничем не примечательные стволы. — Оно называется пау-бразил, — добавил Себастьян, поворачиваясь к гостям.

Найл, как и все его подчиненные с удивлением посмотрели на дерево, давшее название стране. Причем стране, не воспевающей ничего из своей флоры! Как странно…

Пау-бразил незнающему человеку найти довольно сложно: оно не отличается ни высотой, ни прямизной ствола, ни обилием листьев или цветов. На вид в нем нет ничего особенного. Но панцири жуков, прикасавшихся к нему, уже успели слегка окраситься в красный цвет: сквозь кору проступает сок.

Роберто опять сделал экскурс в историю и сообщил гостям, что в течение многих лет после завоевания его родины колонизаторами древесина, пропитанная этим соком, составляла единственный предмет экспорта и считалась единственным богатством страны. Благодаря дереву страна и получила свое название, которые быстро сменило первое название, данное португальцами и не прижившееся: Земля Святого Креста. Название «Бразил» прижилось сразу и навсегда.

В древние времена очень много деревьев было уничтожено, но теперь они стали расти с новой силой. Страна была готова опять начать поставки на Старый Континент — если эта древесина кого-то там заинтересует. Роберто вопросительно посмотрел на Карину.

— Если мне удастся когда-нибудь вернуться домой, я обязательно прощупаю почву в этом направлении, — пообещала она. — Не исключаю, такая древесина кого-то у нас и заинтересует. Ведь если интересовала в древние времена…

Карина не закончила фразу и задумалась.

— Дерево вкусное, — тем временем сообщил Найлу Саворон. — Никогда не ел ничего подобного.

—Ну так а почему вы все-таки не воспеваете свои деревья, хотя бы пау-бразил? — не отставал от местных жителей Сур. — Если это дерево дало название целой стране… Где еще такое видано? Вроде бы больше таких примеров и нет.

Роберто грустно усмехнулся в ответ и пояснил, что для местных жителей природа ассоциируется с рабским трудом — и в новые времена это передалось из древних.

— Я читал много старых книг, — сообщил Роберто. — Пау-бразил в древние времена ассоциировалось с рабским трудом аборигенов этой земли — индейцев, с истреблением природных богатств, вывозе их в Старый Свет. Батраки, убиравшие сахарный тростник и хлопок в более поздние времена, тоже не смотрели на них, как на предметы для любования. А в новые времена история повторяется, ну не совсем в том варианте… Но на полях работают люди, на плантациях, как и в древние времена, используется только ручной труд. Причем на всех плантациях. О чем петь? О рабском труде теперь на благо восьмилапых?